Пленница - Татьяна Витальевна Устинова

— Таким образом, ваша честь, данное преступление уже не считается таковым, а потому не может рассматриваться в судебном порядке. Добровольность внесения денег на счет государственного бюджета, кстати, косвенно подтверждает и факт раскаяния. Идем дальше. Следующее нарушение закона, инкриминируемое моей подзащитной, заключается в незаконном въезде в страну из-за изменившейся после смены власти формы въездной визы. Однако в тот же день, как это случилось, юрист моей подзащитной, действующий от ее имени, присутствующий здесь, в зале, господин Ван ден Берг оформил для Натальи Кузнецовой новую визу. Вот она, ваша честь.

Еще одна бумажка легла на стол, и Натка услышала, как у судьи Магути отчетливо клацнули зубы.

— Также Наталья Кузнецова задолжала Республике Манзания шестьсот долларов США за перелимит мобильной связи и связанный с этим штраф. Вот справка от компании-оператора мобильной связи, что перелимит покрыт, а вот еще один документ из государственного банка Манзании о том, что штраф в казну уплачен полностью. Это обвинение, таким образом, также снимается, ваша честь, так же, как и обвинение в незаконном ввозе валюты. Штраф за это в размере шестидесяти двух тысяч пятисот манов внесен в казну сегодня утром.

— Остается организованная преступная группа и сопротивление при аресте, — прокаркала судья Магути.

Голос ее звучал крайне неубедительно. Она выглядела растерянной и даже не могла это скрыть.

— Двадцать пять тысяч манов за совершение преступных деяний в составе организованного сообщества при отсутствии злого умысла. Справка о внесении прилагается, — отчеканила Лена, которой свою коллегу было совсем не жалко. — И еще сто двадцать пять тысяч за сопротивление при задержании, кстати, незаконном, потому что, по все тому же декрету «О лояльности», соратники революции не могут задерживаться с привлечением солдат Революционной гвардии. Однако, по просьбе моих подзащитных, я не стала обращаться к присутствующему здесь господину консулу с просьбой внести протест против неправомерных действий вашей армии. Мы верим, что так же, как и в действиях моих подзащитных, в этом не было злого умысла.

— Разумеется, не было! — воскликнула Нандо-Ландо.

Сидящая за маленьким приставным столиком Сильвия судорожно листала свод законов, видимо, не будучи знакомой с ним полностью и не ожидая такого поворота событий. Найдя что-то, она впилась глазами в строчки, а потом вскинула голову, улыбнулась и показала Елене поднятый вверх большой палец. Госпожа Магути зыркнула на нее, но промолчала. Как говорил в таких случаях Костя Таганцев, нечем крыть.

— Таким образом, ваша честь, моя подзащитная Наталья Кузнецова, покрывшая все предъявленные ранее обвинения, должна быть немедленно освобождена из-под стражи прямо в зале суда с принесением ей публичных извинений, как пламенному стороннику и спонсору манзанийской революции, о чем свидетельствует алая косынка на ее шее.

Нандо-Ландо открывала и закрывала рот, словно выброшенная на морской берег и оставшаяся без воды рыба. Ей-богу, на нее было жалко смотреть. Самая крупная жертва, которой она собиралась вцепиться в беззащитную шею и упечь за решетку почти на сорок лет, уплывала прямо из рук. Было видно, что отпускать ее судье Магути отчаянно не хочется.

— Позволю себе напомнить, ваша честь, что причинение вынужденных препятствий спонсорам революции со стороны представителей официальной власти Республики Манзания карается отстранением от должности и проведением официального расследования в отношении должностного лица, чинящего подобные препятствия. Статья восемнадцатая декрета «О лояльности», мэм.

Нет, все-таки у Натки была самая лучшая и самая умная сестра в мире. Похоже, юридические основы этой забытой богом страны она знала гораздо лучше, чем сама судья Магути и уж, тем более, ее помощница. Натка так гордилась Леной, что даже приосанилась. Знай, мол, наших.

— Выпустите подсудимую, то есть бывшую подсудимую Кузнецову из клетки, — распорядилась на суахили судья Магути. Сэм перевел. — А мы перейдем к установлению степени вины остальных подсудимых.

— А ее нет, ваша честь, — ослепительно улыбнулась Лена, а Натка выпорхнула на свободу, словно птичка, и шлепнулась на скамейку в зале рядом с Сэмом. В качестве простого слушателя ей было в зале суда гораздо комфортнее. — Семья Молевых в составе четырех человек и семья Волковых в составе двух человек не оформили новые въездные визы, однако сегодня утром от их лица в бюджет Республики Манзания внесено по двенадцать с половиной тысяч манов с каждого в качестве положенного в таких случаях соратникам революции штрафа. Вот соответствующие чеки, ознакомьтесь. Вот справка из сотовой компании о размере общей задолженности семьи Молевых и семьи Волковых, чек об оплате, а также документ, подтверждающий внесение в казну штрафа. Вот оплаченный господами Молевым и Волковым штраф за незаконный ввоз валюты. Дело в том, что деньги при себе были только у глав семьи. Женщины и дети валюту не ввозили, а потому и наказаны за это быть не могут.

— Это еще надо доказать, — огрызнулась судья Магути. Вид у нее был совсем больной.

— Не надо, ваша честь, — доброй улыбкой крокодила улыбнулась Лена. — Презумпция невиновности прописана в уголовном кодексе Республики Манзания. Но, несмотря на это, вот свидетельство таможенного офицера, пропускавшего российских туристов в страну. Мы с господином Ван ден Бергом взяли его письменные показания, подтверждающие правоту моих слов.

Судя по всему, эти показания таможенный офицер дал совсем не бесплатно. Натка тихо хихикнула. У все еще сидящих в клетке Веры, Нади, Гены и Димы были такие лица, что она хихикнула снова, явно наслаждаясь всем, что происходит. Нет, ее сестра — просто полный атас. В смысле как юрист.

— Ну, и наконец, участие в организованной группе. Дети, разумеется, в ней не состояли, а четверо взрослых тоже добровольно уплатили штраф. Ознакомьтесь. Я закончила, ваша честь. Выводы за вами, — с легким поклоном сказала Лена.

Судья Магути хриплым от разочарования голосом велела освободить Наткиных товарищей по несчастью из железной клетки, объявив, что судебное заседание закрыто ввиду их полной невиновности.

— Постойте, ваша честь. Это еще не все, — твердо сказала Лена.

Выпущенная в зал спасенная четверка кинулась на шею Натке и Сэму, не веря своему счастью.

— Во-первых, мне нужна подписанная судом официальная бумага, разрешающая Вере и Геннадию Молевым забрать своих детей Петра и Павла Молева у представителя детского лагеря. Так как мои подзащитные — дееспособные граждане иностранного государства, к которым у Республики Манзания нет и не может быть претензий, дети должны быть им возвращены немедленно.

Нандо-Ландо снова изменилась в лице, вспомнив про обещанную ею Каукку-Вакку. Жертвоприношение должно было состояться сегодня не позднее полудня, но жертва прямо на