Мария Мусина - Заклятые подруги

Они помолчали.

— На Алевтине были кольца, когда ее… когда она погибла?

— Кольца? — переспросил Кудряшов. — На руках? Нет, не было. Это важно?

— Это значит, — глядя Славе прямо в глаза, сказала Верещагина, — это значит, что Алевтина впустила кого-то из своих, не постороннего человека и не клиентку. Для чужих она всегда надевала кольца. Много колец. Разных. Вы их нашли?

— Я не помню, — честно признался Кудряшов, — надо посмотреть. Ценные кольца-то?

— Как для кого, — усмехнулась Верещагина. — Я только не могу понять, за что? — задумчиво протянула она.

— В доме беспорядок. Может быть, что-то и искали. Насчет колец посмотрим, но вот компьютера Коляды, например, мы так и не нашли.

— У Алевтины никогда не было компьютера, — автоматически, думая о чем-то своем, сказала Верещагина.

— Был компьютер, Лариса Павловна.

Верещагина очнулась.

— Не было, — заверила она.

— Был, — вздохнул Кудряшов. — Куча аксессуаров имеется. Дискетки пустые, мышь, сканер, описание «Виндоуса» с пометками, сделанными рукой Коляды… Словом, поверьте, был в доме компьютер. Скорее всего ноутбук. Только вот делся куда-то.

— Я Алевтину знаю много лет, — терпеливо втолковывала Верещагина. — Лично я много раз ее уговаривала начать работать с компьютером, убеждала, объясняла, что так удобнее, что так быстрее. Алевтина была абсолютно неспособна к современной технике. Она ее боялась. Как огня. У нее вся вегетатика расстраивалась, когда нужно было каким-то образом с техникой контактировать. Да нет. Какой компьютер? Это невозможно!

В кабинет вошел Воротов, и по его лицу Кудряшов понял, что Игорь держится из последних сил.

— Лариса Павловна, я приношу вам свои извинения, — глядя мимо Верещагиной, отчеканил Воротов. — Ваши показания, то есть ваши слова, полностью подтвердились. Извините. Произошло недоразумение.

— Да что вы, — без всякой издевки, по-хорошему сказала Лариса, потушив сигарету, — работа есть работа. Это вы меня извините. Я вела себя по-хамски.

— У нас будет к вам просьба. Вы одна из немногих, кто хорошо знал Алевтину Григорьевну. В доме у нее все перерыто. Можно вас попросить сейчас подъехать туда? Посмотреть, может, что-то пропало.

— Да, конечно.

— И еще одна просьба. Вот подписка о невыезде. Во время следствия вы должны оставаться в Москве.

Верещагина поколебалась секунду, но подпись свою поставила где надо.

— Спасибо, Лариса Павловна. Будьте так любезны, подождите нас внизу.

— Ну что? — спросил Кудряшов, когда Верещагина скромно удалилась.

— А ничего.

— Что?

— Полнолуние. — Воротов устало опустился на стул. — Видишь ли, особо чуткие и нежные натуры, к каковым, несомненно, принадлежит известный астролог Лариса Павловна Верещагина, очень тяжело переживают полнолуние. Как утверждает ее подруга, заслуженная артистка Померанцева, Ларису Павловну просто ломает в такое время, «как в фильмах о зомби». Поэтому Лариса Павловна вчера весь день места себе не находила. Сначала играла в теннис, затем поехала на спектакль к Померанцевой, торчала за кулисами, болтала с актерами, даже в зал ни на минуту не спускалась, потом они отправились к кому-то в гости… В общем, день и вечер на виду, всю ночь на людях.

— А чего ж она тогда звонила? — обиженно спросил Кудряшов.

— Сказано же тебе: она поняла, посетило, видишь ли, ее что-то там в виде знания.

— С ума сойти! — зажмурился Слава.

— Это еще что… Как тебе понравится такое? Иваныч меня в коридоре перехватил, в кабинет к себе загнал и выговор сделал из-за того, что я пытался ему подсунуть на подпись постановление на арест Верещагиной Эл Пэ.

У Кудряшова не нашлось слов.

— Я ему говорю: «Откуда человек может знать про убийство?» А он мне: «Видите ли, Игорь Владимирович, есть еще многое, не осознанное нашей наукой…» Я ему говорю: «У меня четыре заказных убийства, в том числе депутата Московской думы, два маньяка из Измайлова, об остальном вообще молчу. Переведите дело в районную прокуратуру по подследственности. Самоубийства, убийства на бытовой почве в их ведении». А он: «Коляда была человеком известным в определенных кругах, поэтому обстоятельствами ее смерти будет заниматься городская прокуратура».

— Ты думаешь, ему позвонили?

— Ну неужели нет.

— О нет, — сказал Кудряшов, — только не это.

— Только ли это? — поправил его Воротов.

Осматривать место происшествия отправился с Верещагиной Кудряшов. Оперативную машину пришлось бы ждать и ждать, и Слава обрадовался, когда Лариса предложила поехать на ее «Таврии». Кудряшов позвонил в отделение милиции, велел отыскать участкового и подготовить понятых. Верещагина попросила разрешения позвонить и полчаса висела на телефоне, отменяя какие-то встречи.

«Деловая», — с неприязнью подумал Кудряшов.

По тому, как человек водит машину, очень многое можно узнать о его характере. Как будто видишь человека в тот момент, когда он один на один с зеркалом рассматривает себя, примеряет выражение лица, без зрителей, весь как на ладони. Верещагина вела машину так, что казалось: сейчас бросит руль, зажмурит глаза и заплачет от безнадежной несовместимости своей с Правилами уличного движения. Нет, она не боялась, как боятся новички, надвигающегося грузовика или автобуса. И не паниковала, оказавшись зажатой между машин и вынужденная принимать мгновенные решения. Было ясно: собранность, которой требовали от нее дорога и меняющиеся обстоятельства, дается ей без труда, но с известной долей раздражения. Не любила, ох не любила Лариса Павловна сосредоточиваться.

— А вы отчаянная женщина, — сказал Кудряшов, — с вашим характером да за руль…

Верещагина промолчала. Но надо же о чем-то говорить? Молчать хорошо с человеком, от которого не исходит опасность. Кудряшов был дамским любимцем и уж нашел бы, о чем поговорить с этой милой женщиной, окажись они в неформальных обстоятельствах. Но тут ему не хватало воздуха. Он почему-то боялся — что с ним случалось крайне редко — оставить дурное впечатление о себе. Он еще не мог точно сформулировать, что именно, но было в Верещагиной нечто принуждающее людей в ее присутствии взвешивать каждое слово, нечто такое, что если есть в человеке, в женщине в частности, то заставляет умолкать при ее появлении и долго смотреть вслед, когда она уходит.

Однако Кудряшов был при исполнении.

— Лариса Павловна, — он достал блокнот, — назовите мне, пожалуйста, тех, кто близко знал Коляду. Ее круг.

Верещагина с удивлением посмотрела почему-то в зеркало заднего вида.

— Она была экстрасенсом. Представляете, сколько людей к ней наведывалось?

— Коляда была знаменита?

— Очень. И была в моде. Несмотря на то, что никогда не давала интервью, не мелькала по телевизору. Собственно, наше знакомство с нею и началось с того, что она отказалась дать мне интервью — я тогда еще журналисткой была. Алевтина всегда говорила: если вы увидите цыганку, которая рассказывает о своей ворожбе, знайте, что это не цыганка. Цыганке реклама ни к чему. Цыганка без клиентов не останется. И действительно, все, кто нуждался в помощи знахарки и гадалки, Коляду знали прекрасно. Людская молва быстрая.

— И чем же Коляда была так уж знаменита?

— Она лечила. Предсказывала будущее. И никогда не ошибалась.

— Что же она…

— Себя не уберегла? — подсказала Верещагина. Какое-то время они ехали молча. — Только совсем незнакомые с экстрасенсорикой люди думают, что человек, который владеет магическими средствами, будет всегда наслаждаться и никогда не страдать. Это ошибка, уж поверьте моему опыту. И все-таки я тоже думаю: почему? Алевтина была очень осторожна. Она хотела жить. И очень боялась умереть. Она почему-то думала, что умрет во сне и ее мертвое тело долго пролежит в квартире, пока не хватятся. Она даже собаку боялась завести, говорила: «Умру, никто не заметит, пес испугается. А потом проголодается и будет меня грызть». Вы можете мне не верить, но я и позвонила потому, что не хотела, чтобы она лежала так. Да, будущее она видела. А то, что себя не уберегла, так тут есть один нюанс. Хирурги, как известно, не делают операции своим близким. Какие у них на это причины — не ведаю. Но то, что очень трудно гадать близким людям, — это очевидно. Вообще чем больше знаешь о человеке — тем сложнее заглянуть в его будущее.

— Как это? — не понял Кудряшов.

— Все предсказания основываются на интуиции. А факты, информация конкретная ее забивают. Это такая, знаете, очень тонкая материя, интуиция. Она просто выключается, когда ты много знаешь о человеке. Тогда начинают работать логика, жизненный опыт со всеми своими моделями и стереотипами, отношение к человеку. Да всё, что угодно. Интуиция — это чувство звериное, надличностное. Это ориентация во времени и пространстве без помощи высшей нервной деятельности. Ну, как вам еще объяснить? Неужели вы никогда не чувствовали, что такое интуиция?