Марина Серова - Гарем для дракона

– …Хорошенькое дело – «верните и извинитесь!». Вот как теперь ее искать?!

Обладатель шевелюры посмотрел в оба конца коридора. Увидев меня, сначала обрадовался, затем смутился.

– Девушка! Э-э-э… не знаю, как вас зовут…

– В удостоверении было написано: «Иванова Татьяна Александровна», – с готовностью подсказала я, – вы же видели мои документы.

– Да. Извините. Татьяна Александровна, пройдите, пожалуйста, в кабинет…

Ну, Киря! Силен. Не зря столько лет работает в органах. И хоть звание у него не генеральское, но связи – будь здоров! Знает, на какую кнопочку нажать. Через минуту я сидела в кабинете перед столом Евгения Кузнецова – так представился мне обладатель роскошной шевелюры, – и листала уголовное дело о пропаже Кирсанова Олега Сергеевича. Старший лейтенант восседал в своем кресле напротив и смущенно перебирал документы в какой-то папке, время от времени исподлобья посматривая на меня.

Пролистав весь материал, я вернула дело следователю.

– Значит, так ничего конкретного раскопать и не удалось?

Он пожал плечами:

– Не удалось. Опросили весь состав… то есть, это… всех сотрудников, которые работают в фитнес-клубе, но это, к сожалению, ничего не дало: никто не видел, как Кирсанов покидал клуб.

– А камера? – спросила я. – Там же есть камера над входом.

– Камера, как оказалось, не работает.

– И давно?

– Что «давно»? – не понял следователь.

– Давно она не работает?

– А это нам зачем?

Я внимательно посмотрела в карие глаза старшего лейтенанта.

– По-вашему, это не имеет значения? Камера есть, но она не работает! А она вообще когда-нибудь работала? Если никогда, если ее повесили, так сказать, для успокоения совести, для проформы – это одно. Если она перестала работать за три месяца до исчезновения парня – это другое, а если сломалась именно в тот злосчастный день либо накануне – тогда это…

– А-а-а… Я понял: если сломалась именно в тот день, так, значит, ее сломали нарочно!

Я посмотрела на Евгения и усмехнулась про себя. Потрясающие логические способности!

– Значит, к похищению готовились, – уточнила я. – Значит, не хотели, чтобы камера запечатлела момент похищения, и никак иначе!

– Завтра же выясним насчет камеры, – пообещал старший лейтенант.

– А в каком направлении вы работаете сейчас? Есть у вас рабочая версия?

– Наша рабочая версия – бывший одноклассник Кирсанова Вася Гоґлов по кличке Голяк. Сразу же после школы он подался в криминал, сидел пару раз за разбой, но несколько месяцев назад освободился…

– И что? – не поняла я.

– Мы считаем, Кирсанов подался в банду Голова.

Я не поверила своим ушам.

– Массажист – в разбойную банду?! Зачем?

– Как зачем? Разбойничать, естественно!

Я еще раз не поверила своим ушам.

– Вообще-то у него неплохая зарплата, – напомнила я следователю, – к тому же он законопослушный гражданин: собирался жениться, у него и невеста есть. Я знаю, что они даже заявление в загс подали. Если человек готовился к разбойной жизни, зачем ему заявление в загс подавать? Зачем покупать костюм, а невесте платье и фату? Записался бы себе в банду, если так приспичило, да и отправился грабить, прихватив с собой мобильник и ключи от квартиры. Но нет, все это он оставил на своем рабочем месте. Да и зачем было тратиться на ненужные теперь шмотки?

– Зачем? Чтобы отвлечь внимание. Чтобы никто не подумал, что он теперь бандит.

– А что, все бандиты сейчас так делают? Это веяние моды или такой обряд посвящения в гопники?

Евгений поморщился:

– Я знаю, это выглядит нелепо, но у нас есть сведения, что его видели с этим самым Голяком.

– А вы знаете, меня тоже недавно видели в компании одного известного маньяка! – съязвила я. – Да. Я помогала его задерживать. Но ведь нас видели рядом! Может, арестуете меня за то, что я была его соучастником?

Старший лейтенант отмахнулся:

– Мне сейчас не до шуток. При чем здесь вы? А пропавшего действительно видели в компании Голяка. Что делал порядочный гражданин с этим отморозком?

– А Голяк отморозок?

– Он бандит, и этим все сказано. Он сидел по сто одиннадцатой и сто шестьдесят первой.

– Так что, вы Кирсанова теперь и искать не будете?

– Будем. В банде Голяка.

Мне все было понятно. Я встала.

– Адресок этого отморозка не подкинете?

– Рабочая, сто сорок, квартира восемь.

– Спасибо за информацию.

Я направилась к выходу.

– Только предупреждаю: будьте с ним очень осторожны: все-таки преступник, – бросил мне на прощание Евгений.

– Я всегда осторожна. До свидания.

Прямо из отделения полиции я направилась по адресу отморозка и бандита Голяка. Разыскать его было нетрудно: в доме, где он проживал, соседи охотно сообщили мне, что «этот уголовник» проводит свой досуг в ближайшем баре, там у него есть и дружки, «очень подозрительные типы». Я тут же направилась в это пристанище уголовников и подозрительных типов.

Бар располагался в подвале старой девятиэтажки. Крутые ступени, ведущие вниз, к тяжелой деревянной двери, украшенной коваными узорами, сразу за дверью – тесное помещение с низким потолком, стилизованное под таверну: черные деревянные столы и скамьи, такая же барная стойка, светильники под старину.

За одним таким столом сидели четверо молодых людей не особо опрятного вида. Вернее, неопрятными были только трое, четвертый хоть и выглядел странно, но одежда его была более или менее приличной. Почему-то я сразу решила, что это и есть Голяк. При моем появлении все четверо повернули головы и неодобрительно уставились на меня, и я смогла рассмотреть преступного элемента по кличке Голяк. Он выглядел на все тридцать с лишком, как видно, зона сделала свое дело. Коротко стриженные «ежиком» волосы неопределенного цвета, маленькие желтые с прищуром глазки, нос картошкой и торчащие в разные стороны уши – таков был портрет бандита и отморозка Васи Голова. Вся компания тянула пиво, которого было предостаточно на их столе, в отличие от скромной закуски.

Я решительно направилась к ним, на ходу придумывая, как буду вести беседу с этим отморозком. Я подошла к Васе, пристально посмотрела в его лопоухую физиономию и напрямую спросила:

– Ты Голяк?

От моей наглости опешили все, включая бармена за барной стойкой. Вся шлеп-компания уставилась на меня, как на конченую идиотку, которой почему-то надоело жить. Первым вышел из ступора Вася, он скривил свой большой рот и, непристойно выругавшись, выдал:

– Ну, ты, телка! Ты, в натуре, кто такая? Ты по какому праву, блин, задаешь порядочным людяґм такие вопросы?

Я пропустила мимо ушей весь его блатной монолог, для меня главным было одно: это он. Я сделала вид, что сильно озабочена какой-то проблемой, и сказала, понизив голос:

– Перетереть надо.

– Чего-о?

– Я говорю, перетереть кое-что надо, и желательно наедине.

Голяк криво усмехнулся, его дружки начали что-то вякать насчет моей наглости, за которую «недолго и поплатиться».

– А ты, ваще, кто? – спросил Голяк.

– Скажем так: я от Паши Меченого.

За столом сразу воцарилась тишина. Вор-рецидивист Паша Меченый был не то чтобы коронованным авторитетом, но свой вес в криминальном мире нашего города имел. Я много слышала о нем от своих друзей-полицейских и даже пару раз имела счастье лицезреть этого урку, так что сейчас говорила о нем смело. Услышав имя Паши, Голяк и его дружки разом посерьезнели. Через пару секунд Вася сделал знак головой, и его собутыльники, нехотя поднявшись, вышли «покурить» за дверь бара.

Вася уставился на меня тяжелым взглядом своих желтых глаз.

– Так че надо-то?

– Я массажиста ищу, – сказала я.

Он посмотрел на меня недоуменно.

– Так ты не по адресу, здесь не массажный кабинет. – Вася криво усмехнулся.

– Голяк, ты не понял. Я же говорю: я массажиста ищу, – медленно, с расстановкой повторила я.

– Какого еще массажиста?

– Олега Кирсанова.

– А почему ты меня о нем спрашиваешь? – Голяк даже округлил свои узкие глазки и потянулся к своей бутылке пива.

– Знающие люди подсказали, что можно к тебе обратиться, что вы с ним скорефанились.

– Обманули тебя твои знающие люди: не корефаны мы. Он меня лечил, было дело. Я на зоне спину надорвал. Не была на зоне-то? А-а… Хорошо там, ой, хорошо! Но тяжело. Вот спину-то и сорвал. Массажист меня лечил, конкретно так лечил, дай бог ему денег побольше и жену богатую… Но это было давно.

– Когда именно?

– Месяца три тому назад… Нет, больше, месяцев пять.

– А говорят, тебя с ним недавно видели, буквально месяц назад.

– А, так это… случайно пересеклись. Поручкались, попытали друг друга, как дела, да и разбежались.

– Значит, где он сейчас, ты не знаешь?

– Да с чего мне знать-то? Менты им интересовались, теперь вот ты… Эти уроды меня даже прессовать пытались… А че случилось-то?

– Пропал он, найти нигде не могут.