Эва Хансен - Цвет боли: шелк

Вынужденная быть откровенной, Линн просила, требовала, говорила о том, чего именно желает.

Так и сейчас, не в силах скрывать эмоции и желания, она высказала их вслух.

— Как ты хочешь, вот так? — Головка члена слегка вошла и тут же вышла, заставив ее выгнуться дугой. — Или сюда можно?

Это уже анальный секс, но ей все равно, лишь бы не отступал.

— И сюда.

— Готова?

— Да.

Когда он разрушал все препоны настолько, что она забывала обо всем и всех, Линн становилась готовой на все, любые сумасшествия.

Однако сейчас его интересовал только секс.

Учитывая, что она беспомощна, все сделал сам. Побольше лубриканта — и готовая ко всему женщина легко примет фаллос туда, куда обычно боится. А если пальцы уверенно найдут ее взбухший от возбуждения шарик… Далеко ли до полноценного оргазма?

А говорят, что некоторые женщины фригидны или слишком зажаты… Нет, просто некоторые мужчины не умеют вынудить их снять эти зажимы и разжечь волшебный факел сумасшедшего оргазма. Ларс мог бы сообщить таким мужчинам по секрету, что именно у самых зажатых женщин бывают самые яркие оргазмы. Просто они прячут свои эмоции и способности под грузом самозапретов, как в глубинах Земли прячутся самые красивые самоцветы. Сумеешь добыть — алмаз твой.

Ларс не ленился трудиться и умел добывать, зато и результат получался ошеломительный.

Мари пока мала и не понимала, почему родители отправились в душ, обвязавшись полотенцами вокруг бедер, и чего это мама стонет в соседней комнате, а потом в ванной. Малышке все равно, но это только пока, что будет потом? Подросшие дети — серьезная проблема для сексуальной жизни родителей.

Пока эта проблема родителям не грозила, они пользовались возможностями сполна.

— Ларс, мне кажется, что она все запоминает. Не понимает, но запоминает.

— Пусть, может пригодиться. Твои родители явно не занимались сексом у тебя на глазах, иначе ты не была бы так зажата. Мари надо приучать к виду обнаженных тел с раннего возраста, стесняться не будет.

— Ты с ума сошел?!

— Линн, ты словно не в Швеции родилась и выросла. Что за пуританские замашки?

— Но не с младенческих же лет?

— Сейчас Мари все равно, но, когда начнет что-то понимать, нужно сразу приучить уважать свои желания, прислушиваться к ним, любить свое тело.

Линн прекрасно понимала, что говорится это лично для нее: Ларс уже столько месяцев пытался ее саму научить прислушиваться к голосу тела и не бояться буйства желаний, когда они наедине.

— Я прислушиваюсь… — почти жалобно протянула Линн.

— Ну и чего ты сейчас хочешь? — с сарказмом поинтересовался муж. Если честно, то даже у него не всегда получалось освободить Линн от намертво сковавших ее пут.

Она чуть подумала и вдруг честно призналась:

— Сделать тебе минет?

— О?.. Тут я не против.

Ей очень тяжело давалась эта наука, научить Линн минету оказалось даже сложнее, чем вытащить на свет из-под одеяла обнаженной или отвести к мастеру для пирсинга в сосках. А уж добровольно изъявить желание такое сделать…

Сначала Линн пыталась вспомнить все наставления и советы, которые выискала в Интернете, облизывая фаллос мужа как леденец, потом мысленно плюнула и попросту постаралась получить удовольствие сама. Удалось сполна, Ларс при этом тоже стонал от удовольствия.

Кончив, некоторое время стоял, прижимая ее голову к своему телу и с трудом переводя дыхание. Потом все же поинтересовался:

— Тебе самой понравилось?

— Да.

— Почему бы не делать этого чаще?

— Я буду чаще, — обещала Линн.

— Ловлю на слове. Каждый день.

Она ахнула.

— Что такое, ты же сама сказала, что понравилось?

— Да, каждый день.

Подняв ее с колен, Ларс сокрушенно поинтересовался:

— Я когда-нибудь приучу тебя любить свое тело и его желания?

Потом они возились с малышкой, Ларс играл на рояле песенки, Мари самой позволили лупить по клавишам, извлекая звуки, много смеялись, подбрасывая дочку или кружа ее, пока малышка не утомилась. Покормив и уложив спать в переноске, пили кофе сами — довольные, счастливые, одна семья, разрушить которую не могло ничто.

Потом просто сидели на белом кожаном диване, обнявшись, и Линн вдруг сделала то, что никак не могла сделать раньше. Она скользнула на колени на ковер и, устроившись между ног мужа, взялась за застежку его брюк.

— Я хочу сделать тебе минет.

Он молча помог, слова ни к чему.

Ларс сидел, откинув голову назад и с трудом сдерживая стон удовольствия, и думал: только бы не остановилась на полпути! Не остановилась, довела его до бурного оргазма, потом уткнулась лбом в живот, также тяжело дыша от возбуждения, и прошептала:

— Ларс, я смогла!

— А ты сомневалась, что сможешь? Ты еще не то можешь.

— Что? — тревожно вскинула голову Линн.

Муж спокойно пожал плечами, в глазах плясали веселые чертики:

— Не знаю, поживем, увидим.

Но день небесконечен, пришло время возвращаться в квартиру на Библиотексгатан, там небось бабушка и Свен уже извелись от волнения.

— Выходи, мы с Мари тебя догоним.

Ларс заботливый отец, ему можно доверять Мари без опасений, что что-то сделает не так. И малышка очень любит бывать с папой, потому Линн даже не задумалась, спускаясь по лестнице к выходу из дома.

Она испытала шок вовсе не из-за дочери с мужем. Просто этажом ниже перед своей дверью, явно собираясь в нее войти (уже открыл замок), стоял Мартин, двоюродный брат Ларса, у которого квартира под их квартирой.

— Мартин?.. Разве ты дома?

— Если ты о моем отсутствии последние пару часов, то я только что вернулся от следователя. А если о моем долгом отсутствии по причине обвинений в страшных преступлениях, то неприятные места я покинул давно, мы просто не встречались.

— Тебя выпустили?

— Линн… — Мартин трансвестит в самом ярком проявлении, у него голос и манеры капризной дамочки, все слова нараспев, с фальшивыми, режущими слух модуляциями, — мой адвокат легко доказал, что моей машиной и моими вещами просто воспользовались. Я никого не убивал и страшным злодеем не являюсь. Ты зря не веришь, что я просто добродушный человек, чьей беззащитностью пользуются.

— Это ты беззащитный?

Линн почувствовала, что начинает заводиться, она, как многие, терпеть не могла Мартина, интуитивно чувствуя сплошную фальшь в его поведении и исходящую от него угрозу.

Сверху уже спускался Ларс. Его тоже не обрадовала встреча с братцем.

— Привет, Мартин. Линн, пойдем?

Но Мартин не собирался заканчивать разговор. Его глаза блестели каким-то дьявольским отсветом:

— Вы переехали сюда?

— Нет, заглянули на минутку, — буркнул Ларс в ответ.

— Жаль, хорошие соседи. Ларс, — это говорилось уже вслед спускавшемуся Юханссону, — тебя тоже вызывали к Вангеру из-за трупа?

Линн обомлела:

— Какого трупа?!

— Линн, я тебе все объясню в машине. Пойдем, нас ждут.

Их не ждали, просто задерживаться с Мартином не хотелось. Линн поспешила за мужем, вслед раздался голос Мартина:

— Ларс, я им сказал, что это не Торстейн. Кто угодно, только не Торстейн.

Линн не могла скрыть тревоги:

— Ларс, что происходит, куда тебя вызывали?

Ларс, устраивая Мари в детское кресло в машине, поморщился:

— У Скарпё нашли утопленника. Подозревая, что это может быть труп Торстейна, Кевин Эк попросил меня прийти на опознание.

— И?

— Это не Торстейн.

— Значит, он выжил?

Ларс раздраженно фыркнул:

— Это ничего не значит! Это значит, что кого-то убили…

Сказал и тут же пожалел об этом. Линн смотрела тревожно.

— Линн, утопленник не имеет к Торстейну никакого отношения. Он сам по себе, мое дело было только посмотреть и убедиться, что это не он.

— А почему ты нервничаешь? И почему ты мне не сказал?

— Зачем? Посмотри, ты уже переживаешь, а что было бы, скажи я, что у Дага есть труп, выловленный у Скарпё?

Пристегивая ремень безопасности, Линн вздохнула:

— Я не переживаю из-за Торстейна, а вот из-за того, что ты снова от меня что-то скрываешь, переживаю. Когда ты поймешь, что твое недоверие обижает?

— Какое недоверие?

Она не стала продолжать разговор, это бесполезно. Ларс опять прятал от нее негативную информацию. Конечно, бабушка бы сказала, что это неплохо, так муж оберегает любимую супругу от неприятностей, но Линн предпочла бы узнавать об этих неприятностях, если уж они есть, от Ларса, а не раскапывать самой с риском для жизни, а потом долго мириться и переживать.

Но муж не рассказывает, значит, все еще не верит, что она способна справляться с негативном. И это после всего пережитого лично ею!

В жизни Линн после встречи с Ларсом было так много самых разных, часто не просто тяжелых, а смертельно опасных ситуаций, мог бы уже поверить, что она способна выбраться из любой. Ну, почти из любой…