Чарлз Тодд - Поиски в темноте

Ратлидж привлек к поискам сотрудников полиции из всех ближних городков и деревушек; он просил тамошних сержантов задействовать и местных жителей. Они отнеслись к его вежливой просьбе как к замаскированному приказу. Затем Ратлидж и Хильдебранд принялись изучать карту Синглтон-Магна и окрестностей, исчирканную линиями в тех местах, где поиски уже проводились. Ратлидж прочел доклады первых поисковых партий. Все они заканчивались одной фразой: «Поиски не принесли результата».

Хэмиш, на котором отражалась усталость Ратлиджа, заметил, что бесполезно снова и снова ходить по одним и тем же местам, но Ратлидж знал: иногда бывает полезно пройти и по собственным следам. То, что упустил один, может заметить другой. Гораздо труднее оказалось убедить в своей правоте Хильдебранда.

— Не понимаю, как он в таком состоянии мог вести себя столь хитроумно, — в который раз повторил Хильдебранд, швыряя карандаш на захламленный стол. — Ведь он в наших краях новичок! Все как будто логично — и все же мы оказались в тупике! Не понимаю, почему мы до сих пор их не нашли.

— Не знаю, в самом ли деле он столь хитроумен, — задумчиво ответил Ратлидж. — Труп ребенка можно закопать посреди поля, под живой изгородью или за отвалившейся каменной кладкой… Сунуть в дупло дерева. Может быть, он сам уже не помнит, где и как похоронил детей… Но спрятать труп взрослого мужчины гораздо труднее!

— Что я только не делал! — ощетинился Хильдебранд. — Забирался на колокольни. Протыкал вилами стога сена. Прошел пять миль по шпалам в обе стороны… даже заглядывал в колодцы и каминные трубы!

— Вы очень изобретательны, — похвалил его Ратлидж, понимая, что должен как-то унять гнев местного инспектора. — Давайте попробуем пройти по его следам. Наверное, придется еще раз расспросить всех, к кому Моубрей обращался, записать время и нанести на карту его маршрут. Мы поймем, куда он ходил, когда его никто не видел.

Хильдебранд нехотя согласился:

— Хорошо… опять придется просить подкрепление! Мне казалось, я ничего не упустил. Но, наверное, вы правы. Нам не помешает восстановить все его передвижения за два дня.

Он бросил на Ратлиджа оценивающий взгляд. Не суетится… и свое дело знает, тут не может быть никаких сомнений. Стремится проверить все до последней мелочи, что понятно — ведь и сам Хильдебранд славился своей дотошностью. Конечно, смысл в его предложении есть. На месте Ратлиджа он и сам поступил бы так же. Хорошо, что приезжий из Лондона не потребовал себе отдельный кабинет и сержанта в помощь. Сразу видно, он не командовать сюда приехал и не путаться у них под ногами. Он понимает, что здесь не его территория… Однако держится он как-то отстраненно. Такого не рискнешь в конце дня пригласить на кружку пива. И чувствуется в нем какая-то затаенная боль… Может, он еще не до конца оправился после военных ран? Вон какой тощий, и глаза усталые, затравленные…

Хильдебранд вздохнул. Здоровье приезжего — не его дело. Куда больше его заботит собственная репутация.

Ратлидж как будто не пытается совать нос в его дела, но ведь никогда не знаешь заранее. Хильдебранду уже рассказали о корнуолльском деле, которое раскрыл Ратлидж. Все начиналось вполне просто — и вот как обернулось! Что ж, в Скотленд-Ярде скоро поймут, что у них в Синглтон-Магна полиция свое дело знает.

С приезжим инспектором нужно для виду соглашаться, а поступать так, как сочтешь нужным. И надеяться, что в Лондоне хватает забот без того, чтобы решать, кто где главный.

«Будь осторожнее, старина!» — довольно спокойно предупредил Хэмиш.

Ратлидж кивнул, отвечая одновременно и Хэмишу, и Хильдебранду.

Вечером наконец повеяло свежестью. Ратлидж сел в автомобиль и поехал по дороге, ведущей к полю, где нашли тело миссис Моубрей. Косые лучи солнца, освещавшие западный край неба, золотили деревья, колокольни и крыши домов, придавая местности вид вечный и безмятежный.

Нужное место он нашел без труда. Пшеничное поле раскинулось на пологом склоне холма. Дорога как будто разрезала его пополам. На краю поля по ту сторону дороги виднелись заросли кустов. За ними Ратлидж увидел рощу и ручеек. Еще дальше виднелась высокая колокольня Синглтон-Магна. Городок отсюда совсем близко, если идти по прямой, а по дороге до него мили четыре.

Ратлидж остановился и вылез из автомобиля. Невдалеке он увидел развилку и старый указатель с названиями деревень, которых отсюда не было видно, потому что дорога поднималась в гору.

Любуясь золотым вечерним светом, он подумал: неплохое место для убийства. Очень тихое и уединенное. С другой стороны, именно поэтому… каким образом здесь оказались Моубрей и его жертва? Или они вместе пришли сюда откуда-то еще?

«Ты не получишь ответов от того бедняги, что сейчас сидит в тюремной камере, — напомнил ему Хэмиш. — У него с головой не все в порядке».

И Ратлидж согласился с Хэмишем.

Дело, такое на первый взгляд простое и близкое к раскрытию, могло закончиться полным провалом из-за того, что у них нет самого главного. Не найдено орудие убийства. Неизвестен мотив преступления. Кроме того, непонятно, как, когда и где оно было совершено.

«Да, — отозвался Хэмиш, — сломленного человека легко жалеть… Если только он не заклеймен как трус…»

Ратлидж поморщился и повернулся спиной к машине и лицом к полю. «Почему именно здесь?» — спросил он себя. Верно ли, что жена Моубрея бежала от него, а здесь он ее настиг? Случайной ли была их встреча?

Ну ладно… Откуда она бежала?

Чтобы найти детей, придется понять, откуда шла их мать и как Моубрей ее нашел.

Ратлидж не заметил поблизости ни одного убежища, где могла бы спрятаться испуганная, усталая женщина с двумя маленькими детьми.

Он попытался представить их себе: дети плачут, они устали и хотят пить. Мать изо всех сил старается их утешить и вместе с тем заставить замолчать. А мужчина — кто он ей? Муж? Любовник? Наверное, он нес девочку на руках, а мать вела за руку мальчика. Четыре мили… не слишком большое расстояние. Им, наверное, хотелось очутиться как можно дальше от Синглтон-Магна и от преследующего их человека. Неожиданно Ратлидж сообразил: беглецы не решались попросить проезжающих подвезти их. Они боялись заходить на окрестные фермы даже для того, чтобы попросить воды или дать отдохнуть детям. Они не хотели наводить Моубрея на свой след.

Моубрей нашел беглянку через два дня…

А если все было совсем не так? Интересно, где они собирались сойти с поезда? Может быть, они ехали на побережье или в любой городок между Дорсетом и побережьем. Или еще дальше — в Девон, даже в Корнуолл. Допустим, они ехали на юг или даже на юго-запад. Конечно, ни в чем нельзя быть уверенным, и все же… Допустим, беглецы вышли из Синглтон-Магна и отправились в ту же сторону, что и он сейчас. Где они провели предыдущую ночь?

Ратлидж набросил плащ на плечи и подошел к развилке с указателем.

Две стрелки показывали на юго-запад. Выцветшие буквы гласили: «Стоук-Ньютон» и «Ли-Минстер». Оттуда дорога, скорее всего, идет до побережья. Третья стрелка, с надписью «Чарлбери», показывала на северо-запад.

Ратлидж вернулся к полю, сплошь истоптанному сапогами поисковых партий, и зашагал к тому месту, где чернело уродливое пятно. На земле он заметил еще темные пятна. Они были почти незаметны, но он знал, что увидит их. Здесь умерла та женщина, а ее кровь впиталась в почву. И здесь ее бросили.

Он опустился на колени и долго смотрел на землю, пытаясь понять, о чем думала лежавшая здесь жертва. Хэмиш беспокойно ворочался у него в мозгу, но Ратлидж не обращал на него внимания.

Ее охватил страх. Она видела перед собой человека, жаждущего мести. Она знала, что умрет… возможно, она знала, что ее дети уже умерли или скоро умрут…

Просила ли она пощадить их? Что она ему обещала? Может быть, Моубрей хотел лишить ее чего-то еще, не только жизни? Или смерть для нее стала концом ужаса и страха — дверцей в тишину, куда до нее уже ушли дети?

Может быть, она спрятала их и спасла ценой собственной жизни? Она ведь понимала, что мертвые ничего не способны выдать и дети будут спасены… Она тянула время, надеясь, что дети успеют убежать в безопасное место.

Не потому ли убийца так зверски бил ее по лицу? Он пытался вырвать у нее правду, пытался заставить ее сказать, где те, кого он считал своей плотью и кровью…

Но земля молчала. Ратлидж тщетно пытался найти ответы в себе. Ему нужно было нечто подлинное и глубинное, способное показать ему дорогу к истине, но он ничего не чувствовал. Что бы ни привело женщину на край пропасти, какие бы чувства ни терзали ее, земля надежно хранила ее тайны.

В конце концов он встал и покачал головой. Невозможно понять, что именно здесь произошло.

«Во всем виноват я?» — спросил он. Хэмиш ответил утвердительно.

А что же думает сам Моубрей? Может быть, вместо убитой женщины попробовать понять мысли и чувства живого мужчины?