Алексей Хапров - Наследник

Дверь будки отворилась. Стараясь казаться спокойным, я повернул голову. Карпычев стоял на пороге и вопросительно смотрел на меня.

— Здравствуйте, — негромко произнес я.

Карпычев кивнул, и до моих ушей донесся хорошо знакомый по кинофильмам голос:

— Ты что, новенький?

— Ага, — ответил я, и, сам не зная зачем, добавил: — За истекшие сутки никаких происшествий не зарегистрировано.

Брови актера поползли вверх. Видимо, в общении с ним такие официальные фразы были не приняты. В его глазах вспыхнула усмешка, которая окончательно ввергла меня в растерянность.

— Это хорошо, — заметил он, и сделал шаг назад, намереваясь уйти. Но вдруг передумал, и снова подался вперед.

— Радик ушел в школу вовремя?

— Без двадцати восемь, — выпалил я.

Карпычев изучающе окинул меня с головы до ног, угукнул, и вышел из будки. Я обессилено опустился на стул, и только тут заметил, что на протяжении всего разговора не переставал вращать ложечкой в чашке. Меня грызла досада. Я нисколько не сомневался, что показался хозяину полным идиотом…

Часа через два Карпычев снова появился из дома. Он спустился с крыльца, подошел к клумбам, и стал внимательно их рассматривать. Затем он нагнулся, зачерпнул рукой горсть земли, попробовал ее на ощупь, и, чем-то не удовлетворившись, направился в сторону будки.

"Сейчас скомандует что-то сделать", — подумалось мне.

Но Карпычев даже не посмотрел в мою сторону. Миновав "сторожку", он дошел до сарая, вытащил оттуда зеленую лейку, наполнил ее водой из наружного вентиля, вернулся к клумбам, и принялся их поливать.

Я смотрел на него, изумленно открыв рот. В моем сознании никак не укладывалось, что такая знаменитость может заниматься столь примитивной хозяйственной работой.

Закончив полив, известный актер отнес лейку обратно в сарай, и выкатил оттуда скутер. Закрепив его на подножке, Карпычев разложил на земле инструменты, и принялся внимательно осматривать все его составные части. Очевидно, со скутером что-то случилось, и он пытался выяснить причину неполадок.

В этот момент на мониторе появилось какое-то движение. Я перевел взгляд от окна на экран и заметил, что к калитке кто-то подошел. Это был ребенок. Сбросив с плеч школьный рюкзак, он достал что-то из кармана джинсов и просунул в замок. Судя по тому, что калитка открылась, это был ключ. Во двор вошел Радик. Я сразу понял, что это он. По сравнению с кинофильмом он, конечно, немного подрос, но все же не настолько сильно изменился, чтобы его нельзя было узнать. Однако, что-то в нем, все-таки, было не так.

Радик захлопнул калитку и направился к крыльцу. Но, заметив возле сарая Карпычева, повернул к нему. Когда он проходил мимо будки, я, рассмотрев его поближе, понял, что именно меня в нем смутило. Его глаза. В них не было того блеска и той живости, которыми он так всем запомнился два года назад. Сейчас они отдавали какой-то тусклостью и угрюмостью.

Радик подошел к Карпычеву и что-то у него спросил. Тот недоуменно пожал плечами. Очевидно, речь шла о поломке.

Оставив скутер стоять во дворе, они направились к дому. Когда они приблизились к будке, до меня донесся их разговор:

— Не переживай, — говорил Карпычев. — Я разузнаю, где есть мастерская. Отвезем, починим, и вскоре снова будешь кататься. Ну, а не починим, так купим другой.

— Да я не переживаю, — отозвался Радик.

Спустя некоторое время Карпычев уехал.

Закрыв за ним ворота, я вернулся на охранный пост. Но мне почти сразу же пришлось идти обратно. Снаружи засигналила ярко-красная "Мазда". Это приехала Катерина. Я украдкой бросил на нее свой взгляд. Сестра Баруздина была красива. Удлиненный стройный стан, ровная осанка. Ее фигура, безусловно, привлекала. Но эту привлекательность сводило на нет ее лицо. В его утонченных и изысканных чертах просматривалась такая откровенная стервозность, что не заметить ее не мог даже самый ненаблюдательный человек.

— Помой машину, — надменно бросила хозяйка, удостоив меня лишь поверхностным взглядом, и прошла в дом.

До моих ушей донесся визгливый лай. На крыльцо выскочила маленькая болонка. На ее голове красовался пышный зеленый бант.

— Ах ты, моя дорогая! Ах ты, моя милая! Соскучилась! — засюсюкала Катерина. — Пойдем со мной, Чапушка, пойдем.

Дверь закрылась.

Обреченно вздохнув, я наполнил ведро водой, взял губку и подошел к "Мазде". Но едва я сделал первый "мазок", как в доме раздался страшный взрыв. Я вздрогнул и инстинктивно вжал голову в плечи. Это заиграла группа "Prodigy". Не иначе, как Радик решил себя немного развлечь.

Видимо, решив совместить приятное с полезным, юная кинозвезда выскочила на улицу и принялась возиться со скутером.

На крыльце с искореженным от злобы лицом появилась Катерина.

— Опять ты поставил этот идиотизм! Немедленно выключи!

Ответ Радика был краток:

— Да пошла ты!

Вслед за хозяйкой наружу выбежала болонка и разразилась злобным заливистым тяфканьем.

— Ну, погоди, доберусь я до тебя, чертово отродье! — в сердцах сплюнула Катерина, взяла собаку на руки и исчезла за дверью.

"Чертово отродье" победоносно усмехнулось:

— Доберись, доберись!

Мне стало неловко. Опустив голову вниз, чтобы не смотреть на находившееся невдалеке карпычевское "чадо", я целиком сосредоточился на мытье машины. Но тут сквозь "металлический" грохот до моих ушей донеслось:

— Эй, ты! Почини мне скутер!

Я не отреагировал.

— Ты что, оглох, что ли? — снова крикнул Радик.

Я придал своему лицу каменное выражение и повернулся к "наследнику". Он сидел на корточках и властно смотрел на меня.

— Почини мне скутер! — снова потребовал он.

— Я занят, — назидательно произнес я.

— Чем ты занят?

— А ты не видишь? Мою машину.

— Машина подождет! — отрезал Радик. — Почини мне скутер, и мой ее, хоть до посинения.

Я почувствовал, что вскипаю. Похоже, этот молокосос считает, что он вправе мною командовать! Стараясь сохранить невозмутимость, я снова посмотрел на него:

— Я работаю не у тебя, а у твоего папы. Твой папа не давал мне распоряжений выполнять все твои прихоти.

Я опустил губку в воду и продолжил свое занятие.

Хозяйское "чадо" немного помолчало, после чего снова обратилось ко мне. Его тон немного смягчился.

— А когда домоешь, починишь?

— Попробую починить, — выдержав некоторую паузу, ответил я. — Но не обещаю, что смогу это сделать.

"Мазду" я домывал с нарочитой медлительностью. Я тянул время специально. Мне хотелось показать этому птенцу, что мне на него категорически наплевать, и что я не считаю себя от него зависимым.

— Ну, скоро ты там? — нетерпеливо поинтересовался Радик.

Я промолчал, не удостоив его даже поворотом головы.

Когда машина приобрела почти что первозданный блеск, я насухо протер тряпкой руки, и краешком глаза покосился на "наследника". Он продолжал сидеть на корточках возле скутера и наблюдал за мной. Я, не спеша, подошел к нему и снисходительно спросил:

— Ну? В чем проблема?

— Не заводится, — пожаловался Радик.

Я несколько раз нажал на педаль. Мотор не реагировал. Мне еще никогда не доводилось чинить скутеры, но в мотоциклах я разбирался сравнительно неплохо. Во всяком случае, я прекрасно знал, что если в мотоцикле вдруг заглох мотор, дело может быть вовсе не в "движке", а в проводе, который соединяет его с аккумулятором, и который мог попросту отломиться. Я поднял сиденье и заглянул внутрь. Так оно и есть.

— Неси паяльник, — произнес я, постаравшись придать своему голосу строгие нотки.

"Чадо" сорвалось с места и помчалось в дом.

— И не забудь олово с припоем! — вдогонку крикнул я.

Требуемые мною предметы не заставили себя ждать. Раскручивая шнур паяльника, я огляделся по сторонам.

— А где розетка?

Радик забежал в сарай и с готовностью вытащил оттуда удлинитель.

— Я его уже подключил, — сообщил он.

Подождав, пока паяльник хорошо разогреется, я, с помощью солидной порции олова, восстановил контакт.

Радик бросился к скутеру, намереваясь тут же его завести, но я его остановил:

— Подожди минут десять. Пусть застынет.

Пока я мыл руки с мылом, он нетерпеливо посматривал на свои наручные часы. Когда я закрыл кран, и принялся стряхивать с ладоней воду, он спросил:

— Ну, можно?

— Попробуй, — кивнул головой я.

Радик нажал на педаль. Мотор взревел. Мальчик радостно подпрыгнул.

— Работает!

Я направился в свою будку.

— Я скажу папе, чтобы он тебе заплатил! — крикнул Радик.

— Собери инструменты, — ворчливо отозвался я. — И выключи этот психопатический вой. Уже голова от него болит.

"Prodigy" смолк. Радик выкатил скутер на улицу, прыгнул на него, и куда-то умчался. Домой он вернулся только вечером. Чумазый, растрепанный, и чрезвычайно довольный…