Зарубежный детектив - 87 - Лайош Грандпьер

— Какой удар? Что ты говоришь? Убили его! Кровь-то ты же сам видел! И окно было открыто… Теперь выселят нас отсюда, раз умер наш барин. И что теперь с нами-то будет? — снова огорченно завздыхала старушка.

— А ведь поболе, чем пятьдесят годков, прожили мы с тобой здесь, — добавил старик.

И оба замолчали. Старуха погрузилась в раздумье, а старик выкурил свою первую в этот день сигарету.

Не прошло и десяти минут, как у входа позвонили. Старики Кечкеши почти одновременно вскочили из-за стола.

— Сиди, я сама пойду открою, — сказала Кечкешне и засеменила к парадной двери.

— Доброе утро! — поздоровался один из мужчин, стоявших за дверью. — Я — майор Геленчер, — представился он и показал удостоверение. — Это дом Колечанского?

— Да.

— Вы Кечкешне?

— Я и есть.

— Это вы нам звонили?

— Я.

— А где сам Колечанский?

— В кабинете. Вечером, как обыкновенно, заперся у себя. А утром не выходит и не выходит. Тогда муж мой пойди да и загляни в окно. А он, барин то есть, голову уронил на стол и лежит. Ничком. И кровищи под ним на столе — лужа целая.

— Проводите нас, пожалуйста, в его кабинет.

Кечкешне повела представителей власти по коридору. Возле двери хозяйского кабинета она остановилась.

— Вот это и есть его кабинет. И значит, спальня. Изнутри на ключ заперта. Как уж мы ни стучали, ни барабанили — не отвечает. Тогда-то муженек мой и пошел в окно посмотреть…

— Где это окно?

— А оно, значит, с той стороны дома будет. Железной решеткой загорожено.

Геленчер кивнул одному из сопровождавших его сотрудников.

— Деметер, осмотрите, пожалуйста, дверь.

Пока майор Геленчер отдавал распоряжение следователю Беле Сабо пригласить двух жильцов из соседнего дома в понятые, — Деметер заглянул в замочную скважину массивной дубовой двери.

— Ключ в замке торчит, — доложил он, доставая из сумки свои инструменты. — Придется вам пару минуток потерпеть.

— Вы все же поторопитесь. Вдруг еще удастся спасти ему жизнь?!

Сам же Геленчер достал из кармана протокол, составленный на основании заявления Кечкешей, пробежал его и снова сунул в карман.

— Когда вы в последний раз видели Леринца Колечанского? — спросил он, обращаясь к Кечкешне.

— Вечером вчера.

— А что вы можете еще рассказать нам? Начиная со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра?

— Вчера вечером господин Колечанский сказал, что утром поедет на рыбалку с первым поездом. А нам с мужем велел приготовиться варить на ужин уху. Утром сегодня в шесть часов я, значит, поставила на газ кофейник, а сама пошла комнаты проветрить. Вдруг вижу, — с отвращением передернув плечами, пояснила Кечкешне, — по стене эти самые пиявки ползают.

— Какие еще пиявки? — удивился Геленчер.

— Вот именно какие! Вот такие! — Она показала, что пиявки были с палец толщиной.

— Да, правильно жена говорит, пиявки! — подтвердил Кечкеш, присоединившийся к собравшимся в коридоре. — Они из стеклянной банки вылезли. А потом расползлись по всей стене. Ну, жена моя, она, понятно, перепугалась. Как закричит!..

— Страх, как боюсь я их! — призналась старушка.

— Да откуда пиявки-то взялись?

— Откуда?! Из рюкзака, ясное дело. Господин Леринц сегодня на рыбалку собирались. Пиявки у него вместо червяков. На них карп клюет. Вот он, рюкзак-то его, — показал Кечкеш. — Он всегда рюкзак сюда пристраивал. Потому как тут похолоднее, чем в комнате.

— Вы в комнату к нему забирались через окно?

— Никак нет. Невозможно это: окно решеткой железной забрано.

— Чем занимался ваш господин Колечанский?

— Как он всегда говорил: «Человек свободной профессии», — поспешила упредить своего мужа старушка. — А что это значит, я и не знаю.

— На какие средства он жил?

— На проценты. От капитала. У него знаете сколько сберегательных книжек? Он-то ведь давно уж нигде не работает. Много лет, поди.

— Сколько же точно?

— Да уж лет семь будет. А то, может быть, и все восемь. Дом этот весь — его собственный. Не казенный.

— Хозяин женат?

— Вдовый.

— А вы у него в услужении?

— Нет.

— Так кто же вы? Жильцы?

— Да, живем мы здесь. Уж лет пятьдесят.

— Платите ему квартплату?

— Ничего мы ему не платим. Убираемся. Сад в порядке содержим. Я вот еще и готовлю. Ему то есть стряпаю. Обед, ужин.

— Выходит, что все же служите вы у него? — настаивал Геленчер.

— Да нет же, говорю. Прежде — это верно. Было дело, служили. Муж мой в рабочих был. В магазине у господина Колечанского. А вот уж больше как двадцать лет не служим мы. Так нам и господин Колечанский объяснил. Только что живем у него здесь.

Геленчер оглядел с головы до ног худощавую, лет шестидесяти с небольшим женщину. Потом перевел взгляд на ее мужа, который ростом был лишь немного выше своей маленькой жены, но зато казался гораздо старше.

— Все ясно. Не служите у хозяина, но дом его в порядке содержите. И сад тоже. А вы, тетушка Кечкешне, еще и готовите на хозяина. И что же, он вам платит за все это?

— Иногда подарком каким одарит.

— Ой, как хотелось бы мне побеседовать с этим господином Колечанским! — помрачнев, пробормотал Геленчер. В голосе его зазвучали угрожающие потки.

— Замок я отомкнул. Но дверь изнутри еще и на цепочку заперта. А через щель ее не снимешь, — доложил шефу Деметер.

— Да обрежьте вы эту цепочку! Только побыстрее!

Деметер и его помощник тотчас же принялись пилить дверную цепочку, а Геленчер продолжал расспрашивать старушку Кечкешне:

— Как ваше полное имя?

— Кечкеш Палне. Но господин Колечанский звал меня просто тетушкой Мари.

— Можно, я тоже буду вас так звать? — спросил разрешения Геленчер и подал руку старушке.

— Конечно, пожалуйста.

— Тетушка Мари, а скажите вы нам: вчера вечером или сегодня рано утром вы не слышали каких-нибудь голосов в комнате?

— Мы спать в девять часов ложимся. Так что ничегошеньки я не слышала. Да и далеко от нас эта его комната.

— А кто-нибудь приходил сюда вчера вечером?

— Нет, никто не приходил.

— А скажите, чем занимался господин Колечанский, пока он еще работал? Если вообще когда-нибудь работал…

— Ну поначалу он торговлей кожами занимался. Потом мастерскую держал по ремонту автомобилей. Ну и ее он тоже вскоре закрыл.

— Сколько же лет было господину Колечанскому?

— А пятьдесят два года было ему, — не задумываясь ответила Кечкешне. — Когда меня сюда в услужение взяли, ему как раз два годика миновало.

— Так с тех пор вы здесь и живете? Ну, тогда вы хорошо должны знать погибшего.

— Да уж на этом свете лучше меня никто не может его знать…