Последние поручения - Макдоннелл Куив

— Принято.

— М-да, тут поневоле разочаруешься в человечестве… — доктор Меган Райт издала долгое и громкое презрительное фырканье.

Бриджит развернулась, чтобы увидеть ее лицо.

— Не поняла?

— Простите, не удержалась, — доктор Меган Райт фыркнула еще раз — дольше и громче прежнего.

— Поверить не могу, что вам платят за это деньги.

— Ради всего святого, ну послушайте себя! Вы рассуждаете как какая-нибудь недалекая экзальтированная малолетка, которая только что узнала, что жизнь несправедлива. Сколько вам — тридцать восемь?

— Тридцать два!

— Вот именно, и вы не становитесь моложе. — Немного красного вина пролилось на ковер доктора, когда та принялась жестикулировать. — Позволь рассказать, что такое любовь — это как война с террором!

— Окей…

— Заткнись, дай закончить мысль. Я знала одного парня из отдела по борьбе с терроризмом в Лондоне.

— То есть трахалась с ним…

— Вообще-то нет! — торжествующе воскликнула доктор Райт, но затем застыла, и выражение ее лица изменилось. — Так, погоди. Кажется, если подумать, был один разок…

— В самом деле?

Доктор Райт нетерпеливо отмахнулась от Бриджит:

— Он сказал, что проблема в том, что службы безопасности должны каждый раз все делать правильно. А террористам достаточно сделать правильно один раз.

— Ничего не поняла.

— Жизнь — служба безопасности, и мы в ней… — еще одна капля вина пролилась на ковер, — террористы. Нам нужно угадать только раз. А потом бабах — и счастье до конца дней.

— Похоже на очень странную версию идеи «вы должны перецеловать кучу лягушек».

— Заткнись! Я медицинский работник, и я понимаю, о чем говорю. Уволь его или трахни — в любом порядке, каком захочешь, но прими решение прямо тут!

— Я не могу его уволить.

— Ну конечно можешь. Кто ваш третий партнер — Банщик?

— Банни.

— Ага. Вот он пусть и уволит.

Бриджит покачала головой:

— Боюсь, док, это совершенно другой уровень безумия.

Пол держался предельно осторожно, возвращаясь из туалета. Паб «У Фелана» был не тем заведением, где бы вам захотелось задеть чей-нибудь не очень трезвый локоть. Большинство пабов гордятся своей уютной обстановкой или неповторимой атмосферой, но «У Фелана» гордиться было нечем. Все, чем он обладал, лишь намек, а точнее сказать, прямая угроза насилия. Это было то место, где вы бы решились пить только в том случае, если бы двери всех остальных заведений оказались для вас закрытыми. Или закрылись бы для вашей собаки.

Посетители сидели поодиночке, по двое или по трое возле бара. Слышалось тихое бурчание по поводу старой пластинки Джонни Кэша[10]. Джасинта, владелица паба, не признавала никакой другой музыки, кроме Кэша и Элвиса, и, как все знали, подача жалоб на данную культурную политику приводила к очень краткой и болезненной для жалобщика реакции.

Они заняли угловую полукабинку, в которой, скорее всего, планировалось больше преступлений, чем где-либо еще в Ирландии — за исключением, пожалуй, бара в здании правительства.

Усевшись, Пол огляделся. Некоторые группки посетителей сидели, сбившись в кучу, и о чем-то разговаривали, другие подозрительно молчали. Как минимум один вел оживленную беседу сам с собой, которая на глазах становилась все более и более ожесточенной. Слева от их полукабинки можно было наблюдать половину татуировок Дублина, разбросанных по трем крупным парням в чрезмерно тесных жилетках, игравшим в пул[11].

Пол трижды негромко стукнул недопитым пинтовым стаканом по столу:

— Так, призываю заседание комитета по защите «Агентства МКМ» к порядку.

Фил Неллис отхлебнул из пинты «Гиннесс», отрыгнул и вытер губы тыльной стороной ладони, в которой был зажат телефон.

— Я не вхожу ни в какой комитет.

— Как твой работодатель я тебя в него включил.

— Я даже не настоящий работник.

Пол закатил глаза:

— Ну сколько можно? Бриджит сказала, что из-за твоего криминального прошлого мы не сможем оформить на тебя официальную лицензию частного детектива.

Фил покачал головой:

— Это нечестно! Господи, я привел жизнь в порядок. В конце концов, я женат, и у меня скоро родится ребенок. Почему я должен быть лишен возможности получить нормальную работу на полную ставку всего лишь из-за одной крохотной ошибки?

— У тебя четырнадцать судимостей, Фил.

— Из-за четырнадцати крохотных ошибок!

Честно говоря, Фила и вправду нельзя было назвать матерым рецидивистом. Когда-то он был сугубо мелким преступником, и при этом чрезвычайно неумелым. Однажды его поймали при попытке проникнуть в полицейский участок на Пирс-стрит, когда он забыл сумку после допроса и постеснялся попросить вернуть ее через «дежурку». Так что смена им профессии не стала слишком большой потерей для криминального мира. Однако Пол не мог не признать, что Фил оказался на редкость хорошим частным детективом. Пол, как и почти все люди, находил наблюдение умопомрачительно скучным занятием, в то время как Фил мог с удовольствием сидеть на месте и часами наблюдать, как сохнет краска. Благодаря таланту к абсолютному ничегонеделанию Фил быстро стал секретным оружием «Агентства МКМ».

— А кто еще входит в комитет? — спросил Фил.

— Только ты и я.

Фил указал на Мэгги, лежавшую под столом и методично уничтожавшую кость после того, как она с энтузиазмом проглотила две пинты «Гиннесса».

— А Мэгги почему не в комитете?

— Фил, мы не можем принять в комитет немецкую овчарку.

— Без обид, но из нас троих кому бы ты доверил прикрывать тебя в бою?

— Прекрасно. Тогда Мэгги входит в комитет.

— Великолепно. Как поступим с голосованием?

— У нас нет голосования. Все решения принимаю я.

— Очень демократично.

Лежавшая под столом Мэгги громко пукнула, внеся свое возражение по процедурным вопросам.

— Господи, — пробормотал Фил, помахав перед лицом рукой. — Ей становится хуже.

Пол кивнул. Проблема собачьего метеоризма явно выходила из-под контроля, но, несмотря на всякие увещевания, попытка заставить Мэгги есть нормальный корм для собак обернулась сущим кошмаром.

— Просто не думай об этом, — сказал Пол, открыв блокнот. — Итак, наша компания стала жертвой ничем не спровоцированного нападения со стороны Келлехеров. Это нельзя спускать с рук.

— Когда ты говоришь «не спровоцированного», это звучит как-то странно. Мы напали на них первыми.

— Ну да, в качестве возмездия за то, что они сделали раньше.

— А до этого опять же напали мы.

— Только потому, что они напали на нас. Давай не будем забывать, с чего все началось. Мы были на твоем мальчишнике, когда они…

— Я знаю, но…

— Эти сволочи разрушили мою жизнь, Фил!

Фил поднял руки в знак капитуляции. Никому из них не хотелось заново переживать тот вечер, хотя Пол и не мог вспомнить большую его часть. Когда тебя накачивают рогипнолом в таком количестве, что пошатнется даже слон, понятно, что может случиться с человеком. Фил до сих пор чувствовал свою вину, поскольку убежал в тот вечер в обиде, бросив Пола одного.

— Я не говорю, что ты не прав, когда на них злишься. Их действия были совершенно превратными…

— Скорее, отвратными…

— А я как сказал? Не важно. В общем, я хочу сказать: почему бы нам не задействовать элемент неожиданности?

Пол возбужденно забарабанил пальцами по столу:

— Мне нравится ход твоих мыслей. Продолжай.

— Келлехеры ожидают, что мы ответим, верно?

— Именно так.

— Значит… — произнес Фил, сделав паузу и театрально разведя руками, — мы не ответим.

Пол немного подождал. Фил посмотрел на него с недоумением. На бильярдном столе кто-то ударил по шару.

— И?

— И всё.

— Фил, как то, что мы ничем не ответим, поможет нам выиграть войну?