Роберт Райан - Земля мертвецов

– Я завтра вернусь.

Где-то на юге, в той стороне, где располагался штаб Черчилля, застрекотал пулемет. Одинокой искрой фейерверка взлетела по дуге осветительная ракета. Несколько отрывочных выстрелов – и снова темнота и тишина.

Великая тьма лежала впереди, скрывая три огромные армии – людей, съехавшихся со всего земного шара, чтобы убивать и калечить друг друга. Тоскливым предупреждением прозвучал гудок локомотива – Ватсон не сумел определить, с какой стороны фронта он донесся. Да и неважно – одинокий испуганный вскрик подходил любой из армий. Он был осязаемым выражением отчаяния. И, словно отвечая голосу войны, запел соловей – соперничая с грохотом орудий, напоминая каждому, кто его слышал, что мир природы еще жив и сопротивляется усилиям человека окончательно стереть его с лица земли.

– Берегите себя, майор.

– Если что, я оставил несколько писем…

Она закрыла ему рот пальцем. Каким теплым он показался его озябшим губам!

– Тсс… они дождутся вашего возвращения.

Когда она отняла палец, в губах остались звенящие мурашки.

– Они у меня в комнате на умывальнике. Всего два.

– Кому одно – догадываюсь.

– Догадаться нетрудно, –  признал Ватсон. Холмсу будет интересно узнать, что он почти сумел раскрыть дело.

– Порвете, когда вернетесь. Сами ему расскажете. А второе?

– Вам.

– Мне? Зачем…

– Тсс, теперь ваша очередь помалкивать. Мне нужны кое-какие услуги, миссис Грегсон. Просить о них я могу только вас.

Миссис Грегсон беззвучно пошевелила губами. Что за услуги? И это все? Она разрывалась между разочарованием – такое будничное объяснение! – и радостью, что под ним может скрываться что-то большее, пусть даже немногое. В конечном счете, она просто растрогалась. Коснулась ладонью его щеки. Он не отстранился.

– Тогда окажите мне ответную услугу?

– Какую же?

– Назовите меня Джорджиной.

Он хотел ответить, но палец опять закрыл ему рот.

– При следующей встрече, майор. А теперь идите.

Она проводила его взглядом до будки, где сидели саперы. Майор показал нарукавную повязку и махнул рукой на восток, в сторону фронта. После короткого спора сапер пожал плечами и взялся за работу. Они пристегнули носилки к свисающей с каната подвеске в виде перевернутой «Г» и отступили, давая ему взобраться. Ватсон залезал неуклюже, хотя она заметила, как он старается держаться прямо. Один из саперов повернул рубильник, мотор взвизгнул, и канат дернулся, преодолел инерцию и пошел, унося лежащего Ватсона навстречу бою.

Когда одинокий ездок со скрипом и лязгом скрылся в темноте, миссис Грегсон вздрогнула. Как говорится: будто кто-то наступил на ее могилу. Оседлав мотоцикл, она завела мотор резким ударом ноги, тщетно пытаясь отогнать недоброе предчувствие.

В первой попавшейся им воронке стояла зеленая гнилая вода. Пузыри газа были виды даже в слабом лунном свете – что-то там разлагалось в глубине. Человек или животное – неизвестно. Крыса, большая и толстая, как мяч для регби, шмыгала по краю зловонной лужи.

– Дальше, –  спокойно приказал де Гриффон.

Рядовой Фаррер тоскливо оглянулся на витки проволоки у своих окопов.

– Ну-ну, Фаррер, –  утешил его капитан, –  думайте об отпуске, который полагается за языка.

– Да, сэр. –  Голос, доносившийся от вычерненого лица, был слабым и безрадостным.

Уговор, на котором они недавно сошлись, здесь, на ничьей земле, представлялся уже не таким соблазнительным. В любую секунду небо могло вспыхнуть разоблачительным светом, а пулемет – плюнуть в них очередью. Ощущение беззащитности сжимало сфинктеры и расслабляло мочевые пузыри. Фаррер боялся, что его вырвет.

– Ну! – Де Гриффон пригрозил ему револьвером. –  Идем!

Они проползли по ледяной жиже до следующей ямы и скатились в нее. Тогда-то у Тагмана и случился первый припадок.

– Гос… –  вскрикнул было он, но рука де Гриффона зажала ему рот.

– Ради бога, парень, –  прошипел де Гриффон. –  Хочешь, чтобы нас всех перебили?

Но Тагман уже бился, вскинув сведенные когтями руки. Судорога, как видно, была мучительной. Круглые от страха глаза в сочетании с вымазанным ваксой лицом придавали ему сходство с мюзик-холльным менестрелем.

– Что за хрень с ним творится?

Моултон, которому только-только исполнилось восемнадцать, от испуга едва шептал. Тагман застонал, задергал ногами, словно вращал педали велосипеда. Де Гриффон придержал его за лодыжки.

– Слушайте, вы двое. Отправляйтесь дальше, до… – Сняв фуражку, он рискнул высунуть голову из воронки. Стальных касок старались не носить – звякнув, они могли навлечь вражеский огонь. –  До того поваленного дерева. Видите? Хорошее укрытие. Только остерегайтесь растяжек и ловушек, ясно? Я заберу Тагмана обратно и скоро к вам вернусь.

– А нельзя всем вернуться?

– Без разговоров. Вперед, вы оба!

Молодые солдаты с сомнением переглянулись. Де Гриффон навел на них револьвер:

– Ну! Если вернемся с пустыми руками, рассвет встретите на пушечном лафете.

Рядовые знали, что капитану полевое наказание номер один в любом случае не грозит. Виноватыми в неудаче будут они, низшие из низших.

– Как же вы его дотащите, сэр?

– А ты как думаешь? На плечах. И вернусь, оглянуться не успеете. А теперь ступайте.

Он проводил взглядом двоих, метнувшихся к новому укрытию, словно сам сатана пнул их в зад. И рассмеялся этой мысли. Сатана и есть, только они не знают.

Потом де Гриффон занялся Тагманом. Вытащил из кармашка портупеи прихваченный в блиндаже бильярдный шар, рукой в перчатке разжал капралу зубы и затолкал шар в рот. Свой шарф использовал вместо кляпа: обвязал вокруг головы, затянув рот и подбородок. И пнул солдата, когда тот забился.

Склонившись к самому уху Тагмана, горячо выдохнул:

– Проверим, как держит.

Достав из ножен короткий штык-нож, капитан по рукоять вонзил его Тагману в бедро. Тот выгнулся всем телом от боли, но изо рта не вылетело ни звука, только слезы хлынули из глаз, соскальзывая по сапожной смазке на щеках.

– Вот и хорошо.

Пулеметная очередь на юге, в отдалении. Так-так-так. Там тоже какие-то бедолаги…

– Это, конечно, ром. Яд обычно начинает действовать примерно через час. Дозу ты получил порядочную, так что времени не так уж много. Я хочу тебе кое-что рассказать. Готов? – Де Гриффон провернул нож в ране, и Тагман дернулся. –  Готов? Хорошо. Я начинаю.

– Что значит – ушел? – возмутился Ватсон.

Майор Тайлер пожал плечами. Они стояли в блиндаже, недавно покинутом де Гриффоном. Ватсон взял из самодельной пепельницы окурок. Еще теплый.

– Он ушел только что. Почему вы его не задержали?

– Получив ваше сообщение, я сразу попытался связаться с первой линией, –  объяснил Тайлер. Он был на удивление молод для своего чина, а ланкаширский выговор в его речи почти не прослушивался. –  Но немцы перерезали провод. Ни черта не вышло. Телефонисты сейчас пытаются восстановить связь. Тогда я послал за ним молодого Ферли. –  Майор кивнул на юного субалтерна в модной полушинели «Йелтра» и высоких сапогах от «Харрода». Армейское предписание не касаться бритвой верхней губы было не для него – пушок под носом едва ли заслуживал названия усов. –  Но де Гриффон уже ушел за языком.

– За чем? – не понял Ватсон.

– Захватить хоть одного врага живым. Если получится, больше одного. Нам неообходимо узнать, откуда у них столь точные сведения о наших перемещениях. Такие группы высылают довольно часто. Из добровольцев. Которых вечно не хватает, поэтому, когда де Гриффон вызвался…

Он замолчал – неподалеку разорвалась мина, с потолка посыпалась пыль и солома.

– Только спать мешают, –  оценил Тайлер. –  Не дают прийти в себя. Так вот, вероятно, капитан де Гриффон вернется к рассвету.

«Нет, не вероятно», –  подумал Ватсон и сказал:

– Он не де Гриффон

– Если вам верить. Право, майор Ватсон, вы рассказали странную историю.

Спорить не приходилось:

– Да, странную. Как я понимаю, он пошел не один?

– Нет, конечно. Лейтенант Ферли, вам известен состав группы?

– Сэр… – звонко отозвался субалтерн. У мальчика еще не сломался голос. –  Группа маленькая, всего четверо. Капитан, капрал Тагман, рядовые Фаррер и Моултон.

Ватсон застонал.

– Что такое? Вы их знаете?

– Нет-нет, лично не знаю. Но вот что я вам скажу: когда он вернется – если вернется, –  он будет один.

– Как вас понимать?

Ватсон больше не слушал майора.

– Лейтенант Ферли, как они пробирались на нейтральную полосу?

– Через свежий подкоп, сэр. Саперы прорыли мину, как только стемнело. Подкоп под проволокой – это только на день или два, потом фрицы разнюхают и забьют в него концентрированный заряд. То есть связку из шести ручных гранат. Мы с их минами поступаем так же, только используем разрывные Миллса. На том конце лесенка – выскакиваешь наверх, и ты на месте. Пресловутая ничья земля. Если вам туда надо. Я побывал несколько раз, и с меня, скажу вам, хватит.