Дарья Калинина - Делай все наоборот

Мариша спала, пристроив свою голову ему на живот. Светлые кудряшки рассыпались и полностью закрыли ей лицо. Я осторожно откинула тяжелую прядь ее волос, опасаясь найти под ними непоправимые изменения, но единственным изменением во внешности моей подруги было то, что обычно румяные щеки Мариши немного побледнели. Может быть, так лишь казалось из-за синей изоленты, украшавшей их.

– Что он делает в подвале собственного дома? – удивилась возникшая возле меня Ира.

– Не знаю, – искренне ответила я.

В этот момент в клетушку через дыру в стене прыгнула Майна, держа в зубах уже полуобглоданную кость, в которой я едва не признала малую берцовую, но потом опомнилась и взяла себя в руки. Майна тем временем увидела, что тут собралось большое общество, многих членов которого она давненько не видела, взвизгнула и прыгнула на грудь Елизару, выронив от радости кость. Высунув длинный и розовый язык, она с видимым удовольствием принялась облизывать ему лоб и нос.

– Ой, – сказал Елизар, приходя в себя и оглядываясь по сторонам.

На той части его лица, которую можно еще было разглядеть под мохнатым брюхом Майны, отразилось живейшее недоумение. И чем дальше он приходил в себя, тем сильней удивлялся. Сначала он просто смотрел на нас с Ирой и пытался осмыслить происходящее, потом попытался спихнуть с себя ликующую собаку, но этот фокус не прошел, так как он обнаружил неспособность шевельнуть ни рукой, ни ногой. Это вызвало гримасу негодования, потом он увидел белокурую копну волос Мариши и смутился. Поспешно отведя взгляд в сторону, он увидел брошенную Майной кость и тут забеспокоился по-настоящему. Дернув пару раз ногой и окончательно уверившись, что мы ему не снимся и его бедственное положение не плод его воображения, он заговорил:

– Вы кто такие? Почему я здесь? Что вам от меня нужно?

Вопросы сыпались из него как из рога. Ира выступила из тени за моей спиной, и Елизар обрадованно закричал:

– Ирочка, ты-то мне все и объяснишь. Говори, в чем дело?

Но Ира была уже не той пай-девочкой, которая несколько дней назад оставила отчий кров и пустилась в плавание на «Шторме». Поэтому она буркнула:

– Чего это я должна вам объяснять? Вы нам вообще не нужны. Мы даже не знали, что вы тут, мы пришли за нашей подругой, которую ваша жена с ее любовником определили сюда.

– Чья жена? – оторопело спросил Елизар. – Чей любовник?

Ира и я тем временем освобождали Маришу от веревок и на вопрос Елизара отвечать не спешили. Он слишком много хотел для человека, находящегося полностью в наших руках. Закончив с Маришей, Ира выпрямилась и сказала:

– В общем, так, если вы хотите, мы вас освободим, а нет – так дело ваше. Лежите себе тут.

Елизар твердо заверил ее в том, что он только и мечтает, как бы освободиться от веревок.

– Тогда, – стальным голосом сказала Ира, – вы должны объяснить, почему вы оказались тут, кто стоит за смертью Стася и что затевают староста и ваша жена с любовником.

– Так она тоже замешана? – искренне удивился Елизар. – Она знала, что я тут?

– Конечно, знала, – ответила за Иру я. – Трудно не знать, что в подвале собственного дома замурован бывший муж.

– В собственном доме? – продолжал удивляться Елизар.

Честное слово, для человека, возглавляющего целую общину, он был туповат. Сколько раз ему повторять одно и то же? Времени у нас в обрез, того и гляди Ирин муж притащит сюда толпу односельчан, вооруженных вилами, топорами и косами, разбуженных среди ночи и потому злых.

– Вы лежите в подвале своего дома в Ульяновке, наверху ваша жена развлекается с вашим секретарем, и, похоже, это у них не в первый раз. А мы пришли сюда не за вами, про вас вообще никто ничего не знает, вы пропали уже пять дней назад, как раз в тот день, когда в Киев отправлялся гуманитарный груз из Польши. Мы поплыли вместе с ним, ведь вы велели Ире проследить за его сохранностью, а мы не могли позволить ей плыть одной, – терпеливо просвещала я проповедника.

– Что ты говоришь? – удивился Елизар. – Я никогда не просил Иру плыть с катером. Зачем? Капитан вполне надежный человек, а груз встречают на причале в Киеве всегда в одно и то же время. Зачем посылать Иру?

– В самом деле, – призналась Ира. – Мне передали вашу просьбу через секретаря. Но мне и в голову не могло прийти, что она исходит не от вас. Но что случилось с вами?

Елизар приготовился ответить, но в это время Мариша открыла глаза и сонно потянулась. Потом увидела нас и сказала, широко распахнув свои глаза:

– Девчонки, как я рада вас видеть. А где я?

Пришлось и ее посвятить в тайну. Она так же, как и Елизар, не хотела верить, пришлось повторить несколько раз. Потом она заинтересовалась Елизаром и тем, откуда он тут взялся.

– С тех пор как меня чем-то стукнула по голове ваша жена, ровным счетом ничего не помню, – обращаясь главным образом к Елизару, прощебетала она. – Темнота, боль в руке и вдруг – открываю глаза и вижу ваши милые лица. Расскажете, что случилось с вами?

Елизар принял ее слова на свой счет и приступил к рассказу.

– Странная история, – сказал он. – Вы говорите, что прошло пять дней с момента отплытия «Шторма»? Но мне кажется, что все произошло только вчера.

– Что произошло? – хором воскликнули мы.

– Последнее, что я помню, – это физиономия старосты Киянки и моего секретаря, которые склонились над какими-то колбами в молельном доме. Я уже давно обратил внимание, что мой секретарь проводит больше времени со старостой, чем со мной. Так было и в тот день, и, хотя дела требовали его присутствия, он с утра отпросился в Киянку. Предлог был какой-то в высшей степени идиотский. Настолько, что у меня закрались неясные подозрения. Слишком много в последнее время стало происходить неприятных вещей, объяснения которым я не находил.

– А зачем вам дискета с формулой морфина на этикетке? – встряла Мариша. – Я нашла ее в вашем письменном столе, но прочесть не смогла, она закодирована.

Если Елизара и удивили ее слова, то виду он не подал.

– Все эти трагические случаи с моими крестниками подтолкнули меня к мысли, что вокруг меня что-то происходит, – ответил он. – Настораживал также рост числа наркоманов среди молодежи, их и раньше было много, но в последнее время особенно, и, как назло, в семьях моих близких знакомых. Я начал наводить справки и выяснил, что кто-то снабжает ребят наркотиками. Чтобы все выяснить, я и поехал в Киянки.

– Почему именно в тот день? – спросила неугомонная Мариша.

Немного помявшись, Елизар все же ответил:

– По правде говоря, я хотел проследить за ними. Просить Никитина приехать времени уже не было, да и впутывать в это дело милицию мне не хотелось. Я просто приехал и спросил у жены старосты, где ее муж. Она сказала, что он с утра в молитвенном доме. Я прошел туда и, крадучись, поднялся на второй этаж. Признаюсь, это было немного по-мальчишески, но не всегда же мы взвешиваем свои поступки, и последствия часто бывают непредсказуемыми. Староста и мой секретарь громко спорили. Я остановился в дверях, но они меня даже не заметили. Они обсуждали какую-то сделку, которая должна была принести им огромные барыши, но могла сорваться из-за того, что везде крутятся две приезжие девчонки, а за ними по пятам таскается Никитин. Я вошел в комнату и спросил у них, чем они заняты, о какой это сделке идет речь и почему я о ней ничего не знаю.

Мы ахнули от возмущения, а Мариша, как самая импульсивная среди нас, даже сказала:

– Чем, интересно знать, вы думали, когда спрашивали это. Ведь ваше появление и ваш вопрос ясней ясного показали им, что теперь вы в курсе. Конечно, они должны были от вас избавиться.

Елизар тяжело вздохнул:

– Теперь-то я понимаю, что поступил глупо от начала до конца, но поймите, я привык доверять этим людям. Они и еще жена – это были мои самые близкие люди. Дальше вы, наверное, и сами догадываетесь. Они сделали вид, что обрадовались мне, и староста сказал, что оба как раз готовили сюрприз для меня. Пригласили присесть и, как только я присел, меня огрели чем-то тяжелым по голове. Надо же! Целых пять дней, хорошо, что я хоть сейчас пришел в себя.

– Вы бы так не радовались, если бы пришли в себя до того, как здесь оказались мы, – мрачно сказала я, и Ира согласно покивала головой.

– Здесь и сейчас-то мрачно, а ведь нас много, и есть свет. А вы лежали тут в темноте, и стена была заложена кирпичом. Вы тут были как в склепе и к тому же связанный.

Елизар побледнел и, чтобы скрыть волнение, сказал:

– Я и сейчас, в общем-то, связан. Вы меня собираетесь развязывать?

– Минутку, – сказала Ира, и мы втроем отошли от него подальше.

– Ну, какое ваше мнение? – шепотом спросила я. – Стоит его развязывать именно сейчас?

– Меня не спрашивайте, – выступила Мариша. – Если проведешь с человеком столько времени в одиночной камере, то поневоле начнешь относиться к нему как к собрату по несчастью и жалеть. Поэтому думайте сами. Но мне он кажется честным.