Юлия Шилова - Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3

– Жанна была судима? – я вспомнила это ангельское личико и не могла поверить своим ушам.

– Судима. Специализировалась по квартирным кражам. Даже самые прочные двери могла открыть совершенно простенькой отмычкой. Вот и муж, видимо, про это узнал и решил от нее отделаться, потому что в свое время брачным договором не подстраховался, а с разводом большая часть бы досталась ей.

Я выпила свою рюмку и подумала о Михаиле. Немного помолчав, я опустила глаза и еле слышно проговорила:

– А можно один вопрос?

– Смотря какой?

– А как сложилась дальнейшая судьба Жанны и Михаила?

– Как и должна была сложиться. Я закрыл их в чулане и дал им ровно два пистолета. Не прошло и минуты, как прозвучало ровно два выстрела.

– Их больше нет?

– Я заглянул и понял, что их больше нет. Они не смогли оставить друг друга в живых. Они сделали то, что уже давно хотели сделать.

Немного позже я встала со своего места, а мужчина взял меня за руку и тихонько ее пожал.

– Спасибо тебе за то, что ты сохранила мне жизнь.

– И вам спасибо за то, что вы сохранили мне жизнь…

А затем появился Витюха, который посмотрел в мою сторону обиженным взглядом. Он повязал мне на лицо повязку и повел в сторону выхода. Я шла на ватных ногах и толком не знала, прозвучит мне вслед выстрел или нет. Но выстрел не прозвучал, а это значит, что меня и в самом деле поблагодарили за то, что я спасла жизнь…

А затем я поняла, что меня посадили в машину и сразу включили мотор. Я думала о Михаиле, о нашей ТЕРАПИИ и о том, как он признавался мне в любви. Я знала, что никогда не забуду того, что у нас было, и буду помнить все до мельчайших подробностей. Я никогда не забуду ту ночь, тот дождь, тот джаз и того обнаженного мужчину, танцующего под дождем на крыше своего автомобиля, нежно обнимающего меня за талию… Я пронесу эти воспоминания через всю свою жизнь, где бы я ни находилась. Когда заиграет джаз, я знаю, что он будет только нашим.

Вернувшись домой я попала в совершенно чистую квартиру, где не было ни трупов, ни крови, ни лежащего на полу пистолета.

– Спасибо, за то, что вы сохранили мне жизнь,– повторила я в пустоту и еще раз прочитала Максову записку.

Не выдержав, я включила мобильный и набрала номер телефона Макса. Он очень долго не снимал трубку, а когда наконец ее снял, я чуть было не потеряла дар речи.

– Макс, родной, это Анна. Приезжай, я хочу тебе все рассказать…

– Не могу. Я в больнице у дочери.

– А что случилось с дочерью?

– Поднялась температура. Градусник зашкаливает. У нее лихорадка. Ты можешь ко мне приехать? Мне еще никогда в жизни не было так тяжело.

– Да, конечно. В какой больнице ты находишься?

– Записывай адрес…

Домчавшись до больницы, я забежала в отделение и увидела Макса. Он был ужасно бледный и сильно перепуганный. Сев рядом, я сжала его руку и заглянула ему в глаза.

– Что с ней?

– Пока неизвестно.

– А почему ты один? Где твоя жена?

– Жены больше нет,– еще более мрачно произнес Макс.

– Как это нет?!

– В ту ночь, когда я с дочерью ночевал у тебя, она переборщила с дозой спиртного, и ее сердце не выдержало.

– Что?!

– Анна, у меня больше нет жены. Понимаешь, нет?! Моя жена умерла сегодня ночью от огромной дозы алкоголя. Учитывая, что она никогда не пила, ее сердце не выдержало. А моя дочь схватила сильную ангину. У нее температура под сорок, ее лихорадит. Ты мне сейчас нужна, Анна. Ты даже не представляешь, как ты мне нужна.

Я слегка затряслась и посмотрела на Макса обезумевшими глазами, полными слез.

" – Макс, а как мы будем жить со всем этим?! Это страшно, что понадобилось свершиться трагедии для того, чтобы мы были вместе. Как мы будем со всем этим жить?! Ты хочешь, чтобы мы жили и делали вид, что все хорошо, что ничего не произошло?! Я так не смогу! Макс, я так не смогу!!!

– Ты мне нужна, Анна. Ты мне нужна…

– Я не могу, Макс. Я не смогу жить со всем этим…

Мы не виделись с Максом целых полгода. Не звонили друг другу, не встречались на улице. Я с головой ушла в работу и выстраивала свою блестящую карьеру. В свои не такие уж и большие годы я уже ступила на тропу одиночества и не отказывалась встречаться только с кем-нибудь из коллег. Я работала сверхурочно вдвое против положенного и до предела ограничила себя в любых, даже скромных развлечениях. Я очень редко смеялась, ни с кем не назначала свиданий и уже не строила никаких планов насчет своей личной жизни. Я воспринимала в штыки любые ухаживания и резко отвергала предложения поужинать. Иногда мне казалось, что у меня появились первые признаки старения. В такие минуты я подходила к зеркалу, внимательно смотрела на свое отражение и начинала искать у себя морщины, а когда их не находила, временно успокаивалась и злобно посматривала из окна на проходящие мимо пары.

Подождав ровно полгода, я поехала на дачу своего рекламного агента и, изъяв из нее спрятанные доллары, купила себе фантастический замок в одном из самых роскошных пригородов Москвы. Я ходила по многочисленным комнатам и постоянно думала о том, как бы радовался этому дому Макс, как бы мы здесь были счастливы. В доме была просторная детская комната с множеством игрушек и различных детских приспособлений. Вечерами я сидела в этой комнате, рассматривала детские книжки с картинками и в одиночестве качала дорогую куклу.

Иногда мне хотелось разузнать, где похоронена супруга Макса, и обязательно ее проведать. Просто сесть в машину и приехать на кладбище. Но я знала, что это будет шок. Когда я встану у края могилы и посмотрю на фотографию этой женщины, смогу ли я выдержать это испытание?! Я считала себя ее истинной убийцей, себя и Макса. Я знала, что мы вместе убили ее, просто женщину и просто хорошую жену. Мы убили ее неосознанно, сами того не ведая, но тем не менее мы ее убили. Я знала, что никогда не смогу себя простить. Ни себя, ни Макса. И все же я должна жить, так и не прощенной, но я должна жить.

Временами я старалась не думать об этом вообще– зачем, если все, что случается с человеком, предначертано ему судьбой.

Странно. У меня было все. Успех, слава, поклонение, но у меня не было одного. У меня не было любимого мужчины, и от этого я себя чувствовала крайне неуютно.

Однажды я вернулась в свой дом пораньше, не стала включать свет, а зажгла свечи. Я сидела несчастная и измученная и думала о том, что вот я и получила те деньги, за которые боролась, купила дом, о котором мечтала, но стала ли я от этого счастливее?! Нет. Не стала. Я хотела прошения. Любви и прощения, но у меня не было ни того, ни другого.

Не выдержав, я выскочила из темного дома и… поехала к Максу. Дверь открыла пожилая женщина и посмотрела на меня вопросительным взглядом.

– Вам кого?

– Макса.

– Его нет.

– А где он?

– На работе.

Из-за спины женщины высунулась маленькая, бледная девочка и посмотрела на меня своими большими и очень грустными глазами.

– Здравствуй,– осторожно сказала я и почувствовала, как на глаза накатились слезы.

– Здравствуй. А я только что видела тебя по телевизору… Помнишь, как ты обещала меня с собой взять? Помнишь, ты обещала показать мне дверцу?

– Конечно, помню, дорогая. Я все помню. Пожилая женщина вытерла рукавом потное лицо и расплылась в улыбке.

– Ой, да вы актриса. Я вас знаю. Вы в кино постоянно играете. А я няня.

– Очень приятно…

– Да вы проходите. Я и подумать не могла, что в к нам в дом такие люди могут пожаловать.

Я прошла в дом, села на диван и осторожно прижала девочку к себе.

– Ой, я опять без игрушек. Не знала, что застану тебя дома. Думала, ты не захочешь со мной разговаривать.

– У меня полно игрушек. Давай играть!

Девочка схватила меня за руку и потащила в детскую комнату.

– Смотри, чего тут только нет. Это мне папа столько всего накупил.

Мы сели на коврик и стали возиться с игрушками. Няня разулыбалась и ушла на кухню что-то стряпать. Вскоре из кухни стали доноситься ароматные запахи чего-то печеного.

– А ты чего бледненькая-то такая? – немного нервно спросила я.

Не знаю. Папа все время работает, а я с няней. Он сейчас много работает. Говорит, что скоро нам дом купит. А в том доме будет сад с детской площадкой и качелями. Когда папа купит дом, ты приедешь ко мне в гости?

– Конечно. А у меня уже есть дом. Ты приедешь ко мне?

– У тебя есть сад?

– И сад есть и детская комната.

– Если папа разрешит, то я обязательно приеду. Неожиданно девочка улыбнулась и посмотрела на меня заискивающими глазенками.

– А ты моего папу любишь?

– Я очень люблю твоего папу.

– И я тоже его люблю. Здорово. Мы вдвоем любим одного папу!

Я смахнула слезы и вдруг подумала о том, что дети в отличие от взрослых умеют прощать. Их способность любить и запас жизненных сил неисчерпаемы.

– Не плачь. Папа тоже любит тебя. Не плачь. Он всегда смотрит тебя по телевизору. Посадит меня на колени и включает телевизор.