Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

-- Пожалуйста, билет в Москву, на ближайший рейс.

Кассирша удивленно посмотрела на него и от-ветила:

-- Гражданин, в Москву даже на завтра нет би-летов, -- и, считая, что разговор окончен, сказала: -- Следующий...

От неожиданного сообщения Амирхан Даутович растерялся. Но, отойдя от окошка кассы, вспомнил еще один ход, который нынче, увы, знает стар и млад. Увидев у свободной стойки для регистрации двоих в форме Аэрофлота, решил попытать удачи.

Поставив "дипломат" на стойку, сказал без оби-няков:

-- Молодые люди, помогите улететь в Москву ближайшим рейсом -- вот вам за содействие, -- и по-ложил перед ними сторублевую купюру.

Общение с Шубариным приносило свои плоды. Служащие переглянулись и, понимая, что из-за "дипломата" денег никто не видит, быстро убрали бумажку. Тот, что помоложе, сказал:

-- Давай, дядя, паспорт и деньги и подходи через полчаса -- фирма гарантирует.

Действительно, через полчаса билет был у него. Отдавая его, нагловатый молодой человек пообе-щал:

-- Пожалуйста, подходите в любое время дня и ночи, мы рады будем вас обслужить и отправим непременно, даже если и придется кого-то снять с рейса.

Амирхан Даутович благодарить не стал, хотя не-мало удивился необычной гарантии сервиса в Таш-кентском аэропорту. Заполучив билет, он глянул на часы: до регистрации оставалось еще пять часов. "Многовато", -- подумал он и, понимая, что аэропорт не самое безопасное для него место, решил поехать в город -- время переваливало за полдень и не ме-шало поесть.

До ресторана "Ташкент" в центре города он до-брался быстро, на площади перед гостиницей купил газеты и направился в обеденный зал. Просидев с полчаса, без всякого внимания к себе со стороны официантов, он отметил, что услужливый и все понимающий Адик остался для него навсегда в про-шлом, следовало привыкать вновь к нормальной жизни. Но опять выручил Шубарин, или точнее -- его подарок: на глаза кому-то из обслуги бросились его часы, золотой "Роллекс", особый знак или мета состоятельных людей, и уже через минуту возле него засуетились сразу два официанта. Этот пус-тячный эпизод поднял настроение прокурора, снял напряжение, и он уже не сопротивлялся атаке мо-лодых прохиндеев, быстро заставлявших стол заку-сками, фруктами, зеленью. Принесли и немного коньяку, заговорщически шепнув при этом: "Фран-цузский, "Камю", только для вас".

Заканчивая обед, он глянул на часы и маши-нально отметил: Коста, наверное, уже в "Лас-Вегасе". Мысль о Коста, почему-то не задержалась, он спокойно допил зеленый чай с лимоном, рас-платился. И только оказавшись на площади перед оперным театром, где он собирался посидеть у фон-тана с газетами, опять вспомнил о Коста и вдруг ужаснулся своему просчету. Какой аэропорт! Какая Москва! Уже час как Коста, не найдя его в "Лас-Вегасе", связался с Шубариным, и они давно под-няли всех своих в Ташкенте и прежде всего пере-крыли аэропорт. Те же услужливые ребята в форме за те же деньги уже небось доложили дружкам Ашота, купил ли человек по фамилии Азларханов билет в Москву, и там поджидают его сейчас не-знакомые люди. Нет, в аэропорт хода не было, он опоздал...

"Спокойно, спокойно! -- уговаривал он себя. -- Безвыходных ситуаций не бывает". И понял, что у него единственный шанс, который он держал про запас, на всякий случай, -- связаться с Эркином Джураевым. Но этот шанс сейчас, похоже, един-ственный.

Он направился к ближнему автомату и, набрав телефон МВД, который еще помнил, узнал, как най-ти Джураева. Через минуту он уже звонил в уго-ловный розыск республики, который сейчас воз-главлял Джураев. Трубку взяла секретарша, она от-ветила, что полковник Джураев проводит совещание. Узнав, когда закончится, он попросил передать, что прокурор Азларханов через час ждет Джураева у республиканской прокуратуры по чрезвычайно важ-ному делу.

Амирхан Даутович вернулся на скамейку у фон-тана, потому что прокуратура, где он назначил сви-дание полковнику Джураеву, находилась недалеко, -- если идти пешком, то с полчаса, не больше. Не читалось и не сиделось, и, поднявшись, он не спеша направился к парку Горького -- отсюда до прокура-туры оставалось уж всего ничего. В парке он выстоял небольшую очередь и выпил квасу -- от волнения мучила жажда.

Время приближалось к назначенному сроку, и он двинулся к прокуратуре.

В прокуратуре он был в последний раз пять лет назад. "Какие там нынче перемены?" -- размышлял Амирхан Даутович. Вспоминал людей, на чью по-мощь он мог рассчитывать. Задумавшись, он не-заметно подошел к самой прокуратуре, оставалось метров тридцать -- сорок, когда, подняв голову, он неожиданно увидел невдалеке, на другой стороне улицы, Джиоева. Можно сказать, они одновременно заметили друг друга -- наверное, Коста проглядел его, потому что ждал с другой стороны, к тому же прокурор шел в тени деревьев.

Коста на всякий случай держался от прокуратуры на некотором расстоянии, прокурор оказался ближе, и, мгновенно оценив ситуацию, Джиоев рванулся первым. Амирхан Даутович на какую-то долю се-кунды замер, парализованный неожиданностью, но рывок Коста вывел его из шока, и он тоже бросился к спасительному зданию.

Хотя ему оставалось пробежать гораздо меньше, чем Джиоеву, он со страхом ощутил, что не успеет, что сердце уже подкатило к горлу.

Казалось, Коста вот-вот схватит его, когда бывший прокурор распахнул знакомую стеклянную дверь и, ворвавшись в прохладный холл, кинулся вверх по лестнице.

"Не уйдешь!" -- прохрипел сзади Коста.

Амирхан Даутович, оглянувшись на миг, спот-кнулся, упал на лестнице и выронил "дипломат" -- тот загромыхал по мраморным ступенькам, а вслед за "дипломатом" к ногам Коста скатился и он сам. Падая, прокурор краем глаза увидел, что старый милиционер на вахте от страха никак не мог рас-стегнуть кобуру. Коста, в руках которого был уже пистолет, подхватил "дипломат" и, выругавшись, пнул Азларханова. Уловив движение за спиной, резко обер-нулся и прошипел охраннику:

-- Не шути, папаша, пристрелю! -- И старый слу-живый, дрожа от страха, бросил пистолет, который успел все-таки достать.

И в этот момент сверхусилием воли прокурор поднялся на ноги и вцепился в руку Коста, державшую пистолет.

Джиоев ударил его тяжелым "дипломатом" по голове раз, другой -- кровь с разбитого лица брыз-нула на обоих. Но Амирхан Даутович не разжимал пальцев, и тогда Коста со страшной силой ударил его головой в лицо. Но и теряя сознание, прокурор все же не отпустил Коста, и тот, хрипя от злобы, выстрелил раз, другой -- в упор.

Неожиданно какая-то сила вырвала Коста у Амирхана Даутовича, еще не успевшего упасть, не разжавшего еще рук. Джиоев закричал страшным голосом -слышно было, как хрустнула кость, и, отброшенный в сторону той же силой, он ударился головой об стену, свалился к ногам милиционера, шарившего по полу и не видящего свой пистолет.

Падающего Амирхана Даутовича подхватил на руки Джураев, ворвавшийся спустя секунды после Коста в вестибюль -- издали он видел погоню возле прокуратуры.

Он держал окровавленную голову Азларханова на коленях и, не замечая сбежавшихся запоздало людей, повторял:

-- Прости, прокурор, не успел... прости...

[1] Черного (или коричневого, но не белого) барана в прежние времена подносили мулле, судье и т.д.

[2] Ходжа -- человек, из знатного и богатого рода. Хаджа -- человек, совершивший паломничество в Мекку, то есть, по мусульманским понятиям, "очистившийся".