Анна Шульгина - Дословный перевод

В послеобеденное время немногочисленных болезных разогнали по палатам предаваться здоровому сну, поэтому санаторий производил несколько странное впечатление одновременного присутствия и безлюдности. Но для Лёны эффекты в стиле Стивена Кинга были наименьшей из сложностей. Сейчас нужно успокоить маму, а потом сесть и хорошенько подумать, что делать дальше. Расставаться с Женькой не хотелось совершенно, но и его обвинения... Не считала она себя в этом грешной. Ну, если немножко, а не в том количестве и качестве, которые ей предъявили. Да, и утаила, и обманула, но... Черт, видимо, не всегда ложь во благо считается смягчающим обстоятельством.

Мама Ира сидела в кресле-качалке возле окна, что-то там тщательно высматривая. Если пыталась не проворонить дочь, то зря - вряд ли Алена подгребала бы со стороны моря, куда и выходили балконы корпуса. Наверное, просто глубоко задумалась, поэтому даже пропустила появление Лёны.

- Привет ещё раз, - девушка прошла в комнату и плотно прикрыла дверь, не желая посвящать в свои проблемы прочих постояльцев.

- Ох, я уже начала волноваться, хотела такси вызывать, - женщина удивительно резво встала.

- Стоп. Мамуль, хватит скакать, ещё голова закружится, - Алена обняла и поцеловала маму, как бы невзначай подталкивая к кровати. - Давай присядем.

- Как ты, солнышко? - Ирина Леонидовна попыток усадить себя не оценила, больше занятая рассматриванием дочери. Умывание немного исправило ситуацию - припухлость с лица ушла, но вот глаза все равно остались красными, а нос - немного сопливым. - Что у вас случилось?

- Да все будет хорошо, обычная ссора. Извини, что расстроила, - Лёнка все-таки смогла усадить её и устроилась рядом. - Как бассейн?

- Ален!

- Что? Серьезно, это все ерунда, просто ты позвонила, когда я была обижена на весь белый свет, - девушка, повинуясь нажиму материнской руки, легла на кровать и устроилась головой на коленях Ирины Леонидовны.

- Помнишь, лет пятнадцать назад мы отдыхали на Русском? И местные ребята дразнили тебя коломенской верстой, - теплые пальцы нежно прошлись по темным волосам, расправляя чуть спутанные ветром пряди. - Там ещё был мальчик Рустам, который называл тебя медузой, из-за того, что у тебя были всегда холодные руки.

- Да, помню, - Аленка невольно улыбнулась. Она рано вытянулась, поэтому оказалась почти на полголовы выше сверстников. Естественно, те этому жутко завидовали, вот и дали обидной прозвище. Это было именно то самое золотое детство. Никому не нужно ничего доказывать или хвастать - все вместе загорелой до черноты гурьбой носились по пляжу, доводя родителей до нервного тика своими выходками.

- Это был последний раз, когда ты плакала из-за того, что сказал какой-то мальчик. Во всяком случае, так, что это кто-то видел. Так что у вас произошло?

- Мам... - девушка замолчала. Конечно, как-либо дерзить и одергивать она не собиралась, но и рассказывать правду нельзя - тогда придется начинать сначала, а вряд ли здоровье Ирины Леонидовны сильно поправится от осознания масштабов происходящего.

Но вот тут Алена оказалась совершенно не права.

- Доча, если ты не желаешь рассказывать, потому что просто не хочешь - это одно. А если из-за проблем папы, то зря - я в курсе всего.

- Это сейчас такой еврейский ход, чтобы я покаялась вообще во всех грехах? - она прикрыла глаза от удовольствия. Все-таки Лёне очень не хватало матери. Вроде, давно уже выросла, самой пора семью заводить, но вот этой щемящей нежности, от которой хочется зажмуриться ещё плотнее и прижаться к маминой груди, сильно недоставало.

- Что за выражения? - в отместку Ирина Леонидовна чуть дернула её за мочку уха.

- Ай! Я больше не буду, правда!

- Смотри у меня... А насчет откровенности - Коля рассказывает мне если не все, то очень многое. И про эту дурацкую проверку я тоже знаю. Хотя, по мне это просто идиотизм чистой воды, он на них работает уже больше десяти лет, а теперь - это...

Алена проглотила ещё более резкое высказывание, чем то, за которое ей надрали ухо. Вот уж никогда бы не подумала, что мама в курсе таких интимных подробностей отцовского дела. Для всех он был просто очень удачливым бизнесменом, пользующимся поддержкой власть имущих на уровне федерального округа. И крайне мало кто знал, что большая часть предприятий, входящих в состав консорциума, на самом деле принадлежит не Николаю Петровичу, а чиновникам высокого ранга. И отнюдь не боязнь этой псевдоборьбы с коррупцией, кумовством и прочими прелестями российского бытия заставила их сделать Германа кем-то, вроде очень высокооплачивого топ-менеджера. Просто у него получалось зарабатывать деньги в тех направлениях, на которых прогорало большинство его конкурентов. Вот и создали что-то, типа великосветского литературного кружка. Только вместо свежих поэм и виршей тут обсуждалось несколько иное. И оно, это иное, исчислялось суммами, от которых у рядового человека мог бы случиться удар и пожизненный нервный тик.

- И давно ты в курсе?

- Если ты о его делах, то Коля рассказывал, ещё, когда это все начиналось. А про именно этот случай - вчера вечером. Он ведь ночует здесь. Боится, что и меня могут вмешать. Наивный он, кому я, кроме него, нужна... Да и потом - все, что хотели, уже выяснили, поэтому тебя точно больше трогать не станут. Но все равно будь осторожна, хорошо?

- Мне нужна. И Илюше с Алиной. Ты нам очень нужна, поэтому больше никогда так не говори, - Алена перестала стоить из себя разомлевшую от хозяйской ласки кошку и приподнялась, обнимая маму за шею. - Я и не знала, что он тебе все это рассказывает. А осторожность... Акций у меня уже нет, поэтому я теперь тоже никому не нужна. Ну, из врагов, - тут же исправилась девушка, заметив, как Ирина Леонидовна нахмурилась.

- Это был больше психологический ход - посмотреть, что он будет делать, если возникнет угроза для его ребенка, а отлучиться, да и вообще как-то проявить эмоции, нельзя, это сразу сочтут слабостью, и тогда все станет намного хуже. А может, заодно пытались окончательно настроить против нас, кто знает. Когда ты уехала, у меня сердце было не на месте, все время боялась чего-то похожего. Ты же совсем одна была, беззащитная. Вот он и старался про тебя вообще не упоминать, чтобы постепенно забыли. Только не получилось...

- Мам, это не папина вина, и, уж тем более - не твоя. Просто людская подлость и жадность. Все элементарно и незамысловато. Можно сказать, вечные человеческие ценности...

- Ты говоришь, совсем, как он, - мама, вроде, и улыбнулась, но как-то совсем не весело. - У меня сейчас по расписанию массаж, сходи, пожалуйста, в двадцать восьмой кабинет, предупреди Наташу, что меня сегодня не будет.

- Да, конечно, - Алена сразу поняла, что её хотят на несколько минут убрать из палаты. Правда, зачем именно - не совсем ясно. Ладно, мать имеет право на капризы, а немного отвлечься им обеим не повредит.

Наташа, оказавшаяся маленькой жизнерадостной толстушкой в белом халате, предупреждению вняла, и, в свою очередь, заверила, что готова принять Ирину Леонидовну в любое удобное для неё время после пяти - все равно на работе сидеть до половины восьмого, а по записи никого нет.

Раскланявшись с мануальным терапевтом, Алена вернулась к маме, которая уже ждала её на балконе, пристроившись на самом солнцепеке.

- Может, перейдем в тень? Обгоришь же, - девушка чуть передвинула стоящий тут же небольшой зонтик, типа пляжного.

- Нет, мне хочется погреться. А теперь рассказывай, из-за чего поругались с Женей. Кстати, он мне понравился.

- Я знаю. Он вообще хороший...

- Тогда внимательно слушаю. - Алена хотела было закатить глаза от такой настойчивости, но не стала обижать маму. Да и, кто знает, может, и самой станет легче, если рассказать... - Давай по порядку, с чего все началось? Несколько часов назад у вас точно все было хорошо...

- Началось все с Алины. Только, пожалуйста, не волнуйся, её проблему мы решим.

Все ещё думая, как бы сформулировать все так, чтобы не причинить ненужных волнений, Лёнка постепенно рассказала почти все. Единственным, что она упустила, было гостевание у Астахова. Вряд ли об этом нужно упоминать. Да и о личности того, кто поможет с фотосессией младшей сестренки, Алена тоже сообщила очень уклончиво. Просто старый знакомый, который должен услугу. Говоря по существу, девушка и не соврала, но в этот момент умение вот так уклончиво и не врать, но и правды не говорить как-то не особо радовало.

- ... вот тогда ты и позвонила.

Как оказалось, рассказывать ничуть не легче, чем копить в себе, но хотя бы от слез смогла сдержаться.

- А ты говорила ему именно по этим причинам? Ничего другого не было?

- Это ты осторожно спрашиваешь, не стала ли я снобом? Нет, мамуль. Я не хотела его обидеть, но, похоже, что получилось...

Они замолчали на несколько минут. Алена пыталась понять, зачем только что добавила седины на виски матери. Ирина Леонидовна же о чем-то напряженно размышляла.