Дик Фрэнсис - Торговец забвением

Денни лежал лицом вниз, плавая в красной луже. Я оттащил его к ящику, перевернул на спину, поднял руки и промокшим насквозь розовым бинтом примотал за запястья к одной из нижних планок.

Волосы у него были мокрыми от вина. Если из раны и текла кровь, то заметно ее не было.

Привалившись спиной к ящику, Джерард молча наблюдал за моими манипуляциями.

Только тут я заметил, что еще не израсходовал все бинты из рулона. Надо бы закрепить руки Нейлору, покрепче привязать к ящику, а потом сделать то же самое и с Денни.

Гипс, которым были пропитаны бинты, намок от вина, пальцы у меня стали скользкими и слипались. Я достал из ящика пустую бутылку, поднес ее к шлангу, наполнил до середины вином, затем стал поливать им связанные запястья Нейлора и Денни.

До тех пор, пока бинты на них как следует не намокли.

Джерард по-прежнему молча наблюдал.

Затем я поднялся на мостик и отключил насос.

Поток тут же иссяк. Настала тишина, нарушаемая лишь хриплым натуженным дыханием Нейлора.

На секунду я остановился и глянул с мостика вниз. Весь пол залит красной жидкостью. Денни лежит на спине со вздернутыми над головой и связанными руками. Нейлор стоит, навалившись грудью на край ящика, рядом в вине плавает дробовик, валяется разбитая бутылка из-под кларета, осколки стекла… И бутылки в ящике.

Единственное, чем можно разрезать бинты с затвердевающим гипсом, — это осколки стекла.

Я спустился вниз и аккуратно собрал все осколки, валявшиеся на полу рядом с Денни, затем вынул из ящика несколько десятков пустых бутылок — с тем чтоб Нейлор не смог до них дотянуться.

Затем отпихнул ногой дробовик подальше.

Так, что еще?

Да вроде бы ничего.

Я и сам вымок в вине с головы до ног — пиджак, брюки, рубашка, туфли, носки — все было темно-красным на фоне темно-красной кожи. Один лишь Джерард, хоть я и забрызгал его немного, остался сухим.

Я сказал ему:

— Сможете подогнать машину к воротам? Дальше я поведу сам. Не думаю, что там сейчас подстерегает еще кто-то из их шайки.

— Ну а с ними что делать? — спросил он, кивком указывая на пленных.

— Вызовем полицию. Но прежде всего надо отсюда убраться. Помните, у Денни был напарник?

— Верно. Хорошо, я подгоню машину, — голос у него был слабый, измученный, и смотрел он не на меня, а куда-то в сторону.

Денни шевельнулся и застонал. Нейлор хрипло и громко дышал. Через несколько минут гипс на его розовых бинтах закаменеет, и чтоб высвободиться, ему понадобится пила.

Мы вышли. Дверей запирать не стали. Джерард подогнал машину к воротам, я уселся за руль и включил первую скорость, извиняясь за пятна, которые теперь останутся на обивке. Он сказал, что пятна — это пустяки.

И не проронил больше ни слова.

На обратном пути мы, как и утром, остановились у будки телефона-автомата, и на этот раз я сам набрал номер, оставленный мне Риджером. Когда дежурный снял трубку, я сказал, что у меня срочное сообщение для главного инспектора Уильсона. От Тони Бича.

Он просил подождать и не вешать трубку. Я ждал.

Вскоре послышался хорошо знакомый несколько приглушенный голос:

— Мистер Бич? Это вы?

— Да, мистер Уильсон.

— Это вы звонили раньше и направили нас в Мартино-парк?

— Не совсем.

— Мистер Макгрегор, да?

— Да. Как вы догадались?

— Тот человек с ипподрома… Ну, помощник управляющего, который дежурит там по субботам и воскресеньям, когда ворота и двери открыты… Это он сообщил нашим людям, что вчера к поставщикам приезжал мистер Бич. И сегодня тоже заезжал, вместе с мистером Макгрегором.

— А что там было? — спросил я.

— Пол Янг так и не появился, мистер Бич… — в голосе огорчение и одновременно укоризна.

— Но кто-нибудь да явился? — спросил я.

— Некий человек по имени Лью Смит. Приехал вскоре после нас в фургоне от «Винтнерс инкорпорейтед». Ну, наши люди тут же окружили его, помощник управляющего тоже, разумеется, присутствовал. Лью Смит не смог дать никаких вразумительных объяснений на тему того, что там делает и зачем явился. Однако это был не Пол Янг, и мы сочли, что у нас нет оснований задерживать его только из-за какого-то анонимного звонка. И его отпустили. Может, вы, мистер Бич, объясните мне, наконец, что происходит? С чего это вы решили, что Пол Янг должен появиться в Мартино-парк?

— Мистер Уильсон, — сказал я, — мне известно, где находится сейчас Пол Янг. Если, конечно, вам это интересно…

— Оставьте ваши шутки, мистер Бич…

Я четко и подробно описал, где он может найти свою жертву. А потом добавил:

— Поднимитесь наверх и найдете там печатный станок и целую кучу этикеток от «Беллз», а также поддельные этикетки от вин, которые были конфискованы в «Серебряном танце луны». В чанах находится краденое виски… вам следует обратиться на фирму «Рэннох», и они предоставят профильные анализы для сравнения. Виски было похищено из цистерн, принадлежащих фирме под названием «Чартер Кэрриз»… Расследованием этих краж параллельно занимается еще одно подразделение полиции. В офисе Пола Янга вы обнаружите также гипс… а сам Пол Янг доводится единокровным братом Ларри Тренту, и настоящее его имя Стюарт Нейлор.

— Мистер Бич, погоди…

— Всего хорошего, мистер Уильсон, — перебил его я. — И советую не терять времени. Потому как отпущенный вами Лью Смит может отправиться прямиком на фабрику и освободить их… И да, вот еще что. Помните, что в меня и Джерарда Макгрего-ра стреляли у входа в лавку? Так вот, один из грабителей находится там же, где и Нейлор. Дробовик тоже там. Полагаю, что звать его Денни. А Лью Смит, по всей очевидности, и есть тот самый его напарник. Так что попробовать съездить туда в любом случае стоит.

Я повесил трубку, хотя и слышал, как он лепечет что-то в ответ, и сел в машину рядом с Джерардом.

— Теперь допросам конца не будет, — хмуро заметил он.

— Это неизбежно.

Я включил мотор, и мы неспешно начали выбираться из Илинга, пересекли окраину, автомобильную развязку и благополучно выехали на главную дорогу.

В течение довольно долгого времени ни один из нас не произносил ни слова. Никакой эйфории, подобной той, в которой мы пребывали в воскресенье, после стрельбы, когда дробинки жгли тело, а души так и воспаряли от радостного осознания того, что только что удалось и збежать смерти. Нет, сегодня все было по-другому. Ужас, испытанный нами, реальная близость смерти окрашивали все в мрачные тона. Мрачные и темные, как то проклятое красное вино.

Наконец Джерард шевельнулся на сиденье, вздохнул и заметил:

— Я рад, что вы были рядом.

— Угу…

Минут пять спустя он сказал:

— Я испугался. По-настоящему.

— Да, знаю. Я тоже.

Он повернул голову, взглянул на меня, затем снова уставился вперед, на дорогу.

— Этот гипс… — Он передернулся. — Я так кричал… Никогда прежде не испытывал такого ужаса.

— Испытывать ужас в ужасной ситуации — вполне нормальное явление. Отсутствие страха — наоборот.

Он сглотнул слюну.

— А я уже было начал бояться… что вы меня не спасете.

— Не спасу? Вы хотели сказать, не получится спасти или даже не попытаюсь?

Похоже, он был искренне удивлен.

— Ну ясное дело, первое. В подобных ситуациях рисковать нельзя. Бессмысленная отвага ради жеста обычно не приводит ни к чему хорошему.

— Разве что к смерти при попытке?

— Смерть при попытке… — мрачно повторил он. — Я всегда расценивал это как наивысшее проявление некомпетентности.

— Или же просто невезения.

— Согласен, — кивнул он. — Пусть будет невезение. Это я допускаю.

Снова продолжительная пауза. Мы свернули с главной дороги и вскоре должны были оказаться у того места, где я оставил машину.

— Вы в состоянии добраться до дома? — спросил я.

— О да, конечно.

Выглядел он не лучше, чем утром, но и не хуже. То же серое осунувшееся лицо, но, видимо, запас жизненных сил у него был неисчерпаем.

Я был знаком с ним всего две недели. Если точнее, пятнадцать дней. С того самого воскресенья, когда мы сооружали туннели под обрушившимся тентом у Флоры. С ним и исключительно благодаря ему удалось мне по-новому взглянуть на себя, заглянуть в глубинные зеркала своих печалей и страхов и начать понимать то, что я в них увидел. Я очень многим был обязан ему, но только не знал, как об этом сказать.

Я подъехал к своей машине и затормозил. Мы вышли, оба. Стояли и смотрели друг на друга — даже с какой-то робостью. Трудно было найти подходящие слова после всего пережитого.

— Я ваш должник, — сказал он. Я покачал головой.

— Наоборот. Я — ваш. Он криво улыбнулся.

— Тогда будем считать, мы квиты.

И он медленно уселся на запятнанное вином сиденье, приветственно приподнял руку и отъехал.

Я провожал «Мерседес» взглядом до тех пор, пока он не скрылся из вида. Затем столь же неспешно отпер дверцу «Ровера», сел за руль и поехал домой.

Заходящее октябрьское солнце пробивалось сквозь облака, отблески его лучей золотили стены коттеджа.