Александр Колин - Мужики что надо

- Молодец, Омарик! - уважительно произнес Коновалов. - Полезная штука нож от мясорубки. Вон сколько свинятины нарубил. - Вася показал на валявшийся на полу труп хозяина и с нескрываемым любопытством поинтересовался: - Ты что, его с собой везде, что ли, носишь?

- Нет, просто когда я переодевался, он опять выпал из брюк, я его и подобрал.

- Из тебя получится отличный супруг!

Маркиз с досадой махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

- Серьезно, Омарик, неужели тебе никто не говорил, что ты очень хозяйственный?

- Слушай, Вася, сделай мне одолжение, не называй меня Омариком! Хотя бы сегодня, - отозвался компаньон и неприязненно покосился на труп Ганджиева.

- Ладно, как скажешь, малыш, - с готовностью согласился Коновалов.

- Слушай, и малышом меня тоже не называй, а?!

- Паж-жалста! - протянул капитан, которого заинтересовал напряженный тон Маркиза.

Проследив за взглядом компаньона, он добавил: - Ах, вот что! Теперь мне понятно, за что ты его прикончил! Ладно-ладно, больше не буду!

- Бери свой "наган", и пойдем отсюда.

- Точно, мой, - обрадованно проговорил Вася, поднимая револьвер с пола. У, с-сука!!! - Он пнул ногой мертвое тело Ревякина.

- Вставайте, Жанна, мы друзья вашего отца и Ивана Макаровича Копайгоры, ну же, - как можно ласковее проговорил Маркиз, протягивая девушке руку.

Она с опаской посмотрела на него, продолжая всхлипывать, но, коснувшись жесткой руки Омара, точно почувствовала уверенность и улыбнулась, глядя ему в глаза.

- Я вас везде ищу, Василий Андреич! Идемте скорее, там дед сильно ранен! И пожар... Повсюду полыхает, - сказал, вбегая в комнату, младший Копайгора, сжимавший в правой руке двустволку.

- Черт с ним, с пожаром! Не наша забота. Говори, что со стариком? забеспокоился капитан.

- Ноги. Сам идти вряд ли сможет...

- Донесем, - заверил парня Коновалов. - А где майор?

- Не знаю... - протянул моряк.

- Ты что, взял с собой Старицкого? - возмутился Маркиз и с тревогой добавил, показывая на Ревякина: - Этот тип говорил, что подстрелил кого-то в гараже. Кто колеса резал...

- Черт возьми! - Коновалов развернулся и быстро направился к выходу. Скорее в гараж!

Его надо спасать.

В дверях Вася сбил с ног какого-то человека в спортивном костюме. Тот полетел на пол и закричал:

- Если кого-нибудь тут и надо спасать, то только от таких бугаев, как ты, капитан. Приладился... людей давить! Туша.

- Майор... - не то спрашивая, не то констатируя факт, проговорил младший Копайгора.

- Ну, майор, - хмуро проговорил тот, поднимаясь. - За это что теперь, бьют больнее?

- А кого же подстрелили? - спросил Маркиз удивленно.

- А кто сказал? - поинтересовался Старицкии.

- Вот он.

- Он? - Майор как-то странно посмотрел на труп Ревякина. - Он сам-то...

- Но я же видела... - проговорила Жанна, впервые за все это время издай какие-то звуки, кроме слез, всхлипываний и жалобных поскуливаний.

Майор расстегнул "молнию" пробитой в трех местах на груди и на животе спортивной куртки.

- Во! - сказал он, постучав себя по животу. - Бронежилет новый, "гранит" называется, друзья подарили. Говорят, лучше нет! Я не поверил было, а теперь сам вижу. Пошли-ка, ребята?

- Пошли, - проговорил Коновалов. - Помоги даме, морячок.

Младший Копайгора подхватил Жанну и повел, бережно поддерживая.

- Ой, Иван, как тебе идет военная форма! - сказала девушка, и её мокрое от слез лицо озарила улыбка.

Все зашагали к выходу.

Последним, окинув прощальным взглядом висевшие на стенах гостиной картины, в коридор вышел Маркиз.

* * *

Домой к Коновалову компаньоны заявились уже под утро.

Раненого старика пришлось везти к врачу, давнему приятелю Старицкого. Тот обработал раны, перевязал их и успокоил всех, сказав, что ничего страшного нет, хотя полежать и придется.

Услуги доктора как нельзя более кстати пришлись и младшему Копайгоре, и Маркизу. Коновалов, если не считать физиономии, любовно изуродованной Михеевым, вообще отделался очень легко.

Все расстались, довольные друг другом.

Шедший впереди Вася толкнул дверь и ступил в прихожую. Увидев, что из-под двери кабинета пробивается тонкая полоска света, друзья направились туда. Там компаньоны, ничуть не удивившись, обнаружили обеих женщин. Ирма стояла спиной к окну, её глаза метали молнии.

- Где ты был так долго?! - спросила она, стараясь придать голосу как можно более спокойное звучание, что ей, впрочем, вовсе не удавалось. - И где кепочка, которую я тебе подарила?!

Вася провел по волосам рукой и промолчал.

Маркиз, так же молча появившийся вслед за ним, прошел немного вперед, но, услышав вопрос Ирмы, почему-то остановился.

- Боже мой, Омар, - всплеснув руками, простонала сидевшая за гигантским столом Люси. - На кого ты похож?!

- Молчат охотнички, - язвительно произнесла латышка, обращаясь к секретарше.

- Ничего, - лучезарно улыбнулась та, - сейчас разговорятся! Мальчики, только что звонил господин Липкин. Кажется, у него опять пропала собака. Так вот, он очень на вас рассчитывает.

- О-о-о-о-о, - тихонько застонал Вася, стараясь не смотреть в обращенные к нему полные ужаса глаза Маркиза.

ЭПИЛОГ

- Да-а... - устало протянул Александр Иванович Михеев, оглядываясь вокруг. - Пора мне двигать.

- Мне тоже, пожалуй что, пора, - согласился Коновалов и вслед за своим собеседником посмотрел по сторонам.

Час был поздний, и в пивной у Васиного приятеля Костика, куда капитан пригласил Михеева, почти никого уже не осталось. Они просидели здесь довольно долго и изрядно выпили, как пива, так и чего покрепче, однако чувствовали себя совершенно трезвыми.

То дело, с исчезновением дочери Андрея Филипповича Голубева, неожиданно вылившееся в грандиозное побоище, эхо которого ещё продолжало отдаваться в умах и душах горожан, получило вдруг сегодня - спустя почти месяц неожиданное продолжение. Известия, которые получил утром майор Михеев, заставили его снять телефонную трубку и набрать номер бывшего коллеги капитана Коновалова. Вася оказался дома, и теперь, отпивая солидный глоток от своего Бог знает какого по счету стакана "Rausch Bier", Александр Иванович в который уже раз обмозговывал с приятелем свои новости.

Событие нешуточное даже для такого громадного города, как Москва, прошло почти незамеченным прессой. Однако хороший знакомый Михеева по секрету сообщил майору как лицу в известной мере заинтересованному, что Московский УНОН уцепился за случайную ниточку, которая привела их к воротам нарколечебницы, в которой и производилась "Морская соль", оставившая след и в Москве, и в других крупных городах бывшего СССР. Так удачно размотав длиннющий клубок и почти уже совсем оказавшись у цели, уноновцы остались, что называется, с носом.

В пригороде, где находилась таинственная клиника, произошла кровавая бойня, неслыханная по своей жестокости. Больше всего поражало воображение то, что кто-то, причем совершенно неизвестно кто, прикончил всех пациентов и весь обслуживающий персонал, дежуривший в клинике в ту ночь, а тех, кто был свободен от работы, милиционеры нашли: кого сгоревшим в собственном автомобиле, кого сброшенным с крыши, кого просто пристреленным в постели, а кого и вовсе не нашли...

Чистка была проведена по всем правилам, не осталось ни одного свидетеля, здание клиники выгорело дотла. Подозрение падало на бесследно исчезнувших главврача и трех его помощников.

Приметы двоих, как сразу же обратили внимание и Михеев, и его бывший коллега, поразительно совпадали с приметами тех, кого видела Жанна Голубева из приоткрытой дверцы шкафа в квартире Сергея Жулыбина в тот самый вечер, когда последний встретил там свою смерть, - загадочный "демон" по имени Генрих и его шеф Виктор. Кем бы они ни были, было понятно, что товар и деньги, утерянные Веньяминовым, забрали настоящие хозяева. ФСБ, по мнению приятеля Михеева, что-то знает, но молчит, уж очень сильно они облажались тогда с этими наркотиками и деньгами.

Кто-то видел загадочного Генриха или когото, очень похожего на него, в маленьком городке в Рязанской области, где на небольшой дачке спустя некоторое время были обнаружены полуразложившиеся трупы господина Веньяминова и ещё двоих молодых людей, по всей видимости его охранников. Виктор же - завхоз таинственной клиники - по предположениям следственных органов погиб, его почти полностью сгоревшее тело обнаружили на пожарище.

Впрочем, эпопея с "Морской солью", как считали старые друзья, для них закончилась. Наркотик навсегда исчез из города. Пущай их в Москве мозгуют, что и как. Пожар на вилле Ганджиева и учиненный там погром списали на мафиозные разборки. Компаньоны, не уповая на защиту ассоциации "Наше будущее", сами позаботились о том, чтобы сделать себе железное алиби. Всю ночь в несколько разношерстной компании они праздновали перенесенный из-за хлопот с "бешеной пушкой" на ночь с воскресенья на понедельник день рождения Омара. (Журналисты, и правда, обозвали блондина "бешеной пушкой", само же происшествие на вилле Ганджиева получило меткое название "Кровавого воскресенья".)