Жорж Сименон - Инспектор Кадавр

"Послушайте, Кавр, к чему нам играть в прятки? Вы приехали сюда не ради собственного удовольствия. Кто-то вас вызвал. Скажите мне, кто именно и какое задание вы получили…" До чего же легким делом казалось ему сейчас официальное следствие! Прибудь он в город, который находится в его ведении, как представитель уголовной полиции, ему достаточно было бы отправиться на почту и там заявить: "Я комиссар Мегрэ. Немедленно соедините меня с управлением… Алло! Это ты, Жанвье?.. Слушай, садись в машину… Приезжай сюда… Когда увидишь, что Кадавр вышел… Ну да, Жюстен Кавр… Правильно… Пойдешь за ним и не теряй его из виду…"

Кто знает, может быть, он поручил бы взять под наблюдение и Этьена Но, который только что, сидя за рулем своей машины, пронесся мимо него в сторону Фон-тенэ. Да, быть комиссаром Мегрэ легко! В его распоряжении целый штат вышколенных сотрудников. К тому же там, в Париже, стоит ему лишь назвать свое имя, как люди из кожи лезут, чтобы оказать ему услугу.

Но в этой дыре мало кто слышал о нем, хотя в газетах часто появлялись и его имя, и его фотографии. Даже Этьен Но на вокзале принял за него Жюстена Кавра. Его хорошо встретили в доме. Но из уважения к родственнику, парижскому следователю, а вообще-то они явно недоумевают, зачем, в сущности, он приехал. Вот, наверно, что мог бы сказать ему по этому поводу Этьен Но: "Мой шурин-милейший человек, и он, несомненно, желал нам добра, но он так давно покинул Сент-Обен, что плохо представляет себе здешнюю обстановку. С его стороны очень любезно, что он прислал вас сюда. Очень любезно и с вашей стороны, что вы приехали. Ешьте. Пейте. Прогуляйтесь со мной по моим владениям. Но только ни в коем случае не считайте себя обязанным задерживаться в нашем сыром и унылом городишке. И главное-не считайте себя обязанным заниматься этой пустячной историей. Она касается только нас одних". А ведь если разобраться, ради кого он трудится? Ради Этьена Но. А Этьен Но всеми способами дает ему понять, что он против серьезного расследования. Ну, а что касается ночного визита Женевьевы, то это уже просто ни на что не похоже. Пришла к нему в комнату и без всяких околичностей заявила: "Я была любовницей Альбера Ретайо. Я беременна от него. Если вы скажете об этом отцу, я покончу с собой". Но ведь если она действительно была любовницей Альбера, то это чудовищно усугубляет обвинения против Этьена Но. Подумала ли она об этом? Или девица сознательно подводит под суд своего отца? А мать жертвы? Она просто молчала. Ничего не подтверждала, ничего не отрицала и всем своим видом давала ему понять, что он суется не в свое дело. Для всех здесь, даже для старух, притаившихся за окнами-их присутствие выдавали колыхавшиеся занавески, даже для ребятишек, которые пробежали сейчас мимо и, оглянувшись, весьма невежливо расхохотались ему в лицо, для всех он нежелательный чужак, даже больше! – какая-то подозрительная личность, неизвестно откуда явившаяся и, главное, неизвестно чего ради. Да и впрямь: стоит посреди улицы странный тип, руки в карманах широченного плаща. Ни дать ни взять-один из числа тех гнусных личностей, которых снедают тайные пороки и которые слоняются в Париже по району Порт-Сен-Мартен да и по другим подобным местам, опустив плечи, пряча лицо, и при виде блюстителей нравственности настороженно жмутся к стенам домов. Неужели это присутствие Кавра так подействовало на него? Мегрэ захотелось послать кого-нибудь в дом Этьена Но за чемоданчиком, сесть в первый же поезд и уехать, а следователю Брежону сказать: "Они не желают моего вмешательства. Пусть ваш зять действует по собственному усмотрению…" И все же, когда Кавр с портфелем под мышкой – что в глазах обывателей подчеркивало его принадлежность к законодательным органам и тем самым придавало ему вес-удалился из мэрии, Мегрэ вошел туда. Секретарь, неопрятного вида человечек, даже не потрудившись встать, угрюмо буркнул:

– Что вам угодно?

– Комиссар Мегрэ из уголовной полиции. Я прибыл в Сент-Обен с неофициальным поручением и хотел бы получить у вас некоторые сведения.

Секретарь скорчил недовольную мину и не без колебания указал Мегрэ на стул с соломенным сиденьем.

– Частный детектив, что сейчас был здесь, сказал вам, кто его вызвал сюда?

Секретарь то ли в самом деле не понял вопроса, то ли прикинулся непонимающим. Примерно так же он вел себя, отвечая и на другие вопросы, которые задавал ему комиссар.

– Вы знали Альбера Ретайо? Что вы можете о нем сказать?

– Хороший был парень… Да, хороший… Ничего плохого о нем не скажешь…

– Интересовался женщинами?

– Он же молодой был, сами понимаете. А потом, разве всегда знаешь, чем они заняты, эти парни? Но сказать, что Альбер так уж интересовался женщинами, нет, не скажу…

– У него был роман с мадемуазель Но?

– Кое-кто поговаривал об этом… Ходили слухи… Но ведь слухи еще не доказательство…

– Кто обнаружил труп?

– Фершо, начальник станции. Он позвонил в мэрию, а помощник мэра-в жандармерию Бене, потому что в Сент-Обене нет своего отделения.

– Что сказал врач, который осматривал тело Ретайо?

– Что сказал? Сказал, что он мертв… Ведь от тела-то почти ничего не осталось… По нему проехал поезд.

– Но все же опознали, что это Альбер Ретайо?

– Что?.. Конечно… Тут и сомневаться нечего…

– В котором часу прошел последний поезд?

– В пять часов семь минут утра.

– А то, что Альбер Ретайо оказался в пять утра зимой на железнодорожном полотне, это никого не удивило?

Секретарь прикинулся совсем дураком.

– А было сухо. Все заиндевело.

– И тем не менее поползли слухи…

– Да… Разве их запретишь…

– Как, по-вашему, это был несчастный случай?

– А кто его знает…

Мегрэ заводил разговор о мадам Ретайо, и секретарь бормотал себе под нос:

– Почтенная женщина…

Против этого не возразишь. Мегрэ расспрашивал об Этьене Но, и секретарь вяло мямлил:

– Очень любезный человек. И отец его, член департаментского совета, тоже был превосходным человеком…

Мегрэ спросил о Женевьеве Но, и секретарь односложно ответил:

– Красивая…

– Серьезная девушка?

– Конечно, ей и полагается быть серьезной… Ее мать – очень достойная женщина, пожалуй, из самой лучшей семьи в Сент-Обене.

В тоне секретаря не было убежденности, да и отвечал он только из вежливости, не больше. Во время разговора он то и дело засовывал палец в нос и с интересом рассматривал то, что ему удавалось извлечь оттуда.

– А месье Гру-Котель?

– Тоже хороший человек. Не гордый…

– Он дружен с семьей Но?

– Они часто встречаются. Ведь они люди одного круга, не так ли?

– А на какой день после несчастья неподалеку от дома месье Но нашли кепку Ретайо?

– Когда?.. Подождите… А разве ее нашли?

– Меня уверяли, что некий Дезире, который собирает на фермах молоко для завода, обнаружил ее в зарослях тростника у канала…

– Да, болтали что-то об этом…

– Разве это не правда?

– А кто его знает, правда или нет. Ведь Дезире почти всегда пьян.

– И когда он пьян, что он говорит?

– То так, то этак…

– Но кепка! Ведь это вещь, которую можно видеть, можно потрогать. Некоторые видели ее…

– А-а…

– И сейчас она где-то должна быть…

– Возможно… Не знаю… Видите ли, мы не полиция и не вмешиваемся в дела, которые нас не касаются… Уж яснее, чем высказался неряха чиновник, высказаться было нельзя. А этот идиот еще был в восторге от того, как ловко он отбрил парижанина…

Несколько минут спустя Мегрэ вышел на улицу, так ничего и не узнав, или, вернее, твердо узнав, что никто не поможет ему добиться истины. А раз эта истина никому не нужна, зачем он сюда приехал? Не лучше ли вернуться в Париж и сказать Бре-жону: "Ну вот… Ваш зять не проявил ни малейшего желания, чтобы по делу было проведено следствие… И никто в Сент-Обене не хочет этого… Поэтому я вернулся. Меня там угостили великолепным ужином…" Над дверью одного из домов он увидел металлический позолоченный герб и подумал, что это, должно быть, дом нотариуса, покойного отца следователя Бре-жона и его сестры, ныне мадам Но. Большой дом из серого камня на фоне дождливого, темного неба выглядел таким же незыблемым и непроницаемым, как и весь городок. Проходя мимо гостиницы "Золотой лев", Мегрэ увидел через окно, как какой-то мужчина разговаривает с хозяйкой, и ему показалось, что говорили о нем. Они даже подошли к окну, чтобы взглянуть на него.

Навстречу комиссару ехал велосипедист. Мегрэ узнал его, но не успел вовремя свернуть в сторону. Это был Альбан Гру-Котель. Поравнявшись с Мегрэ, он спрыгнул с велосипеда.

– Как я рад, что встретил вас!.. Мы буквально в двух шагах от моего дома… О, вы доставите мне огромное удовольствие, если выпьете со мной стаканчик аперитива! Прошу вас… Я живу очень скромно, но у меня еще сохранилось несколько бутылок старого портвейна.