Наталья Солнцева - Портрет кавалера в голубом камзоле

– Его любили многие женщины, – уклончиво ответила она. – Но ни одна не завладела его сердцем. Он даже не разведен.

– Бережет свою холостяцкую свободу?

– Женитьба ничего не значит. Главное – искренние чувства, а не штамп в паспорте.

– Не спорю, – согласилась Глория. – Вы живете вместе?

– Он снимает для меня квартиру…

– В театре знают о ваших отношениях.

– Этого невозможно скрыть. Он очень увлечен сценой… зачастую присутствует на репетициях. Сам пробует играть.

– Лучшие роли, конечно, достаются вам.

– Да, – просто, без жеманства, подтвердила Жемчужная. – Он, как хозяин театра, имеет решающее слово. Хотя роли распределяет режиссер. Кроме концертов, мы ставим водевили, отрывки из пьес… а сейчас репетируем Шекспира.

– Ого! Что именно? – заинтересовалась Глория.

– «Антония и Клеопатру»…

– Но ведь там нет вокальных партий.

– Зато есть над чем работать. Я имею в виду играть. Мы все учимся актерскому мастерству.

– Царица Клеопатра досталась вам, не так ли? Другие актрисы, вероятно, завидуют.

Жемчужная не стала этого отрицать. Зависть царит в любом коллективе, а в театральном – особенно.

– И вы подозреваете, что ваши товарки прибегают к черной магии, дабы навредить вам.

– Раньше мне такое и в голову бы не пришло… но в последнее время…

Посетительница смешалась и замолчала, нервно комкая носовой платок.

– …с вами происходит нечто из ряда вон выходящее, – продолжила за нее Глория.

– Вот именно! Из ряда вон… Понимаете, дело не столько в шантаже… хотя и это ужасно. Мне напророчили смерть! Если я не уберусь из Москвы… то умру…

– За этим вы и пришли, сударыня. А как же ребенок?

– Шантажистка угрожает мне разоблачением. Она обещает рассказать отцу ребенка… что я… убила его. То есть… сделала аборт.

– У нее есть доказательства? Видеозапись?

– Естественно! – всплеснула руками Жемчужная. – Раз она решилась на такое! Но дело даже не в ней. Что меня ждет? Неужели пророчество сбудется?

Она умоляюще прижала ладони к груди. Вероятно, похожими жестами сопровождались ее реплики на сцене.

Глория понимала: ей устраивают проверку.

– Я заплачу вам! – пообещала актриса. – Мне сказали, сколько стоит сеанс у Агафона.

– Моя э-э… квалификация несколько уступает его мастерству. Но я попробую…

Глория прикинула, связаны ли между собой шантаж и угроза смерти. Ничего толкового в голову не пришло.

– Врач, который вымогает у вас деньги, – женщина… близкая к вам, – брякнула она наобум.

Посетительница вздрогнула и прикусила губу.

– Знакомая врачиха, – утвердительно кивнула Глория. – Враги обычно находятся в ближайшем окружении.

– Это… моя подруга… вернее, бывшая подруга. Зоя Шанкина…

– Вы делились с ней личными тайнами, а она предала вас?

– Мне не с кем больше было поделиться… во всей Москве. Я доверяла ей. Когда забеременела, обратилась к Зое. Она посоветовала сделать анализы и сказала мне, что ребенок родится дауном. Она гинеколог. Очень хороший специалист. Я решилась на аборт…

– Аборт делали у нее?

– Да… Господи! Зачем ей шантажировать меня? До сих пор не могу понять…

– Вероятно, она нуждается в деньгах…

– Мы познакомились в Италии, на экскурсии. Она отдыхала там, а я училась. Разговорились. Приятно было услышать родную речь в чужой стране. Оказалось, Зоя из Москвы. Не замужем… У нас оказалось много общих интересов, – любовь к музыке, к искусству древнего Рима… Казалось, мы искренне привязались друг к другу. Казалось… – повторила Жемчужная. – Я часто принимаю желаемое за действительное.

Она почти убедилась в способностях провидицы, каковой считала хозяйку этого дома. Ведь Агафон слыл настоящим магом: он умел проделывать такое… о чем человек, давший актрисе его адрес, говорил потупившись и шепотом. Преемница Агафона должна обладать недюжинным даром. Иначе не вызвалась бы помочь.

Полине, при ее набожности, было трудно решиться на визит в Черный Лог. Но ситуация не оставила ей выбора. Ее загнали в угол, довели до отчаяния…

«Проверку я выдержала, – сообразила между тем Глория. – Однако настоящее испытание для меня впереди…»

– Деньги, которые вы платили Шанкиной, дал ваш покровитель?

Жемчужная кивнула. К чему лукавить? Кто же, кроме него, располагал подобной суммой?

– Я не сказала ему, зачем мне столько денег…

– И он не спросил?

– Он благородный человек.

– Но в следующий раз вам будет сложно обращаться к нему за очередной ссудой.

– Да… я понимаю…

– Шантажисты не останавливаются на достигнутом. Им всегда мало. Легкий заработок – словно наркотик. Попробовал, и хочется еще.

Глория изрекала прописные истины. Вряд ли Жемчужная настолько наивна, что думает иначе. Она попала в капкан, из которого не вырваться.

– Огласка неприемлема?

– Я не уверена в его чувствах… – призналась актриса. – Достаточно ли сильно он любит, чтобы простить обман? Я должна была сразу предупредить его… сказать о дурной наследственности. Но я не собиралась рожать! Не думала, что забеременею… О боже! Я совсем запуталась… Я могу лишиться всего, чего добивалась! Остаться без работы, без жилья… Скажите, у меня будут еще дети?

Глория слегка растерялась. Как Агафон заглядывал в будущее? У нее нет ни малейшего понятия об этом.

Она вспомнила о хрустальном шаре из его мастерской в цокольном этаже. Может, предложить гостье спуститься туда?

«Опрометчиво, – предостерег ее внутренний голос. – Тамошняя обстановка совершенно обескуражит суеверную дамочку. Не стоит торопиться…»

Глория закрыла глаза и представила себе прозрачный шар, отливающий серебром. Внутри шара что-то клубилось, но никакой четкой картины не возникало.

Жемчужная, затаив дыхание, наблюдала за процессом. Перед поездкой она сняла золотой нательный крестик, освященный в обители, и теперь чувствовала себя беззащитной. Но с крестиком соваться в логово колдуна было еще страшнее.

«Господи! Прости мои прегрешения! – мысленно взмолилась она. – Я не ведаю, что творю!»

– Вы мне мешаете, – сказала Глория.

– Извините…

Перед Глорией вдруг промелькнули образы Клеопатры в золоченой короне и Антония с коротким римским мечом в руках…

«Игра воображения, – отмахнулась она. – Жемчужная упоминала о пьесе Шекспира… вот и…»

Мертвое тело в одеянии египетской царицы распростерлось на досках сцены и не желало исчезать… Антоний наклонился, вскрикнул и бросился за кулисы…

Глория открыла глаза. Гостья, с лицом белее своего костюма, в ужасе уставилась на нее.

– Что?.. – сдавленно спросила она.

– Не пугайтесь…

– Я никогда не стану матерью?

«Хуже, – едва не вырвалось у Глории. – Тебе грозит смерть!»

– Вам нельзя играть Клеопатру. Ни в коем случае…

Картинная галерея Зубова располагалась на втором этаже его большого загородного дома, – там поддерживался определенный температурный режим и влажность. Он старался приобретать подлинники. Выискивал по маленьким городкам и поселкам владельцев живописных полотен, которые не знали им цены. По дешевке Зубов не покупал, – считал обман ниже своего достоинства. Но и заоблачных сумм не предлагал. Картины из частных рук всегда нуждались в реставрации и редко принадлежали кисти знаменитых мастеров.

У одной дряхлой старушки, вдовы местного гравировщика, он купил изрядно попорченный портрет семейной четы, – помещика и его жены. Эксперты признали авторство крепостного живописца Аргунова[7]. Этим полотном Зубов особенно гордился.

Ему удалось собрать скромную, но интересную коллекцию, составленную преимущественно из работ русских художников восемнадцатого – девятнадцатого веков. Первый купленный у деревенского старика портрет занимал центральное место в галерее. Он помещался в специальном углублении в стене и был снабжен деревянными резными «ставнями». Зубов запирал их на замок и любовался картиной исключительно в одиночестве.

Он вообще редко водил своих гостей в галерею. Этой чести удостаивались немногие. О таинственном полотне ходили самые разнообразные и порой нелепые слухи. Зубов их не поддерживал, но и не опровергал. Говорили, что картина оказывает опасное влияние на владельца и каждый, кто на нее долго смотрит, становится чуточку не в себе. Сам Зубов якобы слегка тронулся умом… и на этой почве пустился в непомерные траты. Чего стоит его идея создать собственный театр. Затея дорогая, а необходимыми средствами господин Зубов не располагает. Хоть и назвал свою компанию «Крез[8]», но до богатств истинного Креза ему пока что далеко.

Завистники сплетничали за спиной Зубова, посмеивались и осуждали его. Однако с удовольствием посещали устраиваемые им спектакли и аплодировали голосу и таланту ведущей актрисы Жемчужной.