Данил Корецкий - По следу Черта

— Ты чего? Зачем шабер вынул?! — Верблюд выставил вперед раскаленный прут с повисшей на конце шипящей колбасой.

Незнакомец заскорузлой рукой схватил ее, откусил огромный кусок и, не обжигаясь, принялся жадно жевать. Раздалось чавканье, по небритому подбородку потекла струйка слюны. Устремленный на Верблюда взгляд утратил опасную целеустремленность, адский огонь потух, превратившись в тлеющие угольки.

— Давай сюда бухло! — невнятно пробурчал сквозь набитый рот голый человек и, выхватив у фитиля банку с «Борисом Федоровичем», в несколько глотков осушил ее до дна.

— Оно ж не готово! — охнул Фитиль. — У тебя кишки склеются!

Незнакомец презрительно ухмыльнулся и швырнул банку Фитилю в голову, тот едва успел уклониться. Через несколько минут голый человек отшвырнул недоеденный кусок колбасы, удовлетворенно отрыгнул и осмотрелся.

— Сымай куртку! — приказал он Верблюду.

— А ты рубаху! — палец с острым ногтем ткнул в Фитиля.

— Ты скидывай штаны! — наступила очередь Волдыря.

— И колеса всем снять, я выберу по размеру!

Бродяги переглянулись и вопросительно посмотрели на своего старшего. Страшный чужак отбирал у каждого самое лучшее.

— Слышь, братское сердце, твое погоняло какое? — нерешительно начал «тереть базар» Верблюд.

— Они сами сказали только что. Оглох, что ли?

— Черт?! Так и зовут?

— Глохни! Давайте шмотки, быстро!

— Слышь, Черт, так со своими не поступают. Ты нашу жратву забрал, наше бухло, теперь шмотье… Мы же не лохи какие, чтоб нас бомбить… Знаешь, как это называется?

Голос Верблюда заметно окреп. Хоть по воровским «законам», хоть по бандитским «понятиям», чужак был не прав. То, что он делал, называлось крысятничеством. В зоне за это серьезно спрашивают: загоняют под шконку, бьют до потери пульса, могут и отпетушить.

— Как? — угрожающе прищурился Черт. — Скажи, если такой смелый!

Верблюд осекся. За слово надо отвечать.

— Так и называется… Можно спросить у людей, если не знаешь. У Гвоздя спросим, пусть он тебе скажет!

Гвоздя Верблюд, конечно, лично не знал и спрашивать у него ничего не мог. Только слышал, что это большой авторитет, почти коронованный.[4] Его имя действовало на блатных магически. Но не в этот раз.

— Какой ты, на хер, свой! Вы огрызки, шерсть… И никакой подписки[5] за вами нет! — губы незнакомца змеились в нехорошей улыбке. — А на Гвоздя я ложил с прибором. На всех ложил!

Вжик! Финка тускло сверкнула в желтом свете костра и поперек лица Верблюда легла кровавая черта. Он вскрикнул и опрокинулся на спину, зажимая двумя руками рану.

— Шмотки мне, сучье, а то всех переколю! — угрожающе рявкнул Черт.

Подкрепленное действием требование прозвучало очень убедительно, и никто не стал мешкать. Дрожащими руками Фитиль сорвал с себя рубаху, Волдырь поспешно стащил штаны, потом они сняли со стонущего Верблюда куртку и туфли, затем разулись сами.

Не торопясь, Черт оделся и обулся. Конечно, он не стал похож на денди, но любая одежда лучше голой кожи. Ограбленные бомжи надеялись, что он наконец уйдет, но не тут-то было. Черт оценивающе рассматривал их, гадко улыбаясь, и эта улыбка пугала еще больше, чем длинный тусклый клинок.

— Вон ты! Раздевайся наголо! — корявый палец с длинным ногтем ткнул в Фитиля.

— Зачем? — сдавленно спросил тот. — Нам надо Верблюда в больницу тащить!

— Мы же тебе отдали, что хотел, — просяще проговорил Волдырь.

— Заткнись, петушня! Совсем оборзели! Кто вы такие, чтоб голос подавать?!

Взмахнув рукой, Черт воткнул финку Фитилю в шею. Струей брызнула кровь. Тоненько вскрикнув, бродяга упал в костер. Взметнулся рой искр, желтое пламя стало красным и утробно заскворчало. Волдырь метнулся в сторону, надеясь скрыться в темноте, но не успел, — финка достала и его. Верблюд, почуяв неладное, сел и оторвал окровавленные руки от лица. Кровь тут же залила рубашку. Вряд ли он успел что-то рассмотреть: длинная финка обрушилась на ключицу и пробила сердце.

Вошедший в раж Черт продолжал наносить удары. Мосластая рука взлетала вверх и резко падала, как забивающий сваи механический молот. Неподалеку грохотали товарные поезда, заглушая стоны, всхлипы и вопли.

— Перед вами поставлена очень важная задача, и ее выполнение будет хорошо оплачено, — солидный человек с холеным лицом и ухоженной седой шевелюрой сидел за полированным столом из дорогого дерева и говорил неторопливо и веско, четко выговаривая каждое слово.

Человека звали Валентин Иванович. На нем был дорогой костюм из мягкой, с серебристым отливом ткани, на запястье дорогие часы, пальцы играли дорогой авторучкой. Судя по манерам, он привык к власти и потому не повышал голос, уверенный в том, что его и так услышат. И действительно, даже Серж утратил обычную развязность и напряженно сидел на краешке стула, как первоклассник в кабинете директора школы.

— Но сейчас речь не о деньгах. Господин Серегин назвал вам выделенную сумму, а как ею распорядиться, вы решите сами. Для нас важно, чтобы работа была выполнена чисто…

— Что значит «чисто»? — спросил Волк. Он неловко чувствовал себя в подаренной Сержем черной «двойке» с туго затянутым строгим галстуком.

Серж едва заметно нахмурился и качнул головой, показывая, что инициативу проявлять не следует.

Валентин Иванович не обратил внимания на вопрос, а может быть, даже его не услышал.

— Работа должна быть выполнена чисто, — продолжал он. — То есть, во-первых, обязателен результат, а во-вторых, никто не должен даже заподозрить нашего участия. Как этого достигнуть — решаете вы. Все детали операции продумываете тоже вы. И конечно, отвечаете за ее исход вы. Персонально и по полной программе.

Жесткий взгляд чуть прищуренных бледно-голубых глаз удержал Волка от вопроса: что значит «по полной программе». Валентин Иванович занимал высокую должность в компании, что-то вроде заместителя директора по безопасности, и не был похож на человека, склонного бросать слова на ветер. «По полной программе» — не метафора и не преувеличение. Убьют, причем не просто убьют, а разрежут на куски, сожгут заживо, сдерут кожу, — вот что такое в его понимании «по полной программе».

Снаружи огромная пирамида «Консорциума» казалась темной, но оказалось, что стены были сделаны из поляризованного стекла, и из расположенного на десятом этаже кабинета Валентина Ивановича открывался красивый вид на Москву-реку. Впрочем, Волку было не до того, чтобы любоваться пейзажем.

— Теперь о ваших проблемах с американцами, — Валентин Иванович открыл маленькую коробочку с надписью «Диор». Волк подумал, что там драгоценности: золотой перстень, бриллиантовая заколка для галстука или нечто в этом роде. Но там оказались складные очки с отсвечивающими голубым напылением стеклами. Волк никогда таких не видел. Валентин Иванович неторопливо разложил их и водрузил на острый, как клюв хищной птицы, нос. Потом порылся в бумагах, вытащил нужный лист и быстро просмотрел текст.

— Они действительно подали ноту в наш МИД. Требуют предать вас суду как военных преступников. А МИД направил запрос на исполнение в ФСБ. Поэтому вам лучше на некоторое время покинуть страну. Так что командировка в Африку подвернулась как раз вовремя.

Валентин Иванович чуть заметно улыбнулся. Судя по всему, это был знак дружеского расположения.

Серж улыбнулся в ответ и согласно кивнул. Волк с сомнением покачал головой и хмыкнул.

— Нас посылало государство, мы исполняли приказ…

Он оборвал фразу на середине, но Валентин Иванович прекрасно все понял.

— Вы имеете в виду, что тогда были защищены, а сейчас обречены действовать на свой страх и риск? — улыбка на непроницаемом лице стала заметнее.

— Это ошибка. Нынешнее государство вполне способно согласиться с американцами, объявить вас военными преступниками и отдать под трибунал. А вот «Консорциум» никогда не выдает своих людей. Плюс платит им деньги, способные обеспечить безбедную жизнь в любом уголке мира.

Что ж, пожалуй, он прав.

Волк тоже кивнул. Серж перевел дух и облегченно откинулся на спинку стула.

— Вопросы есть? — стекла диковинных очков сверкнули синевой.

— Нет.

— Тогда приступайте. А предварительно запишите мой прямой телефон. Для экстренных случаев. Запомните его и сожгите, номер должен быть только у вас в голове!

Переночевал Волк в той самой гостинице «Магнолия» на Фрунзенской набережной, где бывший боксер, он же директор, дядя Вася держал для него трехкомнатный люкс. Утром за ним заехал Серж на своем огромном «мерседесе» представительского класса. Уверенно пробираясь через пробки, они пересекли МКАД и выехали за город. Через сорок минут гонки по гладкому шоссе «мерс» проехал мимо небольшого подмосковного городишки, сбавил скорость и принялся нырять по ухабам вдоль длинного бетонного забора.