Татьяна Иванова - Проделки русской мафии, или Стечение обстоятельств

— Я, пожалуй, и впрямь ванную приму. — Сказала Маланья. — Чего зря время терять? Быстрей начну, быстрее кончу. А то спать очень хочется.

— Ты чего, серьезно? — спросил Леха, недоверчиво глядя на нее.

— Серьезно! Или ты думаешь, что твой Сева меня на производственную беседу сюда пригласил? Ну, чего уставился? Показывайте, где тут у него ванная, чистые полотенца?

— Хм! — ухмыльнулся Леха. — Чистые полотенца! Да, откуда ж мне знать? Я тут у него не моюсь!

— Ну, тогда пойдите и найдите! Думаю, шеф вас за это не убьет.

Леха покачал головой и направился в комнату, а второй, которого Леха называл странной кличкой Киреда, заставив Маланью подумать, что это какая-то производная от его фамилии, или сама фамилия, остался сидеть на кухне.

— Вот, черт! — досадливо выругалась про себя Маланья. — Даже если Леха отправится на поиски полотенца, а этот не сдвинется с места, ей до куртки ни за что не добраться, она все время будет находиться в поле зрения этого Киреды.

Леха показал Маланье, где находится ванная, а сам направился в комнаты, искать полотенце.

Войдя туда и захлопнув за собой дверь, Маланья принялась медленно раздеваться, чтобы создать видимость, будто она и впрямь хочет принять ванную. Через пять минут Леха бесцеремонно открыл дверь, и, протянув ей полотенце, застыл в открытом проеме.

— Ты так и будешь стоять? — строго спросила Маланья, принимая из его рук полотенце.

— А что?

— Ничего, убирайся!

И в это время она услышала голос Киреды.

— Слышь, Лех, у тебя курить есть?

— В куртке посмотри! — крикнул ему в ответ Леха. — Только не вздумай на кухне курить, Сева не любит, иди на балкон.

— Так ты уйдешь или нет? — в очередной раз спросила Маланья, глядя на наглую, на глазах превратившуюся в сладостно-пахотливую, следящую за ее раздеванием физиономию Лехи.

— Я вот думаю, может, и мне дашь пока Севы нет, а? — спросил Леха.

— Может и дам, в рыло! Тебе, видно одного раза было недостаточно! — отрезала Маланья.

— Слышь, Лех, у тебя в куртке нет сигарет. — Снова крикнул Киреда.

— Значит, в машине остались, — отозвался Леха. — Сгоняй, принеси! Ключи от тачки в кармане возьми.

— Ага! — откликнулся Киреда, и Маланья услышала, как через минуту за ним захлопнулась входная дверь.

— Ну! — возмущенно наступая на Леху, в очередной раз сказала Маланья, — давай, катись уже!

— Сука! — сказал тот, поняв, что ему ничего не перепадет.

— Это я уже слышала! — сказала Маланья, и демонстративно виляя задом, принялась снимать с себя юбку.

Леха вышел, а она закрылась на щеколду и открыла воду, после чего снова принялась одеваться.

Затем она услышала, как опять хлопнула входная дверь. — Киреда вернулся, — сказала она себе, и, переключив воду с крана на душ, стала прислушиваться, моля Бога о том, чтобы молодчики отправились курить на балкон вместе.

Через минуту к ванной снова подошел Леха и ткнулся в дверь.

— Ну? — грубо отозвалась Маланья.

— Гну! — ответил Леха.

Маланья плеснула водой, изображая шевеление в ванной.

— Ты, никак, хотел предложить мне спинку потереть? — издевательски спросила она.

Однако в ответ раздались удаляющиеся Лехины шаги.

— Угу! — обрадовано подумала Маланья, — на всякий случай убедился, что я моюсь! — и она снова прислушалась, уловив что к Лехиным шагам вскоре присоединились и шаги Киреды.

— Они должны отправиться курить! Должны! По логике вещей. Киреда вернулся очень быстро, значит на улице курить не стал, а сигареты принес в квартиру, чтобы покурить вместе с Лехой на балконе! — рассуждала она. Подождав еще пару минут, она рискнула и бесшумно отомкнула щеколду. Высунувшись в дверь, Маланья четко услышала приглушенные голоса своих сторожей откуда-то со стороны гостиной.

— Голоса приглушенные! Значит, они точно ушли на балкон! — обрадовалась она.

Маланья подняла с пола туфли и свитер, а потом, на цыпочках тихо направилась к входной двери. Ее сумочка с документами и бумажником лежала в прихожей на том же месте, куда она ее и положила, — у стены, на низком обувном шкафчике. — Слава Богу, что ни Леха, ни Киреда не додумались убрать ее оттуда, — обрадовалась она.

Пошарив руками в куртке Лехи, она, на удачу, сразу отыскала свои ключи. Дверь же, опять на ее удачу, была закрыта только на один замок-собачку, который отщелкивался изнутри. Маланья быстро его отщелкнула! Затем босая, подбежала к лифту и принялась лихорадочно нажимать на кнопку вызова. Лифт, за своей ненадобностью в ночное время, тотчас же загромыхал подъемом, и через мгновение открыл перед Маланьей дверцы.

— Фу! — с облегчением выдохнула она только после того, как лифт остановился на первом этаже, и быстро надела туфли.

Поймав на себе удивленный взгляд консьержки, Маланья бегом спустилась по шести подъездным ступенькам, и выскочила на улицу.

— Слава Богу, что машина стоит так удачно! — обрадовалась она, увидев свою ПЕЖО, свободную для выезда, не заблокированную никакими другими машинами. И, открыв дверцу, быстро уселась в нее и поехала.

Она стремительно набирала скорость, пока ни о чем не рассуждая, и вообще в течение получаса ее потрясывало от волнения. И уж только потом, став понемногу приходить в себя, она принялась чертыхаться на все лады.

… Итак, она ехала к Ане Кудриной, кстати, будучи совсем не уверенной в том, что Аня находилась на даче!

— А ведь и впрямь, почему я об этом не подумала? — опомнилась Маланья. — Анька вполне может сейчас быть в Москве! Хотя вряд ли! Дело в том, что ее подруга была беременна, и из частых переговоров по телефону, Маланья знала, что та безвылазно торчит на даче. Правда, шансов на то, чтобы ее не застать, тоже было немало. Ну, например, Аннушка могла отправиться к врачу в женскую консультацию, или просто по каким-то другим, неотложным делам в город, и там переночевать в квартире, как знать!

Маланья решила позвонить подруге, но вовремя опомнилась.

— Время пять утра! Зачем ее будить так рано? Уж если она на даче, пусть поспит хотя бы еще некоторое время, до того момента, пока я приеду!

И тут Маланья вспомнила, что у нее нет мобильника.

— Ну, я даю! У меня ж его Леха забрал! — и она покачала головой, сетуя на свою забывчивость. А если Ани все же нет? — промелькнуло сомнение, — зачем тогда ехать? — Да, ладно, доеду, тут все равно уже недалеко!

Приняв такое решение, она немного успокоилась, однако второй волной, накатившей на нее после извержения всяческих проклятий, ругательств и негодования, стало плаксивое бессилие, несовладание с расстройством, наступающее обычно после стресса, держащего человека в напряжении. На глаза накатили слезы, застилающие дорогу расплывчатой пеленой, а нос надоедливо зашмыгал.

— Ну, здрасте, приехали! — устыдила себя Маланья. Однако невзирая на это, слезы заволокли ей глаза еще больше.

Она свернула на обочину и остановилась. Ей надо было передохнуть, выплакаться для облегчения!

— Эх, сейчас бы в самый раз выпить коньячку, да очутиться в какой-нибудь веселой компании, чтобы сбросить с себя всю эту саднящую душу грязь! — подумала она, и, высморкавшись после очередного плаксивого прилива, схватилась за ключ зажигания, отправившись дальше.

И вдруг ей совсем расхотелось ехать к Ане Кудриной. Маланья вспомнила их последние разговоры по телефону, в которых Аня беспрестанно жаловалась на свое тяжелое беременное положение, на одолевающий ее токсикоз, на отечность ног, на невозможность спать то на боку, то на животе, как она любила.

— И ведь сейчас начнется то же самое! — подумала Маланья. А эти Анькины жалобы, доходящие до занудства, никоим образом не годились в этот момент для настроения Маланьи.

— Нет! — решительно сказала она себе. — К Кудриной я не поеду! Надо вернуться в Москву и отправиться к Нюрке. Слава, конечно же, найдет ее там при желании, но и пусть. Она пошлет его ко всем чертям! А с Нюркой они закатятся в кафешку, выпьют коньячку, поболтают по душам! Благо, что сегодня суббота и ей не надо на работу!

В это время в зеркале заднего вида промелькнула машина, заставив Маланью боязливо вздрогнуть и присмотреться к ней повнимательней.

— Боже мой, это… это же БМВ! — испугалась она, и сердце у нее упало.

— Но, как они смогли ее вычислить? Да, нет, этого просто не может быть! Это не их машина! Что за глупости приходят ей в голову?! Хватит уже вздрагивать. Эти Севины олухи не могли даже предположить, в каком направлении она уехала! Уж если им и вздумалось ее искать после исчезновения, то они наверняка отправились бы к ней домой. А может, и вообще никуда не отправились! Ведь весь этот спектакль с ее выигрышем, самая настоящая дурь, только и всего! Сева уже давно на нее поглядывал, желал до слюноотделения, и наконец придумал невесть что на пьяную голову! А протрезвеет, — опомнится, еще и извиняться будет! И вообще, во всей этой истории нет никакой доли серьезности, кроме куража пьяных мужиков! Так, что, нечего тут вздрагивать!