Богумил Райнов - Утро - ещё не день

А сегодня незадолго до обеда она неожиданно заглянула ко мне в комнату:

- Альбер, мне надо купить крем для лица. Не будете ли вы так добры сопроводить меня?

Эта любезная фраза на самом деле означала: иди со мной.

- Зачем вам крем? - сказал я, лишь бы что-то сказать. - У вас чудесная кожа. Если вы прикажете мне вас поцеловать, я соглашусь.

- Если у женщины хорошая кожа - значит, она старательно следит за ней, - ответила дама, оставив мое предложение без внимания.

- Не лучше отложить покупку на более позднее время, а сейчас заскочить куда-нибудь пообедать? - предлагаю я.

- Сделаем и то и другое, - говорит Мод. - Только на пять минут забежим в "Карлштадт". Как раз за этим магазином есть чудесный ресторан.

Предложение подано как чистейшая импровизация. Но в наших кругах люди недоверчивы, и я подозреваю, что покупка - только повод для того, чтоб затянуть меня именно в этот чудесный ресторанчик за "Карлштадтом". Подозрение перерастает в уверенность: когда через каких-то четверть часа после того, как мы уселись, к нашему столу подходит невысокий, смахивающий на пивную бочку, краснощекий господин.

- О Мод! Куда вы исчезли? - радостно выкрикивает незнакомец.

- Вот я перед вами, Франк, - успокаивает его дама. - Садитесь, если у вас нет другой компании. Это - господин Каре.

Оказывается, что у незнакомца нет другой компании и он очень-очень рад познакомиться с господином Каре.

Судя по тому, как разговаривает краснощекий с кельнером, он тут постоянный посетитель, хорошо знает не только кухню, но и винные погреба этого заведения.

Первого поданного блюда мне вполне достаточно, чтоб утолить голод, поэтому появление еще и свиной ноги меня больше пугает, чем радует. Отодвигаю тарелку и зажигаю сигарету. Это не остается незамеченным.

- Какое варварство, уважаемый господин Каре! - замечает Франк с полным ртом. - Эта свинья пожертвовала своей жизнью ради нас, а вы отвечаете на ее самопожертвование неуважением.

- У Альбера всегда плохой аппетит, - старается оправдать меня Мод. Но у него есть другие достоинства. Он с первого взгляда определяет профессию и происхождение человека.

- Боюсь, что ко мне вам придется присматриваться долго, - скептически качает головой Франк. - Ну хорошо, смотрите сколько хотите, и делайте свои выводы.

Он вызывающе моргает своими блестящими темными глазами, потом снова переключает свое внимание на свиную ногу.

- Наверное, Мод переоценила мои возможности, - замечаю я. - Но если речь идет об угадывании, то вы американец немецкого происхождения, видимо торговец.

- Я же вам говорила, что он угадывает! - довольно улыбается дама.

- А я разве не говорил, что со мной дело сложное? - возражает толстяк. - Чтоб ваш ответ был точнее, надо было добавить для приправы и кое-что итальянское.

- Не будьте таким мелочным, - протестует Мод. - Альбер угадал.

- Я совсем не мелочный, - протестует, в свою очередь, Франк. - Для меня эта итальянская приправа очень важна. Мать у меня была итальянка, отец - немец, и мое рождение связано с созданием политической оси Рим Берлин, смерть отца связана с крахом этой оси в борьбе с большевиками, а следующий брак моей матери - с приходом американцев.

- Хорошо хоть, что ваша мать не вступила в брак с русским, - бросает Мод.

- Расположение фронтов исключало такую опасность, - замечает Франк. Но если учесть, как развиваются события, не будет ничего удивительного, если ваша дочь или даже вы сами выйдете замуж за китайца.

- Кажется, я уже говорила вам, Франк, что ваши шутки...

- Никаких шуток, милая, никаких шуток. В один прекрасный день в самом деле может случиться так, что нам придется выбирать между китайцами и русскими. Что вы думаете по этому поводу, уважаемый Каре?

- Меня больше волнует финансовый застой, - бормочу я.

- Что ж, Франк, - говорит через какое-то время Мод, отодвигая от себя пустую посуду. - Альбер боится кризиса, вы боитесь русских и китайцев, вообще у каждого свои страхи.

- Нет, милая, я ничего не боюсь, - возражает толстяк. - Думаю, пока китайцы завладеют этим миром, я успею перебраться на тот свет... Римская империя рушилась целых два столетия. Наша агония продлится, по крайней мере, несколько десятилетий.

- На вас плохо сказывается пребывание в Европе, - констатирует дама. И, обращаясь ко мне, поясняет: - Фрак - американец, который получил европейское воспитание.

- В ее словах есть частица правды, - подтверждает гость. - Матери я обязан знанием итальянского и немецкого языков, а отцу - невозможностью использовать эти знания в Европе. Прошла уже целая вечность с тех пор, как я тут живу. Вообще я утратил американский оптимизм, не успев обрести его. Знаете ли вы, что у нас, за океаном, глупость называют оптимизмом?

Он еще какое-то время распространялся в том же духе, поощряемый короткими репликами дамы, а я, глядя сквозь витрину на панораму торговой улицы, спрашивал себя: какова настоящая цель этой случайной встречи, если такая цель вообще существует?

В диалоге между Мод и Франком за чашкой кофе некоторые реплики заставляют меня насторожиться.

- Мы не нарушили ваших планов тем, что забрали вас к себе? спрашивает Мод. - Возможно, вы хотели сесть где-то в другом месте?

- Да. Или, собственно, нет. Я надеялся встретить тут одного знакомого, но он не пришел.

- Очень плохо с его стороны, если он вам обещал.

- Скорее это было полуобещание. Он очень занят. Люди, от которых мы зависим, всегда очень заняты.

Дама не возражает. Она потеряла всякий интерес к разговору. Франк также. Поэтому приглашаем официантку, чтоб расплатиться. Как всегда, плачу я. Обыкновенная игра в джентльменство - не больше. Мод всегда возвращает мне деньги... "Накладные расходы за мой счет", - говорит она. По этому поводу я не возражаю. У меня нет никакого желания финансировать чужие операции. Не такой я богатый. Если будет возможность продолжать путешествие, деньги мне тоже будут необходимы.

Да, если будет возможность. Если...

- Вы до сего времени не дали мне свой паспорт, - напомнила Мод.

- Хорошо, возьмите, - говорю я, отдавая ей паспорт. - Но имейте в виду, что я остался без документов.

Быстрый взгляд больших карих глаз и почти лирический вопрос:

- Скажите, Альбер: неужели нам нельзя работать, доверяя друг другу немного больше?

- Дорогая моя, доверие достигается не словами, а делами. Вы мне никогда ничего не говорите. Я и сейчас не знаю, куда это мы полетели, какой пожар будем тушить.

Мы и правда летим. Летим в зеленом "мерседесе" автострадой.

По дороге из ресторана в гостиницу Мод дважды забегала в телефонные кабины и разговаривала с неизвестными лицами, а потом, после обычного послеобеденного отдыха, пришла ко мне сказать, что я могу убрать свою пижаму в чемодан: счет оплачен и мы отправляемся.

- О каком пожаре вы говорите, Альбер? - бросает дама, вперив глаза в ленту шоссе, что стелется перед нами. - Кажется, разговор с Франком плохо подействовал на вас. Терпеть не могу таких спокойных истериков, которые только и думают о возможных катастрофах и агониях.

- А я не люблю собеседников, которые никогда не отвечают на вопросы. Вы слышите? Я спросил: куда мы летим?

- К цели, Альбер. Прямо к цели. Иногда сроки и методы меняются, а цель остается.

- Скажите мне хотя бы название населенного пункта. Конечно, если мы едем в населенный пункт.

- Он не очень населенный, находится совсем близко и называется Идар, если это вам о чем-то говорит.

Название "Идар" мне ни о чем не говорит, но вопрос расстояния очень важен.

Съезжаем с автострады на асфальтовую дорогу в лес. Мод молчит, занятая машиной. Потом бросает, будто между прочим:

- Когда-то в воскресной школе нам читали Евангелие, где сказано: если у тебя две рубашки, отдай одну своему ближнему. Это, конечно, глупость...

- Почему же глупость, если так написано в Евангелии?

- Эту историю про две рубашки мы слышали уже две тысячи лет, но я еще не слыхала, чтоб кто-то подарил кому-то свою вторую рубашку. Людям надо говорить лишь то, что они могут воспринять. Например: не зарься на большее количество рубашек, чем тебе потребно.

- Вам лично сколько их необходимо?

- Как раз столько, сколько имею. Маленький автомобиль - не такой, как этот, в котором мы сейчас едем, и уютная квартира - вот и все мои потребности.

- Но женщина с вашим интеллектом, не говоря уже про внешность, могла бы достигнуть значительно большего.

- Именно жажда "большего" и приводит ко всяким катастрофам. Одни катастрофы есть результат любовных неудач, другие, так сказать, деловых. Иллюзия семейного счастья и нестерпимая жажда наживы... Первое толкает вас к браку, а второе - в тюрьму.

Уже темнеет, фары автомобиля выхватывают придорожную табличку: "Идар - Оберштайн - 35 км". А отсюда до Висбадена приблизительно еще столько же. Да и эта дорога с крутыми поворотами - это вам не прямая автострада. Не говоря уже о том, что я без автомашины. В данный момент все это занимает меня "значительно больше, чем вопрос брака или жадности.