Борис Бабкин - Вы считаете это игрой?

— Не знаю, — прочитал он по ее губам.

Прозвучал вызов сотового.

— Слушаем! — закричала Анна.

— Поедете к Шушарам, — произнес мужчина, — там получите указания.

— Домой хочешь? — спросила Инна.

— Нет, — ответил Саша. — Мама ругаться будет. И папа тоже. Телевизор один, мама любит сериалы смотреть, а папа футбол. И ругаются. И мне мама постоянно кашу варит, а я ее не люблю. У вас хорошо, а дома… — Мальчик вздохнул.

— Теперь и у тебя все будет хорошо, — улыбнулась Инна.

— Мама ругаться не будет?

— Нет. Но ты же ничего не будешь рассказывать о нас? Не надо.

— А мяч мой?

— Конечно. И форма тоже, и бутсы.

— Здорово! — завопил Саша.

— Мы все сделаем! — быстро проговорила Анна. — Только верните Сашу, — всхлипнула она. — Мы делали все…

— Проедете по дороге на Музей, — перебила ее женщина.

— Поняла, — кивнула Инна. — Давай в квадрат пять, — сказала она водителю.

— Ну вот, — вздохнул Георгий, — все хорошо. Для закона и для родителей похищенных детей это преступление. А для меня — игра в киднепинг, а еще и урок родителям. Любите своих детей и исполняйте их просьбы. Иначе все обойдется гораздо дороже и страшнее… Что это я разговорился, как в последнем слове на суде?.. — Он усмехнулся. — Вот жизнь настала! — Достав из холодильника бутылку пива, он сделал несколько глотков. — А ведь жил нормальной честной жизнью. Были жена, сын, звание и даже награды — орден и две медали. А кончилось все в одночасье — сын погиб, его сбила машина. Я изуродовал водителя, на меня завели дело. Жена тут же нашла другого. Министерство обороны поспешило от меня отказаться. И все кончилось. Правда, суд дал условный срок. И стал я Странником. Да, покуролесил я эти четыре года. А потом у меня случайно оказался ребенок, девочка семи лет. Позвонил родителям, они сразу спросили: сколько вы хотите? Я был пуст как барабан и сказал — пять тысяч. Они отдали пять тысяч долларов. — Гоша посмотрел в зеркало. — Я рассказал об этом Ирке, и она в шутку предложила зарабатывать этим. Поразмыслив, нашел вариант. Уже пять раз это сработало. Правда, приобрел привычку говорить сам с собой. Потому что не с кем. Морпех — бандит, я каждый раз боюсь, что он кого-нибудь убьет. Ирка жадна до денег и очень любит роскошную жизнь. Наверное, надо расставаться с ними. Инке тоже всегда мало. Рудик несколько раз предлагал повысить сумму выкупа. Повысить — значит, заставить родителей обратиться в милицию. Если возьмут моих подельников, они наверняка все расскажут. — Он закурил. — Надо уходить. Но они не успокоятся и влипнут. Хорошо, если не убьют никого. Если будут брать Морпеха, он не дастся и кого-то уложит. А ситуация постепенно выходит из-под контроля. Сам в этом виноват, собрал команду. Точнее, собрала Ирина. Мы с ней однажды сработали двадцать пять тысяч рублей и поняли, что нужны помощники. Вот и появились Ирка, Рудик, Кэт, Шумахер. Потом встретил Морпеха с Дашей. Шумахер подрабатывает частным извозом, Дашка сутки через двое в ларьке работает. Ирка сдает квартиру. Рудольф свободный художник. Кэт тоже подрабатывает где придется. Морпех уже предлагал дело с инкассаторами. Рано или поздно он пойдет на это. Кстати, о чем-то похожем Димка пытается договориться с Шумахером. И если Рудик подпишется, банда для дела готова. Шумахер машину водит как черт, погоняло он получил в цвет. Рудик был в армии, стрелять умеет. Морпех — боевик. А может, действительно? — задумчиво пробормотал Георгий. — Ведь возят они прилично. Взять хотя бы тысяч пятьсот, отвалить отсюда и какое-нибудь дело открыть. Детский садик, например! — Он засмеялся. — Опыт общения с детьми есть, ни разу ребенка не испугали. Я, кажется, готовлю себя к еще одному преступлению. Но так тоже продолжаться не может. Получаем немного, годы уходят. Еще лет десять, и привет, впаду в отчаяние: или сопьюсь, или кого-то убью. Кажется, знаю кого… Об этом даже не думай, забудь, Георгий, забудь! — Он выбросил в окно недокуренную сигарету, достал вторую, прикурил, потом глотнул из горлышка. — И все-таки надо что-то делать. Для начала плавно расстаться с командой. Оставлять их вместе нельзя, они обязательно попробуют похитить ребенка очень состоятельных людей. И потребуют неимоверно крупную сумму. Последует обращение в милицию, задержание, труп или по крайней мере раненый сотрудник милиции. Морпех успеет смыться, а остальные будут все валить на меня. Менты подтянут всех потерпевших, и те подтвердят. И меня как организатора посадят надолго. Да, — он снова взял бутылку, — умная мысля приходит опосля… Что же делать? Нужно выяснить, кто чем дышит. А уходить надо.

— Зачем ты сел в машину к этому бандиту? — крепко прижимая к себе сына, сквозь слезы спросила Анна. — Господи, а если бы… — Она зарыдала.

— Да все хорошо, мама, — пытаясь освободиться, проговорил мальчик, — теперь у меня мяч есть. Петька завидовать будет. И бутсы настоящие! — Он попробовал дотянуться до пакета.

— Сынок, тебя точно не обижали? — спросил сидевший на корточках рядом с креслом Василий.

— Нет. Кормили меня супом, картошкой, пельмени варили. Очень вкусно. Каши не давали… — Мальчуган взглянул на мать.

— Все это, конечно, хорошо, — проворчал Шумахер и потер бритую голову, — но маловато. Да мы еще тратим сколько — и бензин, и…

— Подожди, — остановил его Морпех, — тысяча баксов за двое суток — немало.

— Согласись, по десять на каждого было бы намного лучше, — вмешался Рудик.

— По крайней мере надо запрашивать семьдесят пять, — ответил Морпех. — А набрать такую сумму за несколько дней почти невозможно. Выход один — обратиться к родной милиции. А менты научились такие дела раскрывать. И загребут вас за милую душу и влупят немало. Знаете, как в зоне говорят, жадность фраера губит. Это все понимают, но пытаются заграбастать побольше.

— Спать — так с королевой, воровать — так миллион, — усмехнулся Рудольф.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — высказалась Ирина.

— Так давайте банк возьмем, — усмехнулся Морпех. — И шампанским мыться можно будет, и миллионов несколько хапнем. А то вы желаете на детях большие бабки сделать. А думали, каково их родичам, когда вот так им звонят и за ребенка деньги просят? Да, я тоже этим занимаюсь. Но только потому, что знаю — люди не последнее отдают, и ребенок не в яме, не голодает. Но все равно противно. А вы на этом бабки заколачиваете, но все вам мало, желаете больше ухватить. А вспомните, как первый раз дрожали, твердили — ничего не получится, милиция докопается, и обвиняли во всем Гошку. И во второй раз тряслись, и в третий, только уже меньше. На четвертом решили, что надо требовать больше денег. А сейчас вы готовы порвать с Гошкой и самостоятельно заняться похищениями, запросить миллион, не меньше. Но не пойдете вы на это, вам нужен вожак, который будет во всем виноват, а прежде всего в том, что мало запрашивает. Поймите — если станете требовать больше, сядете. И даже если вы ребенка убьете, тело надо будет куда-то спрятать, жить спокойно уже не сможете. Страх будет доканывать каждого. И рано или поздно всех возьмут, конечно, если сразу не погорите. А вы начнете дружно обвинять во всем Гошку, особенно в последнем деле, в котором он участвовать не будет. Поэтому давайте сделаем проще — разбежимся, пока не поздно. Но вы и на это не согласитесь. А что-то решать надо. Если мы команда, то работаем без шепотков за спиной. А если расходимся, то без всяких обид, и если кто-то когда-то куда-то за что-то влипнет, об этих делах ни слова. Я ясно выразился?

— А ты что, Гошкин доверенный? — насмешливо спросила Ирина.

— Я его друг, поэтому предлагаю…

— Да ты верно говоришь, — сказал Шумахер. — Однако дело делается вполне чисто, так почему бы не найти какого-нибудь банкира или бизнесмена, у которого можно больше взять? Но чтоб охраны не было. И все так же получится. Эти же спокойно отдают…

— Спокойно деньги не отдает никто, — перебила его Даша. — Эти люди — представители среднего класса, и им приходится рассчитывать лишь на себя. А вмешательство милиции только усложнит им жизнь. И в то же время, если бы мы попросили деньги, которые им нужно было занять или что-то продать, они бы наверняка попробовали найти помощь. А так у них просят сумму, которую можно заплатить, и еще останется самим. На этом строится расчет Странника, и я согласна с ним. Но денег, конечно, хотелось бы больше.

— Я согласна работать так же, — вздохнула Ирина.

— Кто еще что скажет? — спросил Морпех.

— Да уж лучше по тысяче баксов на брата, чем тюрьма или костоломы какого-нибудь мафиози, — сказал Рудик. — Сейчас все, кто имеет приличные бабки, повязаны с ментами или с бандитами. Ведь слышали, наверное, и директоров банков убивают, и…

— Значит, все остается по-прежнему? — уточнил Морпех.