Ксения Баженова - Закрой глаза – я тут

Она бродила и возле галереи современного искусства, где должна была состояться выставка. Уже висели афиши с фрагментом картины, на которой был изображен красивый тропический остров, парящий в воздухе. Сам зал был пока закрыт. Ей обязательно надо попасть сюда в первый день. Возможно, ей даже не удастся войти внутрь. Но она подождет его здесь, перед входом. Скажет ему:

– Здравствуй, папа. Я твоя дочь, Кира.

Дни пролетели незаметно, и вот наступила ночь перед вернисажем. Кира не могла заснуть. Решимость ее почти пропала. Как отец, который вообще никогда не видел дочь, воспримет ее появление? Да он просто может сказать: «Девушка, я вас не знаю, до свидания», и хорошо еще, если не позовет полицию. Под утро она, наконец, задремала и проспала до полудня. Потом надела новый летний сарафан, собрала в папку рисунки и после обеда пошла к галерее, где села на лавочку у входа. Часам к семи вечера стали собираться гости, на красивых машинах подъезжали мужчины и женщины, одетые в вечерние наряды. Она попыталась проникнуть внутрь вместе с ними, но охранник, как и предполагалось, не пустил ее. А вскоре подъехал большой черный автомобиль с блестящими боками, и оттуда вышла блестящая семья блестящего успешного художника. Он оказался еще красивее, чем на фотографиях в Интернете. На нем был летний льняной костюм и легкий шарф. За руки он вел двух очаровательных девочек лет семи, в нарядных пышных платьицах, с длинными волосами, перевязанными одинаковыми красными лентами. Водитель подал руку еще одному пассажиру – из машины вышла жена отца, очень красивая молодая блондинка в черном коктейльном платье и туфлях на шпильках. Они улыбались друг другу, о чем-то болтали на итальянском и быстро шли по направлению к входу. Или сейчас, или никогда. Кира встала, папка с рисунками в руках сильно дрожала, и вообще ее довольно заметно потряхивало.

– Дементий Александрович! Простите… – позвала она осипшим голосом.

– Подождите, девочки. – Художник с интересом остановился. Он успел отвыкнуть от русского языка. – Вам что, девушка, автограф?

– Мне, я… дело в том..

– Хотите на выставку? Пропустите девушку, – кивнул он охране. И пошел со своей семьей дальше.

Кира забралась в уголок, из которого открывался хороший обзор, и стала оттуда рассматривать картины, семью отца и людей, которые его окружали и подходили с поздравлениями. Гости пили шампанское, и она тоже взяла бокал с подноса у проходящего мимо официанта. Вокруг неспешно журчала незнакомая, сытая и комфортная жизнь. Девочки шумно бегали по залу, кричали и веселились, и никто на них за это не шикал. Красотка-жена держала отца под руку и совершенно не походила на несчастную, затюканную маму. Несмотря на ее сказочную красоту, Кире она показалась доброй и приветливой. На шее и на руках у нее красовались всякие чудные украшения. Камни на кольцах переливались в свете ярких огней, когда она поправляла попадающие на лицо белые пряди. Отец выглядел совершенно счастливым. Картины, которые открывались Кире из ее уголка, были полны света, радости, ярких красок и таинственности. Какие-то неведомые животные с забавными мордами ходили друг к другу в гости среди огромных сказочных растений цвета фуксии или сирени; роскошные русалки, отдаленно напоминавшие его жену, плыли на бирюзовых облаках по небесам цвета шоколада. Средневековые замки, французские домики, китайские фонарики, мексиканские маракасы, бескрайние долины, полные диких цветов-инопланетян, и красивые женщины – все смешалось, играло, плясало, плыло и обещало бесконечное счастье. Каждая деталь была прорисована настолько четко, как будто настоящая, очень хотелось притронуться и проверить. Да! Ее отец настоящий талант. От его картин хотелось жить, дышать, забыть все неприятности и трудности и творить самой. Так Кира стояла в углу, погруженная в свои мысли, и тут вдруг увидела, что отец со своей спутницей направляются прямо к ней.

– Девушка, что же вы? Хотели на выставку, а сами торчите в углу весь вечер? Это моя супруга Глория.

– Очень приятно. Я… Извините. – Язык снова прилип к небу, и все так тщательно заучиваемые фразы улетели. Кира не нашла ничего лучше, как протянуть художнику свои рисунки. Он, улыбнувшись, переглянулся с женой, но папку открыл и стал рассматривать содержимое.

– Неплохо, неплохо… Вы где-то учитесь тут, в Италии?

– Нет, я из Москвы, вернее, из-под Москвы. Из Толстовки, точнее…

– Хм… Что-то знакомое. Так где вы учитесь?

– Нигде. Вот сама. – И улыбнулась.

– Тогда вы определенно талантливы.

– Спасибо. Я хотела сказать… – Она снова замолчала.

– Вы какая-то странная девушка. Хотя все творческие личности немного странные. Ну что ж, удачи вам. Посмотрите картины, погуляйте. Может быть, они вас вдохновят. Мне часто говорят, что мои картины вдохновляют. – И они под ручку удалились. Такие благополучные и красивые. Кира не слышала, да и не поняла бы, что Глория сказала:

– Дорогой, мне показалось, что эта странная русская на тебя очень похожа. Ты не находишь?

– Не обратил внимания, любимая. При случае посмотрю.

И случай не заставил себя ждать. Кто-то сзади потянул его за рукав.

– Снова вы? Скажите же, что вам нужно?

Кира залпом выпила только что взятый у официанта бокал и быстро произнесла:

– Вы мой отец.

«Готовился, старался. Очень красивый мальчик. Интеллигентный, умный, слишком чувствительный, очень самолюбивый и самовлюбленный к тому же. То, что надо». А то ее энергетический центр барахлит в последнее время. В Италии, конечно, полно молоденьких красавчиков, но разве их сравнить с этим. Там полное подчинение, скучно и неинтересно. А здесь, если она не ошибается, этого не будет. Можно даже заключить с журналистом договор, если сам не влюбится. Не девочка уже, скоро пятьдесят. И хоть она следит за своей фигурой, выглядит прекрасно и знает всякие приемчики (впрочем, к нему она постарается их не применять, здесь нужно все по-честному, иначе не сработает), вдруг он все-таки не любит старушек. «Надо предложить ему что-нибудь симпатичное, амбициозное, и немного побаловать, – удовлетворенно размышляла Ада, наблюдая из окна машины, стоящей у входа, как он заходит в кафе. – Пусть подождет». Еще минут двадцать она слушала музыку и думала: если у нее все получится, как изменится его жизнь, и не в лучшую сторону, но зато у нее все будет хорошо. Ей нужен кто-то сильный, молодой, умный, кто умеет сопротивляться и не идти на поводу. С кем можно поскандалить и заняться хорошим сексом. Без этого она теряет свою силу. Последний ее бойфренд сильно запил, а потом повесился, бедняга. Что с него взять, слабая душонка. Не зря, не зря она приехала сюда к друзьям развеяться. Кажется, вернется домой не с пустыми руками. А когда он ей надоест, она просто отправит его обратно.

Она подкрасила губы ярко-красной помадой и вышла из машины.

Ада застала его как раз в тот момент, когда он смотрел на телефон, сверяясь со временем. Нервничает. Это хорошо. Диму уже одолевали сомнения, что она придет. Юле пришлось наврать с три короба, куда это он отправляется в субботу вечером и так старательно собирается. На работу, конечно, куда ж еще. Просила взять ее с собой. Поссорились.

– Чао. Прости, немного опоздала, – услышал он одновременно с легким прикосновением губ к его щеке, потом пальцев, и короткий хриплый смешок. Ну, конечно, помада… Сердце зависло, но, когда она села напротив, вернулось в свой обычный ритм.

«И чего я мучился столько времени. Сколько ей, сорок? Или больше? Не люблю старушек. Глубоко посаженные темно-карие глаза. Смотрят, правда, так, что невозможно глядеть прямо в ответ. Загорелая кожа, ну да, итальянка. Красная помада, губы симпатичные. Но слишком выдающийся нос. Очень худая, невысокая, груди практически нет. Серая водолазка, почти в обтяжку, джинсы, кольца красивые. И руки. Волосы черные, длинные, заплетены в косу. Тоже ничего». – Он разглядывал ее, пока она изучала меню. А Ада специально сразу за меню взялась, пусть расслабится. И он действительно немного расслабился. Мало ли взрослых женщин вешалось на него. Эта хоть иностранка, довольно интересная, впрочем. Спать с ней (а в том, что до этого дойдет, он даже не сомневался), по крайней мере, будет не очень противно. Только что она может ему предложить взамен? И стоило ли нервничать, как подросток перед первым свиданием.

– Ты выбрал уже что-нибудь?

– Нет, тебя ждал. – Его английский был получше, чем у нее. И улыбнулся коротко, глядя в глаза, как девочкам нравилось. И прическа, какую он сделал сегодня, с ободком, им нравилась тоже. Только мог бы и не париться. Хорошо, что догадался в джинсах прийти.

– Ну, я готова заказать. А ты что будешь?

– То, что порекомендуешь ты. Я здесь в первый раз.

– Дыню с ветчиной и спагетти с белыми грибами.

– Не люблю спагетти.

– Тогда просто мясо. С кровью. Оно здесь прекрасное. И вино. Вот это. – Она назвала, но он в винах не особенно разбирался и, кроме кьянти, почти ничего не знал. Надо восполнить пробел, журналист все-таки. С выбором он согласился. Правда, подумал, что слишком оно дорогое, а за чей счет банкет, спрашивать неудобно.