Анна Данилова - Ледяное ложе для брачной ночи

– Да я не хотела, – Тамара вздохнула. – Я хоть и говорю тебе правду, да сама знаю, что ты – счастливее меня. У тебя и Виктор есть, и Чарли, а вот у меня – никого. Племянники только понаедут в августе – сентябре, урожай соберут – и айда обратно в город. А так никто меня не навещает. И если бы не ты, не знаю, как бы здесь одна куковала. Так что ты уж прости меня, подружка. Просто хочется мне, чтобы твой Виктор поскорее женился, чтобы детки пошли. А я бы ему помогала – и ребенка бы нянчила, и коляску бы купила, пенсия у меня, слава богу, хорошая. Так что не обижайся на меня, я все это говорю только из лучших намерений. Ты почему плачешь-то, Вера?

– Думаешь, не знаю, зачем он поехал в город? У него там какая-то балерина завелась. Балерины-то – они все красивые, стройные. Он поэму про нее пишет. Я читала, когда его дома не было. Красиво пишет, все про ноги – они, мол, как стебли кувшинок или лилий. Он же романтик, мой Витя.

– А до балерины у него кто был – спортсменка какая-то?

– Нет, гимнастка была в прошлом году, а в этом – журналистка. Но она бросила его, укатила в Москву, конкурс какой-то журналистский выиграла, теперь вроде бы на телевидение устраивается. Видишь, каких ему девок подавай?! А ты говоришь – вяжет, готовит. Это он сейчас не может оценить качества будущей жены, а потом, когда ему на обед положат на тарелку пуанты, ну, эти, балетные туфли – на, дорогой, кушай, – вот тогда он поймет, как хорошо иметь жену, которая умеет готовить. Кстати, Тамара, у меня же салат из печенки есть, я ночью сделала, бессонница замучила. Я встала, лучок замариновала. Давай пообедаем?

– Да я не против. Смотри, какая-то машина едет. Милицейская. Неужели снова расспрашивать будут про Звонарева, у которого в подвале дома труп нашли? Уже три месяца прошло, а они все никак не угомонятся. Непонятно им, что хозяин дачи ни при чем. Он же не дурак – прятать труп в своем собственном подвале. Понятное дело, что это бомжи. Убили по пьянке, сунули в подвал вниз головой и сбежали.

– Они сюда идут, к тебе, Вера.

– Я им и скажу то, что тебе сказала. Что Звонарев тут ни при чем. Он хороший мужик, в погребе у него было столько запасов – дай бог каждому. Он не стал бы поганить свой погреб! А знаешь сколько у него грибов было? Два или три эмалированных бачка с груздями и рыжиками. Это же целое богатство!

По садовой дорожке прямо к крыльцу шел высокий красивый молодой человек с папкой под мышкой.

– Я могу поговорить с Пьянковой Верой Григорьевной?

– Если опять про Звонаревых, то скажу сразу – он ни при чем, сосед наш…

– Мы пришли к вам по поводу вашего сына, Пьянкова Виктора Борисовича.

Вера Григорьевна поднялась навстречу молодому человеку.

– Да, это мой сын, Виктор. А что случилось?

– Ваш сын, Виктор, Вера Григорьевна, погиб.

– Как это – погиб!

– Его обнаружили возле вашего дома в городе, утром дворник его нашел. С признаками насильственной смерти.

– Горе-то какое! – всхлипнула стоявшая за спиной Пьянковой Тамара. – Вера, Виктора нет!

– Я приношу вам свои извинения, что мне пришлось сообщить вам об этом вот в такой форме, без подготовки. Но у меня очень мало времени. Моя фамилия Садовников. Зовут – Марк Александрович. Я следователь прокуратуры, занимаюсь расследованием убийства вашего сына.

– Витю убили? Но кто? Он же тихий, мирный, поэт, он пишет стихи…

– Когда вы видели его в последний раз?

– Три дня назад. Проводила его на электричку, ему надо было в город за продуктами. У нас же, в дачном поселке, нет магазинов, вот Витюша и ездил… Но как его убили?

– Пока неизвестно. Но мы сообщим вам после экспертизы. Для начала вы должны проехать с нами для опознания.

– Я поеду с тобой, Вера, ты просто еще не понимаешь, что произошло, тебе может стать плохо. Где у тебя нитроглицерин?

– А Чарли? Можно, я возьму с собой Чарли?

– Разрешите ей взять с собой собаку, это не просто собака, это ее друг, она очень привязана к нему. Если куда-то нельзя будет с собакой, я за ним присмотрю. Вы же видите, Вера в ступоре, она потом поймет, что произошло.

Марк кивнул головой.

– А вы кем приходитесь гражданке Пьянковой?

– Соседка я.

– Хорошо, берите всех собак, кошек и поедем скорее. В машине и поговорим.

Как во сне, она металась по незнакомой квартире, распахивала шкафы и искала какую-нибудь одежду. Джинсы, спортивная майка, кроссовки… Свадебное платье, туфли, фату – в пакет. Носовым платком, обнаруженным в одном из шкафов, она вытерла предполагаемые отпечатки своих пальцев. Никаких следов!

Она выбежала из квартиры, поймала такси и назвала свой адрес. Так вот почему ей было так не по себе. Ее использовали! Заманили в квартиру с трупом! Вот это она вышла замуж! Вышла так вышла! Ай да Караваев, ай да сукин сын… Скорее домой! Почему таксист ведет машину так, словно на улице гололед? Лето! Прекрасная дорога, почти пустая. Домой, домой!

Она не помнила, как запиралась на все замки, даже цепочку накинула, словно это могло спасти ее от воображаемых бандитов, во главе которых стоял ее… даже не жених, а муж. Законный муж. Только непонятно, зачем ему это было нужно? Предположим, он совершил убийство. Но почему ему понадобилось это делать в собственной квартире? Неужели для убийства не нашлось более подходящего места – какой-нибудь лесополосы, парка, свалки? Обещал сюрприз – и подготовил. Чтобы сначала она искупалась в ванне, наполненной шампанским, а потом, раздевшись, оказалась в постели с трупом! Что это за чудовищный план? Что он хотел этим сказать? Решил наказать ее за легкомыслие? За то, что она, страдая от одиночества, бросилась в объятия первого попавшегося мужчины? Но мало ли таких женщин? И что же, их за это отчаяние следует наказывать? Нет, не то. Причина. Надо искать более существенную и, скорее всего, материальную причину. Ведь будучи ее законным супругом, Караваев имеет право при разводе претендовать теперь и на часть ее имущества. Ее посадят за убийство, а он подаст на развод, и все, что было нажито ею, будет поделено между супругами. Или же то, что было приобретено ею до этого брака, все же не может быть поделено?

Мысли путались. Ее всю колотило, когда она забралась в ванну с теплой водой и закрыла глаза, прислушиваясь к тишине. Она с замиранием сердца ждала каких-то страшных звуков – взламываемой двери, разбиваемых стекол, выстрелов наконец.

Что будет теперь? Рано или поздно труп обнаружат. Вычислят, кому эта квартира принадлежит (и снова всплыло: а что, если квартира какого-то совершенно постороннего человека, а не Караваева?); затем кто-то, таксист например, позвонит в милицию и скажет, что подвозил по такому-то адресу (назовет адрес, где нашли труп) странную парочку, похожую на новобрачных. Да и улицу вспомнит, ресторан, откуда эта парочка предположительно могла выйти. Официант составит словесный портрет жениха и невесты. Но что дальше? Ресторан. В ресторане же было полно людей, которые кричали им: «Горько!» Хотя с чего бы связывать новобрачных с обнаруженным где-то в другом месте трупом?

О чем бы она ни думала, какую бы причину ни предполагала – все получалось нелогично и бессмысленно. В одном она была уверена: на кровати лежал все-таки не Караваев. Конечно, учитывая ее психическое состояние и страх перед первой брачной ночью, ей могло показаться все что угодно. Но только не другой человек. Не могла же она дойти до такого!

Мира горько усмехнулась, представив, что возвращается в эту злополучную квартиру и находит там, на кровати, Караваева – живого и здорового. Вот это будет фокус, тогда сразу станет понятно, кто сошел с ума. Неужели она на это способна? Хотя прежде ей приходилось сталкиваться с чем-то подобным. К примеру, однажды зимой она назначила встречу с подругой возле театра. Стояла и ждала ее достаточно долго, даже успела промерзнуть, и, что удивительно, она не уходила так долго потому, что всякий раз ей казалось, что она в толпе находившихся возле театра людей видит подругу. Причем при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это вновь совершенно другая женщина, нисколько не похожая на подругу – и шубка не ее, и фигура, и осанка, и как Мира вообще могла принять ее за свою подругу? Другими словами, она видела то, что хотела, точнее, ту женщину, которую хотела увидеть. В случае же с Караваевым она, напротив, не хотела увидеть в нем мужчину, с которым ей предстояло провести ночь, вступить в близость, а потому вместо красавца-мужа, натурального блондина с матовой розовой кожей, она увидела мертвого брюнета с орлиным носом. Да возможно ли вообще такое?

При мыслях об этом пережитом ужасе с трупом ей стало так жаль себя, что она разрыдалась. Вспомнила своего бывшего мужа, его измену и подумала, что на этой отравленной мертвецом ноте она и закончит поиски своего женского счастья. С Караваевым разведется. Непременно! Да и вообще, надо заставить себя забыть его. Просто поработать над собой, заняться самовнушением. Развод! Она поручит все это адвокату. Пусть он сам ходит по судам. Хотя какой может быть суд, если у них нет детей? Их могут развести прямо в загсе.