Дарья Калинина - Свинья в апельсинах

— А ты что?

— Я соврала, что у мужа острый приступ холецистита, — сказала Юлька. — Не знаю, почему я так сказала. Просто ничего другого мне в тот момент в голову не пришло. Теперь они мне звонят каждый день, требуют, чтобы я дала трубку Антону, потому что у них там что-то не состыковывается и какие-то бумаги они найти не могут.

— Бумаги? — заинтересовалась Мариша. — А что, и бумаги пропали?

— Нет, бумаги они потом в конце концов нашли, — ответила Юля. — Но сам Антон пропал!

— Это я уже поняла! — сказала Мариша. — А в полицию ты обращалась?

— Нет, — ответила Юля.

— Это зря, — сказала Мариша. — Сходи, а то потом тебя же обвинят в исчезновении мужа. Не можешь ведь ты вечно притворяться, что Антон болен. В конце концов его коллеги или друзья все-таки прорвутся к вам в дом и поймут, что Антоном там и не пахнет. Понимаешь, что это будет значить для тебя?

— Ой! — ужаснулась Юля. — Они уже сегодня пытались взять штурмом нашу дверь. Я притворилась, что никого нет дома.

— Кто это «они»? — немедленно спросила Мариша.

— Вообще-то сегодня приходила она одна, — сказала Юля. — Они — это я для красного словца прибавила.

— И кто «она»?

— Секретарша моего мужа, — ответила Юля. — Страшная мымра. Сразу говорю, что смотреть там не на что. И у Антона с ней ничего быть не могло. Она сказала, что ее послали коллеги, узнать, как здоровье их дорогого шефа. И знаешь, она в руках держала корзинку с фруктами.

— Значит, пока они там, на работе, тебя еще ни в чем не подозревают, — решила Мариша. — Это для тебя хорошо. В общем, иди немедленно в полицию и расскажи все, как было. Прямо сегодня и иди.

— И про негра рассказать? — спросила Юля. — ? И про попугая?

— Нет, вот про это, пожалуй, не стоит, — сказала Мариша. — А про письма и этого Вольфа расскажи. В конце концов, твой Антон, может быть, просто загулял со старым приятелем. Знаешь, выпили по бутылке, потом еще по одной, и понеслось-поехало.

— Антон не такой! — возмутилась Юля. — Он не пьет. То есть почти не пьет. Ну, бокал вина за ужином.

— Ты не знаешь алкоголиков! — возразила Мариша. — Они месяцами могут маскироваться, а потом — бац! И у них запой на месяц.

— Нет, нет, — запротестовала Юлька. — Тут что-то другое. Я чувствую. Все эти загадочные письма с предупреждениями или даже угрозами, отрезанная прядка волос, негры в шесть утра, ночные визиты каких-то подозрительных типов. Нет, Антон недаром последние дни ходил словно сам не свой. С ним что-то случилось. Иначе он бы уже дал о себе знать.

— Этих мужиков не разберешь, — попыталась утешить подругу Мариша. — У меня был один тип, так он исчез, ни слова мне не сказав. Причем его документы, деньги и одежда остались у меня. Я обзвонила всех его друзей и морги, но нигде мне ничего внятного сказать не смогли. Я уже своего милого почти похоронила и начала потихоньку тратить его деньги, как вдруг он является и говорит, что его загребли по подозрению в совершении грабежа, месяц продержали как бомжа, а потом все-таки выпустили. И знаешь, что самое мерзкое? Он потребовал, чтобы я вернула ему те деньги, которые уже успела истратить. Ну, не свинья ли?

— Действительно, свинья, — вынуждена была согласиться Юля.

— Он же совершенно не учитывал того стресса, который мне пришлось пережить, когда я мысленно его уже похоронила, — продолжала негодовать Мариша, которой эта история, видимо, все еще не давала покоя. — Он же мне все-таки был не чужим человеком. Мы полгода прожили вместе.

— А потом? — невольно заинтересовалась Юля.

— Потом я его выгнала, — заявила Мариша. — И деньги вернула. Решила, что раз он такой меркантильный клоп, то ни с деньгами, ни без денег он мне не нужен.

— А мне-то что делать? — простонала Юля. — Мне-то выгонять некого!

— Можешь сама уехать, — сказала Мариша. — Это будет самым правильным.

— Мариша, я тебя не узнаю! — возмутилась Юля. — Как ты можешь советовать уехать от мужа, когда его, возможно, похитили? И в данный момент пытают разными способами.

— Я же не сказала категорически, что ты должна уехать, — возразила Мариша. — Я всего лишь посоветовала, что для тебя было бы самым безопасным.

— Я не уеду, — вздохнула Юля.

— Я так и знала, — тоже вздохнула Мариша. — Ну что же, тогда жди меня завтра или самое позднее послезавтра. И обязательно позвони мне вечером, чтобы я по крайней мере знала, что полиция тебя не арестовала по подозрению в убийстве собственного мужа.

— О господи! — простонала Юля. — За что мне все это?! А ведь все так хорошо начиналось!

— Начинается обычно всегда хорошо, — рассудила Мариша. — А вот заканчивается.., по-разному. Ну да ладно. Давай пока. До связи вечером. Ты иди в полицию, а я буду звонить и узнавать насчет ближайшего рейса в Берлин.

— Спасибо тебе, — поблагодарила подругу Юля. — Ты не представляешь, насколько мне станет легче, когда я буду не одна в этом проклятом Берлине.

— Берлин тут ни при чем, — ответила Мариша. — Такое могло случиться в любом другом городе. Все дело в человеке.

— Я была уверена, что уж с Антоном я как за каменной стеной, — жалобно сказала Юля. — Никак не думала, что он такой фокус выкинет. Мариша, я уже обзвонила все больницы. Антона нигде нет.

— Ладно, иди тогда в полицию. И если у тебя будет что-то важное, звони сразу же, — напутствовала подругу Мариша. — Я буду на связи.

Повесив трубку, Мариша сразу же набрала номер справочной аэропорта. Ей повезло, несмотря на лето и время отпусков, билет в Берлин ей удалось забронировать на завтра. Мариша немедленно перезвонила Юле, но той уже не было дома.

— Ладно, подождем до вечера, — решила Мариша и отправилась по магазинам, чтобы сделать необходимые покупки в дорогу.

А Юля тем временем шла в полицию. Чтобы не ломать себе голову, она отправилась в ближайший к их дому участок. Там ей пришлось довольно долго объяснять свою ситуацию. Наконец ее поняли. Пришел молодой и довольно симпатичный полицейский и отвел ее к себе в кабинет. По пути он представился, звали его Ганс, фамилию его Юлька тут же забыла.

В кабинете у Ганса было довольно просторно. Стояло еще два стола, которые в данный момент пустовали. Ганс усадил Юлю к своему столу, предложил кофе, от которого та отказалась, потому что и так чувствовала себя взбудораженной до последней степени. И сейчас ей больше подошло бы какое-нибудь успокаивающее средство, а вовсе не кофе. Но говорить об этом полицейскому Юля не стала, а просто изложила Гансу суть своей проблемы. Ганс выслушал ее внимательно. Однако вовсе не торопился заводить дело. Вместо этого он задумчиво смотрел на Юлю, а потом вдруг поинтересовался, не было ли у них с мужем в последнее время ссор.

— Нет, мы жили очень мирно, — всхлипнула Юля. — Пока он вдруг не пропал.

— У вас есть фотография вашего мужа? — спросил Ганс.

— Да, конечно! — воскликнула Юля, кладя несколько фотографий Антона на стол перед полицейским.

Ганс внимательно рассмотрел их. Потом подумал, посмотрел на Юльку, потом еще немного подумал и наконец сказал:

— Что же, такое случается довольно часто.

— Что случается часто? — спросила Юля.

— Вы меня простите; но вы уверены, что у вашего мужа нет любовницы? — несколько нерешительно спросил у нее Ганс.

— При чем тут любовница?! — возмутилась Юля. — Даже если бы у него и была любовница, то он бы все равно должен был ходить на работу. А он там не показывается с понедельника. То есть в понедельник он там был, но среди дня ушел. И с того момента его в офисе не видели.

— И они не встревожены?

— Нет, они уверены, что он лежит дома больной.

— Почему? — спросил Ганс.

— Потому что я им так сказала! — объяснила Юля. — Я думала, что муж вернется. И чтобы у него не было неприятностей на работе, я соврала насчет его болезни.

— А что насчет писем? — спросил Ганс. — Вы, кажется, говорили, что одно письмо было с отрезанной прядью волос?

— Да, — сказала Юля. — Вот она.

И она извлекла из сумочки пакетик, в который переложила часть волос из конверта. Вторую часть волос, повинуясь внезапному побуждению, она оставила у себя дома. Так же, как и салфетку с переписанным адресом с того самого конверта, в котором были эти волосы.

— А конверт? — спросил Ганс.

— Муж его порвал и выкинул, — соврала Юлька, на самом же деле это она выкинула клочки записки и конверта в унитаз.

Нечистая совесть упорно твердила Юльке, что она не должна говорить в полиции, что это она порвала и выкинула записку и конверт. Иначе ее могут заподозрить в причастности к исчезновению Антона.

— А первое письмо он сжег? — уточнил Ганс. — Хм, странно.

— Еще как странно! — подтвердила Юля и даже подумала, а не рассказать ли полицейскому о негре в одеяле и дохлом попугае, но вовремя вспомнила совет Мариши и воздержалась. Вместо этого она рассказала про странный ночной визит какого-то Миши. И внезапное появление у них Вольфа.