Мария Жукова-Гладкова - В гости по ночам...

– В нашей стране слишком много людей пострадали от сделок с недвижимостью, в особенности в Москве и Петербурге, – сказала Юлия Карловна. – Поэтому мы предпочитаем держаться за то, что есть, чтобы не потерять вообще все. С Севой поговорите как-нибудь на досуге. И он вас может с другими гражданами познакомить, всю жизнь прожившими в нашем районе в отдельных квартирах, а теперь обитающими в подвалах и на чердаках. Конечно, в первую очередь пострадали жильцы отдельных квартир в престижных местах и старых домах, но и нам следует держать ухо востро.

– То есть вы считаете, что это убийство может быть началом очередного этапа борьбы за участок земли, на котором стоит ваш дом? – дошло до немца.

– Именно это я и имел в виду, когда вспоминал девелоперов, – подтвердил Владимир Викторович. – Был период, когда сюда чуть ли не каждый день шлялись какие-то личности, сулили золотые горы. Сева узнал двоих типов и сразу же к нам прибежал, предупредить. Они же и в его дом ходили – и теперь он на чердаке живет. У него ничего не осталось! Даже фотографии матери и отца!

– А они-то кому понадобились? – не понял немец.

– Да никому они не понадобились! – воскликнула Ольга. – Их просто выкинули на помойку. Сева рассказывал, что у них была прекрасная библиотека, и он понятия не имеет, где сейчас все эти книги. Их собирали еще его дед и отец. Он из профессорской семьи, как вам уже говорили, Ганс.

– Книги, конечно, не выкинули, тем более старинные, – уверенно заявил Владимир Викторович. Интересы коллекционера простирались в другие области, но при желании он мог бы найти, с кем проконсультироваться насчет истинной цены книг.

Ганс спросил, что случилось с Севиным домом.

– Я не понял, что происходит в вашем районе и чего вы боитесь? Старые дома сносят и на их месте строят новые? Или перестраивают?

– И то, и другое, – ответила Ольга. – Вероятно, исходят из состояния дома.

– Необязательно, – покачал головой Владимир Викторович и привел в качестве примера дом, стоявший в двух кварталах, в котором в советские времена был великолепный парфюмерный магазин.

Магазин был известен всем жителям района. В годы дефицита этот самый дефицит, который закупали на подарки знакомым обоего пола, почему-то обязательно выкидывали тридцать первого декабря перед самым закрытием. Никто не мог объяснить, почему. Представители семей, проживавших в районе, отправлялись на дежурство вместо того, чтобы готовить праздничный стол или собираться в гости. В другие дни тоже, бывало, выбрасывали что-то интересное. Конечно, чаще всего это была продукция дружественной Болгарии или Польши, но и настоящие французские духи там тоже появлялись.

– Помните, как давали по два шампуня в руки? – с ностальгической грустью спросил Игорь Петрович. – Оль, помнишь, как я с утра бежал очередь занимать, а вы с мамой и папой потом подходили?

– По две единицы товара в руки давали, – заявила Юлия Карловна. – Шампунь и дезодорант. Или два шампуня. Или два дезодоранта.

– Когда как, – покачала головой Екатерина Афанасьевна. – Бывало, что можно взять и два шампуня, и два дезодоранта.

Немец слушал эти ностальгические воспоминания с открытым ртом. Ему, выросшему в ГДР, было не представить радость советских граждан, закупивших всей семье шампуни и дезодоранты не самого лучшего качества. А Ольга могла еще рассказать о том, как в советские времена лежачим больным мазали спины шампунем со спиртом, чтобы не образовывались пролежни. Это теперь в аптеках полно всяких средств, а в советские времена были другие способы – камфорное масло, настойка календулы и шампунь со спиртом. Практика показывала, что шампунь с щедро добавленным в него спиртом «работал» лучше всего…

– А после перестройки девчонки за перламутровой помадой стояли… – вспомнила Юлия Карловна. – Из школы сбегали в очередь.

– А мы за одеколоном, который продавали с двух часов, – добавил Игорь Петрович и отхлебнул немецкого пива из банки.

Гансу пришлось объяснять, почему в России в один из периодов новейшей истории одеколон продавали с двух часов. Ганс также узнал, что такое «красная шапочка», правда, по словам Игоря Петровича выходило, что окончательно понять это можно, только попробовав. Но теперь «красной шапочки» в продаже нет, свободно продается алкоголь на любой вкус и карман. Ганс слушал с большим интересом, он вообще интересовался истинной жизнью русских людей.

Вспомнив парфюмерный магазин, жильцы вернулись к дому, в котором он располагался. Он был в хорошем состоянии, но всего трехэтажным. Да, с высокими потолками, но на том месте представлялось возможным построить гораздо более высокое строение, тем более, что соседние дома были значительно выше.

Ольга сказала, что новый дом хорошо вписался в окружение. Стиль выдержан.

– Но парфюмерного магазина больше нет. А это было одно из культовых мест нашего района, – вздохнул ее брат.

– Из Севиного дома просто выжили старых жильцов, – сообщил Святослав, сын Юлии Карловны.

Святослав знал одного потомственного художника, который там жил. Вообще квартиры в том доме занимали представители советской творческой интеллигенции, оказавшиеся не готовыми к борьбе за свое место под солнцем в период рыночной экономики.

– То есть как? – не понял Ганс. – Где были ваши правоохранительные органы?

Русские жильцы коммунальной квартиры дружно рассмеялись.

– По крайней мере Сева остался жив, – сказал Святослав, сын Юлии Карловны.

Ганс в очередной раз открыл рот.

– Теперь во всех квартирах того дома живут наши буржуи, – сообщил Игорь Петрович. – Никакого капитального ремонта там не было. Они сами ставили новые трубы, сантехнику и все остальное.

– Да, я прохожу мимо того дома, когда бегаю по вызовам, – добавила Ольга. – Когда туда заселялись, там, казалось, беспрерывно что-то сверлили. С улицы было слышно. Теперь везде стоят стеклопакеты, ну а что в квартирах, я вам сказать не могу. Меня туда ни разу не вызывали. Эти граждане не лечатся в районной поликлинике.

– Поэтому мы все очень обрадовались, когда четыре нижних этажа в нашем доме заняли богатые люди, – добавила Юлия Карловна. – Наш дом, как мы поняли, изначально хотели сносить, и на его месте строить что-то более высокое и вместительное. Свободных участков для уплотнительной застройки в городе практически не осталось. По крайней мере в нашем районе точно. А район привлекательный. Поэтому нельзя исключать, что кто-то опять позарился на это место.

– Выкупить квартиры не получается, поэтому решили действовать другими методами, – заявил Владимир Викторович.

– Но здесь же нельзя строить новое жилье! – закричал немец. – Старая часть города должна охраняться, если не вашими законами, то хотя бы международными нормами. ЮНЕСКО…

– Тебе же только что объяснили, что тут уже настроено новое! – заорал Игорь Петрович.

Ольга предложила Гансу прогуляться по району и посчитать количество новых домов, втиснутых рядом со старыми. Да, никаких бетонных коробок в старом районе Петербурга не появилось. Но появились новые дома, и некоторые архитекторы на самом деле постарались выдержать стиль – надо отдать им должное. Да, дома не представляют исторической ценности, стоят на месте разрушенных, но глаз не режут. Правда, есть и те, которые режут. Это новые дома с очень дорогими квартирами, с новыми трубами, перекрытиями. В каждом деле есть свои плюсы и минусы. Нельзя однозначно сказать, что снос всех исчезнувших с карты города домов – это плохо. Некоторые на самом деле находились в аварийном состоянии, в них разрушилось или прогнило все, и проживание в них становилось опасным. Но, к сожалению, исчезли и те дома, которые подлежали восстановлению. Однако снести и построить новые было дешевле и выгоднее. Если на месте трехэтажного построили шестиэтажный – это очень большая прибыль.

– Народ, а ведь третий и четвертый этаж у нас заселились практически одновременно, – вдруг вспомнил Игорь Петрович.

– Да, чуть меньше года назад, – кивнула Юлия Карловна.

– И как раз тогда прекратили появляться девелоперы, – заметил Владимир Викторович. – Может, теперь снова оживились и начали войну с жильцами?

– И поэтому мы должны сами разобраться в происходящем, – сделала вывод Екатерина Афанасьевна. – А потом действовать соответственно.

– По-вашему, девелоперы могут начать убивать жильцов дома, чтобы завладеть участком, на котором он стоит? – пораженно спросил немец. – Вы это хотите сказать?

Жильцы коммунальной квартиры практически одновременно кивнули. Русские граждане очень серьезно рассматривали этот вариант.

В этот момент раздался звонок в дверь.

Открывать пошли все вместе. «Кто?» не спрашивали, дверь распахивал Игорь Петрович.

На пороге стояли двое хорошо одетых мужчин лет сорока, которых явно удивила встречающая их делегация.