Алексей Макеев - Дипломатический труп

– …Я бы покривил душой, если бы сказал, что Горбылин был отличным или даже хорошим работником, – голос посла звучал минорно и чуть приглушенно. – Типичный середнячок, без намека на стремление перетрудиться, без полета мысли и жажды лечь костьми за интересы Отечества. Он работал строго от сих до сих, не являя ни инициативы, ни фантазии, ни полета мысли. И тем не менее… Он был нашим сотрудником, представлял интересы России, и его смерть не может не вызвать вопросов. И самый главный – стало ли это следствием каких-либо процессов естественного порядка или кем-то инспирировано? Я отвечаю за всех, кто здесь живет и работает, и поэтому чрезвычайно заинтересован в раскрытии этого ЧП.

Опера полностью согласились с его мнением и пообещали сделать все возможное для того, чтобы вокруг смерти и.о. военного атташе не осталось ни одного неясного момента. Они попросили его рассказать о круге проблем, решавшихся Горбылиным, его основных контактах и взаимоотношениях с коллективом посольства.

Турманов поручил секретарше принести еще по чашке кофе и пояснил, что круг задач атташе был стандартным и за рамки расписанных обязанностей никак не выходил. В принципе, особо отметил он, в современной дипломатической практике с юридической точки зрения круг вопросов, находящихся в ведении военных атташе, их права и обязанности проработаны слабо. Поэтому российские дипломаты, работающие от Минобороны, руководствуются его внутренними документами, а также распоряжениями специального управления министерства по международным связям. В общем и целом военный атташе обязан своевременно изучать и анализировать военно-политическую обстановку в стране пребывания, консультировать сотрудников посольства по военным вопросам и при необходимости давать советы по тем или иным дипломатическим акциям – при составлении нот, меморандумов, сообщений для брифингов. Фактически атташе должен быть одновременно и военным аналитиком, и дипломатом в одном лице. Был ли таким Горбылин? Безусловно, нет. Как военный специалист он был откровенно слаб, не знал ряда элементарных вещей. Как аналитик вообще никуда.

– …Думаю, когда он окончил военный университет, армия сама поспешила освободиться от такого горе-офицера. Но у него – и в этом у меня нет никаких сомнений – есть родственники в верхних эшелонах власти, которые и пристроили бездаря на дипломатическую службу. Уму непостижимо, сколько вреда стране наносят такие вот «позвоночные специалисты»… – с досадой констатировал Турманов. – Мы ждем не дождемся возвращения нашего Романа Александровича, настоящего военного специалиста высшей квалификации. Уж этот – и в самом деле офицер в полном смысле этого слова. Его и мексиканцы очень уважают. Он в совершенстве знает испанский и английский, он на лету ловит любую информацию и столь глубоко ее анализирует, что наши сообщения в МИД и в Минобороны всегда точны и абсолютно адекватны реальному положению дел. Побольше бы таких людей в нашей службе!

В своей повседневной, практической деятельности, рассказал собеседник оперов, атташе должен быть в постоянном тесном контакте с местным военным ведомством и укреплять его связи с российским Минобороны. Он должен постоянно присутствовать на их парадах, учениях и маневрах, участвовать в показательных инспекционных поездках по военным объектам, изучать состояние их технического оснащения и своевременно подсказывать Рособоронэкспорту, что можно было бы предложить местному военному ведомству.

– …Роман Александрович в этом плане – настоящий ас. – Турманов энергично тряхнул поднятым кулаком. – Достаточно привести такой пример. Как-то в частном разговоре с представителем здешнего генштаба он услышал, что у одной из стран южнее Мексики появилось намерение укомплектовать свои ВВС эскадрильей вертолетов. И вроде бы они собираются купить американский «Апач». Он тут же дает в Москву депешу, наши ведомства начинают активно работать в этом направлении, и вот итог: куплена партия наших «Ночных охотников», сделка выражается в десятках миллионов долларов. Вот это я понимаю – класс и уровень работы!..

Приведя несколько подобных примеров, в заключение посол добавил:

– Я даже не представляю, за какие такие заслуги Горбылин к тридцати годам дослужился до подполковника? Да что там гадать?! Это все – сердюковские кадры, заработавшие погоны на «откатах» и паркетных реверансах. Кстати, атташе в такой стране, как Мексика, рангом должен быть не ниже полковника. Но тем не менее к нам прислали Горбылина, хотя я просил за неимением достойной кандидатуры временно назначить и.о. атташе майора Лукина, нашего военно-воздушного атташе. Офицер, надо сказать, очень перспективный. Он сейчас с сотрудниками мексиканского генштаба в поездке по их частям ВВС. Наш военно-морской атташе, майор Кречинин, в отпуску. Ну а с капитаном Зеленякиным, вспомогательным сотрудником, сейчас познакомитесь сами – он у себя, в атташате.

На прощание опера обговорили с Турмановым график работы дипсотрудников и технического персонала посольства. Они наметили круг людей, с кем им стоило бы поговорить в первую очередь, причем в наиболее удобное для тех время, чтобы не создать осложнений в работе посольства. Выйдя из кабинета посла, Гуров отправился в атташат, расположенный в самом конце коридора. Стас первым делом решил побеспокоить местную медицину в лице главной докторши посольства.

Войдя в приемную атташата, Лев увидел молодого мужчину в гражданском костюме. Он набирал какой-то текст на компьютере. Увидев представительного незнакомца, тот обернулся в его сторону и вежливо поинтересовался:

– Простите, вы по какому вопросу?

– Я из уголовного розыска, полковник Гуров, – поздоровавшись, уведомил Лев и показал удостоверение.

– А! Лев Иванович? Наслышан! Прошу! – обитатель кабинета приподнялся со своего места и указал Гурову на свободное кресло. – Капитан Зеленякин, можно просто – Николай. Вы, я так понимаю, по поводу кончины подполковника Горбылина?

– Да, мне нужна объективная, подробная информация об этом человеке, его знакомства, в том числе и за пределами посольства. Пристрастия, увлечения и так далее… – опустившись в кресло, Лев испытующе взглянул на своего собеседника.

– Что я могу сказать о нем в общих чертах? – Николай потер лоб и оперся локтями о стол. – Как военный специалист он был стопроцентный дилетант, хотя и в звании подполковника. Как человек… Ну, о мертвых плохо говорить не принято, поэтому сказать особо-то и нечего. Но если говорить обтекаемо, то подполковник Горбылин был очень даже, как это говорят, себе на уме. Да, у него хватало знакомств по городу, но, думаю, не связанных с его основной деятельностью. Что это за люди – мне неизвестно. Но я точно знаю, что у него была любовница – продавщица одного из здешних супермаркетов. Мне об этом как-то рассказал Володя… То есть майор Кречинин. Но он уже две недели как в отпуску – полетел домой навестить родителей. Что еще? Горбылина как-то раз видели в компании какого-то типа, скорее всего, американца.

– А кто видел, вы не в курсе? – прищурился Гуров, внезапно ощутив, что эта информация может дать зацепку.

– Сейчас припомню… Сейчас… – капитан провел по лицу руками, напряженно морща лоб. – Так! Если память не изменяет, то рассказал мой тезка, охранник Николай Мельниченко. Давайте-ка позвоню ему, и если он свободен, то прямо сейчас и подойдет.

Вошедший в кабинет охранник – крупный, плотный, с коротким ежиком рыжеватых волос, подтвердил, что он и в самом деле видел подполковника Горбылина в компании с неким «гринго». Случилось так, что в свой выходной Николай Мельниченко повез сыновей в знаменитый парк Чапультепек.

– Там много детских аттракционов, там памятники всякие, антропологический и еще какие-то музеи, – грубоватым баском повествовал охранник. – Мы там часа четыре мотались. Здорово там, конечно… Ну, думаю, надо бы и самому подкрепиться, и хлопцев моих покормить. Зашли в харчевню одну, типа кафе, чтобы перекусить, заказал по порции тако, мороженого, сока… Ну, чтобы слишком долго не рассиживаться. У нас планов было много. Сидим, едим… Глянул я на дверь, а в нее входит Павлин… Э-э-э… Подполковник Горбылин, и с ним какой-то тип европейской наружности. Я как глянул, сразу понял – америкос. Вот, не знаю почему – просто в голове будто щелкнуло: америкос.

– Павлин – это прозвище Горбылина? – усмехнувшись, уточнил Гуров.

– Ну, да-а-а… – сконфузившись, протянул Мельниченко. – Он все время из себя не знай чего ставил. Вот его наши ребята так и прозвали.

– А он вас там заметил?

– Сразу-то нет. Им по коктейлю принесли, и они чего-то там по-английски меж собой вполголоса чирикали. Словно обсуждали какие-то там темные дела. Да он вообще стопудовый торгаш по своей натуре. Чего он в военные подался? Ему только в торговле и было место. Весь такой скользкий, оборотистый, кругом – шасть-шасть. Все что-то где-то выгадывает… Вот! Минут десять они эдак вот сидели, и тут он – глядь в мою сторону! А я сделал вид, что его не узнаю и не замечаю. А краем глаза незаметно в его сторону секу – что дальше-то делать будет? Вижу, он тишком америкосу что-то типа «гоу, гоу», тот сразу скис и скукожился. Поднялись они из-за стола, и – ходу!