Лариса Соболева - Будет ночь – она вернется...

У него трехкомнатная квартира! Алина усмехнулась: ничего, в тесноте, да не в обиде, это действительно заманчивая перспектива. И помрачнела: она не способна на бесшабашный поступок.

– Между прочим, у нас работают москвичи, и возвращаться домой они не собираются. Ты поедешь? Ответь мне сейчас!

Галка тряслась, стоя у стены, и с ужасом наблюдала, как Макс вытряхнул из ее сумочки деньги, переложил их в свой карман, затем схватил Наденьку, сунул ее Галке в руки, сам взял на руки Сему, который захныкал. От каждого движения Макса в стороны летели капли пота с его лба и висков.

– Что вы делаете? – всхлипнула Галка. – Пожалуйста…

– Ты пойдешь сейчас со мной, проводишь меня, – лихорадочно говорил Макс, – а потом я отпущу тебя. Скажи пацану, чтобы он не хныкал!

– Вы же обещали… Им давно пора спать…

– Заткнись! – прошипел он. – Идем! Тебе ничего не грозит. И не вздумай… я буду сразу стрелять в детей, потом в тебя, поняла?

Галка погладила Сему по голове, сказала, чтобы он не плакал, сейчас они вернутся. Они вышли в коридор. Макс с ребенком на руках предварительно посмотрел, чтобы им никто не встретился, только потом дал Галке команду идти.

Катя снова оторвалась от книги, услышав шаги. Опять Макс. Галина с детьми. Что-то неестественное в них… Катя позволила себе спросить:

– Извините, вы куда?

– Прогуляемся перед сном, – натянул на лицо улыбку Макс.

И вдруг у Кати поползли мурашки по спине: проходя мимо, Галка бросила на нее молящий отчаянный взгляд. Катя успела заметить, что щеки у Галины мокрые. Почему? Когда они вышли, она непроизвольно поднялась, словно ее толкала неведомая сила, и вышла за ними. Прячась за углом корпуса, проследила, как Макс и Галина с детьми сели в машину Алины… Катя вернулась на место, сцепила пальцы в замок, опустила на них подбородок и так просидела минуту-другую. Взглянула на часы. А потом достала из записной книжки визитку, набрала номер:

– Извините, Руслан, что беспокою…

– Что?! – закричал тот, взлетев со стула. – Катя, куда они поехали?.. Спасибо, милая… Вы… вы просто… спасибо! Ребята, Макс – или не Макс – выехал из пансионата с нянькой и с детьми Алины на ее машине! Он не успеет выехать из города!

Всем постам было приказано задержать красную «Феррари».

Дороги на выездах из города перекрыли вмертвую. Готовились к тому, что преступник вооружен, окажет сопротивление, но ничего подобного не случилось. Едва Макс увидел заслон из автомобилей и милиции, он остановил машину, упал грудью на руль и замер, не двигаясь. В панике Галка вылетела из автомобиля, прихватив детишек. Когда приехал Руслан и ребята, она рыдала в голос и просила только не говорить об этом происшествии Алине. Сева с Игорем доставил ее с детьми в пансионат на «Феррари», поставили машину на прежнее место и заверили Галку, что Алина ничего не узнает, после чего решили переночевать в пансионате.

Любочка и Эдвард остановились возле вагона СВ, он поставил у ног ее чемодан и сумку. До отхода поезда осталось пять минут.

– Ну, вот и все, – грустно сказала Любочка, не глядя на него. Она как будто чего-то ждала, возможно, приглашения проводницы зайти в вагон.

– Люба… – тихо произнес он.

– Что? – встрепенулась она и посмотрела в глаза Эдварду.

– Ты же не бросишь Москву, – не спрашивал, а утверждал он.

Москва… Какая? На глаза Любочки навернулись слезы. Навернулись потому, что сейчас услышит – она это ощутила всем сердцем – то, о чем мечтала втайне, мечтала давно, отгоняя от себя всякую надежду на счастье вместе с любимым человеком. И вот встретила его на берегу Черного моря… Она не бросит Москву, потому что бросать нечего.

– Не брошу, – едва вымолвила Любочка.

– Я тебя понимаю, – вздохнул Эдвард, взяв ее за руку. – Научная работа, путешествия… ты без этого не сможешь.

Смогла бы. Ведь ничего этого нет, есть только Эдвард. Но как ему скажешь: я все выдумала, это мои мечты, которые не осуществились; наверное, я плохо поступаю, обманывая всех, прости. Простит ли? На человека, так легко лгавшего, нельзя положиться. Она ответила:

– Не смогу.

– Жаль, – сжимая пальцы Любочки, вздохнул Эдвард. – У меня хорошее дело в Калининграде, я тоже не могу его оставить. От меня зависит много людей…

– Я понимаю, – потупилась Любочка, пряча слезы.

А если сказать: я все брошу ради тебя? Нет, Эдвард потом, позже, все равно догадается, что его Любочка – лгунья. У нее нет ни фотографий, ни видеокассет, подтверждающих ее обширную научную деятельность на всех континентах. Есть только красочные фантазии маленькой лгунишки. А она простила бы ложь? Нет, конечно, – мы прощаем себе абсолютно все, но не прощаем других. Ужасно – она встретила человека, которого полюбила, любит и он ее, а соединиться с ним Люба не может!

– Пассажиры, зайдите в вагон, поезд отправляется, – скомандовала проводница.

Любочка поднялась на цыпочки и поцеловала Эдварда в губы, он импульсивно сжал ее в объятиях. Затем она подхватила чемодан и сумку и ринулась в вагон.

– Билет, пожалуйста, – напомнила проводница.

– Сейчас, – отмахнулась Любочка.

Поезд тронулся, она взмахнула рукой на прощанье. Эдвард шел рядом с вагоном:

– Все же, если ты передумаешь… я буду ждать.

Эдвард отстал – поезд набрал скорость. Машинально Люба достала билет, протянула проводнице, едва сдерживая рыдания.

– Вы не в тот вагон сели! – сказала та. – У вас плацкарт.

– Неужели? Извините, я перепутала. – Любочка взяла билет.

Конечно, она знала, в какой вагон должна сесть, но разве без пяти минут профессорша ездит в обычном плацкарте? Подхватив вещи, она понеслась по коридору, вырвалась в тамбур. Здесь и разрыдалась. Она плакала слезами раскаяния, взахлеб, закрывая рот платком, чтобы никто не услышал. Слышали только колеса и, словно в насмешку, твердили: дура-дура, дура-дура, дура-дура… Глупо! Она сама уничтожила свое счастье, которое судьба дарит один раз в жизни. Любочка достала карточку Эдварда и смотрела на нее несколько минут. А потом поцеловала маленький квадрат и разорвала его на мелкие клочки. Открыв дверь между вагонами, Любочка наблюдала, как слетают с ее ладони частички… Эдварда. Так лучше, не будет искушения…

Добравшись до своего вагона, Любочка залезла на вторую полку и полночи слушала, как колеса ругают ее. Слушала и плакала. Так ведь она и есть дура!

Кристина была еще слаба, но все же стараниями врачей шла на поправку. Ее навещали в основном милиционеры, которые спасли ей жизнь, но Кристина даже отблагодарить их толком не могла – не хватало сил. Однажды, открыв глаза, она увидела рядом с кроватью мужа.

– Забери меня отсюда… – еле выговорила Кристина.

– Я и приехал за тобой, – погладил он ее по голове.

Еще не осмыслив полностью, что она буквально вернулась с того света, Кристина думала теперь о возвращении домой, как будто она должна была вернуться из заточения. И заживет она, как прежде, временами мирно, временами буйно, а одна больше никуда не поедет и о любовниках думать забудет… уже забыла! Муж хоть и бьет, так не убивает же! Она улыбалась мужу, терлась щекой о его руку, не раз оставлявшую синяки на ее теле и лице. Какая все же она счастливая…

Гриша взял на себя приготовление шашлыков, он старался угодить ребятам, ловил их взгляды, угадывал желания. Мирон молчит, вообще не говорит ни слова, молчит и Макс. Гриша не знает, видели они его у дачного дома или не видели, но когда парней разговорят, тогда… страшно подумать! Впрочем, Гриша изобрел себе оправдание: он просто выбрал другое место, с которого лучше обозревалась дача. А что, нормально.

Расположились на диком берегу, Руслан настоял. Место убийства – не самое лучшее для отдыха, но здесь есть куда сеть – на камни, а еще его сюда необъяснимо тянуло. Возможно, это было своеобразное прощание с делом, последняя, так сказать, точка. Непросто им было, и не одни мозги понадобились – все ребята шариками крутили, и в душах теперь удовлетворение так и растекалось. Руслан стоял на каменной площадке, засунув руки в карманы, и смотрел вдаль. Море взволновалось, небо затянуто серой пеленой, кажется, скоро пойдет дождь. На площадку влетел Сева:

– Что ты стоишь здесь один как перст?

– На море смотрю. Эй, а что это за цепь у тебя на груди?

– Алина подарила, – заулыбался Сева. – С крестиком. С себя сняла и… а знаешь, что она мне сказала? Цитирую дословно: «Если бы все милиционеры были такими, как ты, я бы не боялась ходить по улицам». Понял?

– Был ты хвастуном, им и останешься. Что там с их паспортами?

– Я разве не рассказывал? Слушай, до чего людей жадность доводит! Представь, мы с Игорем привезли Галку, остались ночевать в пансионате. А утром ко мне прибежала Алина, сказала, что паспорта принес молодой человек, и Кирилл всеми силами задерживает его – может, это грабитель. Мы с Игорьком рванули к ней, а там Кирилл укачал парня коньяком якобы на радостях, тот уже и стоять не хочет. Ну, мы его прижали… культурно, он и раскололся, кто его прислал, назвал адреса. Пацанов прямо из постелей вынули, но уже не мы, а те, кому положено, – Игорь сразу же позвонил в отдел. Мы хоть и мусора, но элитная часть, мелкими воришками не занимаемся. А знаешь, эти пацаны не в первый раз отдают паспорта за вознаграждение, стиль такой выработали в процессе деятельности. И всем – от четырнадцати до шестнадцати лет, представляешь? Я в их возрасте был гораздо лучше, воровал только фрукты у соседей.