Мария Жукова-Гладкова - А я верну тебе свободу

— Сизо, — усмехнулась я и рассказала Татьяне историю возникновения этого погоняла.

— Вот и прекрасненько. Так и покажешь: «Кукла у Сизо». Что еще?

— Что Сухоруков будет его допрашивать.

— Это сложнее… Хотя и так должен все понять. Раз кукла у Сизо… Ладно, Юлька, посмотришь по обстоятельствам. Если спокойно будет на набережной — полностью все покажешь. Что Сухоруков его допросить хочет, использовать, заставить работать на себя. Ну в общем, смотри по обстановке. А сейчас пошли по соседям, куклу в аренду просить.

Куклу нашли двумя этажами ниже. Я наплела какую-то чушь про то, что мне она нужна для репортажа, а вернувшись вечером из редакции, я ее верну. Хозяйка с дочкой моей версией удовлетворились и поинтересовались, о чем планируется мой следующий репортаж. Я ей что-то наплела. Сама для себя решила: обязательно расскажу про Аллочку (с фотографиями), а еще…

Посмотрим. Про следующий телерепортаж ничего сказать не могла. Ведь в любую минуту может позвонить Андрей, или Генка, или кто-то еще и пригласить на труп, или взрыв, или куда-то…

В девять вечера поехала в направлении Арсенальной набережной, машину поставила на Михайлова и ножками прогулялась до нужного места. Встала на тротуаре. Оказалась там не первая: неподалеку стояли две девушки лет двадцати двух, модельного вида, одна из них усиленно строчила в воздухе сообщения. Чуть дальше стояла холеная дама лет тридцати и надрывала горло. Ей отвечали. Ни одной женщины в возрасте я не увидела. Или день на день не приходится?

Огляделась по сторонам: никакие «маски-шоу» не приближались. Выкрикнула номер камеры, практически сразу же получила ответ: «Говори!» и продемонстрировала, что в кейсе была кукла, кукла у Сизо, и Сизо хочет допросить Серегу. Потом повторила сигнал еще раз.

Девчонки, стоявшие левее, передачу сигнала закончили и теперь курили, чего-то ожидая.

Я подошла к ним и поинтересовалась «масками-шоу», которые в этот момент волновали меня больше всего. Не хватало только после бандитских лап попасть еще в ментовские. Всегда, конечно, можно предъявить журналистское удостоверение, сказать, что материал собирала… Да и узнают меня в лицо, наверное. Но пока объяснишься с нашими ментами…

Две подружки ответили, что сами ни разу не сталкивались. Или пока везло. Одна приходит к своему парню, вторая — за компанию. Сейчас ждут, когда милый пульнет ответную записку. Я кивнула. Тоже собиралась подождать.

— Юля, а вы беременны, да? — девчонки кивнули на куклу в моих руках. Меня они узнали. — А вы будете хотя бы писать в декретном отпуске? То мы из ваших статей и репортажей столько узнали всего…

Я решила, что лучше просто подтвердить их догадку, не объясняя истинной ситуации. Не нужны девчонкам все детали. Сказала, что писать не брошу, да и телерепортажи тоже, скорее всего, не прекратятся. Просто камера не будет брать мой живот.

— А тебе удалось со своим трахнуться? — девчонки смотрели на меня, с нетерпением ожидая ответа.

— Ну если беременна, то естественно, — заметила я.

Они переглянулись.

— Нет, ты не поняла. Или твой что, недавно тут? Ах да, ты же нас про «маски-шоу» спрашивала.

Я сказала, что совсем недавно и практически ничего не знаю. Репортажи — это Одно, а когда твой мужчина оказывается «за забором» — совсем другое. Девчонка же, которая ходит к своему парню, со вздохом пояснила: она пока не нашла подходов для проникновения внутрь так, чтобы можно было заняться любовью и иметь хотя бы шанс забеременеть.

После чего мне рассказали историю про некую Любку (девчонкам ее в свою очередь тоже рассказали на этой же набережной), страстно желавшую ребенка от своего парня.

До его отсидки она была одной из многих девушек (парень отличался любвеобильностью), но когда он оказался под следствием, осталась одна-единственная. Парню светил длительный срок, а Любка хотела родить именно от этого человека, не зная, куда его могут послать отбывать наказание, и не представляя, удастся ли ей его еще когда-то увидеть. Проявив чудеса изворотливости, Любка смогла встретиться с любимым в мрачных стенах, возвышавшихся перед нами, причем в определенный день — когда зачатие было наиболее вероятно. И явно встречалась она с ним не через стекло и не в присутствии администрации.

Случилось удивительное: девушка в самом деле забеременела, а потом парня освободили по амнистии — до того, как она отправилась в роддом. Парень желал нести на руках не только родившегося ребенка, но и его маму, быстро ставшую законной женой. Он оценил самопожертвование русской женщины, которая и за декабристом в Сибирь, и за бандитом на стрелку. Про остальных девушек парень забыл и стал примерным семьянином, поняв, какое счастье ему привалило. Девушка получила то, о чем могла только мечтать.

Правда ли так было, или история, передавая из уст в уста, обросла множеством подробностей — не знаю. Но приведена она в том виде, в котором я услышала ее на Арсенальной набережной.

— А вы не в курсе, кого можно подкупить, чтобы туда попасть? спросила меня девушка, у которой парень сидел в «Крестах». — Мы тут всех спрашиваем. Никто сказать не может. Неужели и вы не знаете? Интересно, сколько возьмут?

Я пожала плечами. Наверное, можно найти того, кто проведет очередную Любку к ее мужчине. Ведь в России слова «не разрешается» не существует. У нас можно все — только нужно знать, к кому обратиться и сколько дать. А если очень хочется — любая цель достижима. Для русской женщины, которая искренне любит своего мужчину и страстно желает от него ребенка.

Наш разговор пришлось прервать: к нашим ногам практически одна за другой упали две записки. Мы с девушкой бросились к ним, быстро поняли, кому какая адресована, и тут где-то неподалеку послышался вой сирены.

Не дожидаясь, чтобы выяснить, милиция это или нет, сюда они едут или в другое место, мы прощально махнули руками в сторону «наших» окон и рванули с набережной. Подскочив к своей машине, я села за руль, быстро отъехала, а потом припарковалась в тихом переулочке, чтобы спокойно прочитать Серегино послание.

«Юленька, любимая! Я все понял. Скажи Сизо, что бабки у Колобка. Значит, он их просто не взял с собой. Пусть Сизо берет Колобка за задницу. Если бабки, конечно, еще не уплыли. Дай Сизо это прочитать. Люблю. Целую.

Твой Сергей».

Прошло две недели. Нас с Татьяной пригласил к себе в особняк Сухоруков. Даже прислал за нами своего лопоухого подчиненного на джипе, чтобы доставить на место. Я положила в сумку диктофон, парочку запасных кассет, батарейки, фотоаппарат. Не просто же так ехать?

Татьяна же не могла не взять Сару с Барсиком.

Оружия-то у нас нет, приходится пользоваться тем, что есть.

Однако сумки у нас отобрали при входе. Самих, правда, не обыскивали увидев диктофон в моей. К Татьяне в сумку даже заглядывать не стали. Опасались змей?

Нас проводили в тот же зал, где нам уже довелось побывать. На этот раз стол был накрыт на троих. Лопоухий замер у двери, скрестив руки на груди.

— А он что, есть не будет? — кивнула Татьяна. — Неудобно как-то…

— А чужие деньги брать удобно?! А совать свой нос, куда не просят?

Татьяна вежливо попросила Сухорукова не вопить: у нас со слухом проблем нет, а вообще нам бы хотелось лично для себя узнать, что же произошло в выборгской гостинице в ночь, когда там не посчастливилось ночевать мне. Ведь Иван Захарович пригласил нас именно за этим, не так ли?

Банкир хмыкнул, кивнул и начал свой рассказ. Он провел свое расследование, поскольку деньги пропали немалые, да и престиж того требовал. Убедился в одном: не скудеет земля русская на желающих обогатиться на халяву, причем сразу, без особых усилий. Зачем работать, если можно стибрить?

Про желание Аллы Кренинкой и Толика нам уже было известно со слов самой Аллы. Ее рассказ соответствовал действительности. Она подслушала разговор матери, подключила Толика, тот поехал в Выборг… Правда, по всей вероятности, преследовал иные цели — не те, ради которых его подключила к делу Алла. Он решил умыкнуть денежки.

Но его опередил Сергей Иванович, действовавший на пару с тестем.

— Так какие у них на самом деле были отношения с Креницким? — спросила я. — Ведь кто что говорил…

— На самом деле они были деловыми партнерами. Нельзя сказать, что любили друг друга, но понимали и принимали. Работали они в паре. Причем у них главной все-таки была не цель умыкнуть денежки, а подставить Колобова и турнуть его из «Импорт-сервиса». У Колобова пропадают деньги — значит, виноват он. Ну и я тут подключаюсь… Сергей с Редькой вполне могли представить, какие будут последствия для Колобова. Денег нет, товар ушел, прибыль потеряна. Да я с него голову должен был снять.

— Но вы дали ему время их найти?

Сухоруков кивнул. Колобов бил себя кулаком в грудь и обещал представить виновного.