Диля Еникеева - Женщина не прощает

- Коля говорил, что ты посмешила его своими фирменными “иронизмами”, и он сразу взбодрился и повеселел.

- Смех и зевота заразительны. - Алла была в ударе и не скупилась на “опилки мышления”: - Жаль, что здоровье не заразительно. А как Коля-младший?

- Никак. Не звонил. - Хоть и старалась Ирина ответить беспечно, но ее глаза сразу погрустнели.

- Ириш, я ведь одно время увлекалась юнцами. И Ларисе говорила: “Мы уже в том возрасте, когда нам нравятся молоденькие”. В молодых парнях есть своя прелесть - они непосредственны, не грузят тебя проблемами, которые есть у мужчины в возрасте, у них все в порядке с потенцией, печень и сердце не болят, жена не пилит, дети не сволочи. С ними легко и просто, если относиться к таким любовникам легко и просто. Главное - не мерять их на свой возраст, характер и сложившийся стереотип отношений с мужчинами, не пытаться подтянуть до уровня, к которому ты привыкла, а принимать такими, какие они есть, - беспечными шалопаями. И тогда все замечательно. В постели с юным любовником весело, да и потрепаться можно, ощутив себя почти такой же, какой была в его возрасте. Настраиваться на долгий роман нет смысла - пацаны влюбчивы, но непостоянны. И все же бывает, что парень так сильно втюривается в сексуально опытную бабу, что потом его не отцепишь.

Ирина поняла подтекст и улыбнулась. И в самом деле - она частенько сама усложняет взаимоотношения с мужчинами. Может быть, потому и осталась одна?..

- Коля-младший тебе обязательно позвонит, я интуичу, - заверила Алла. - А ты любись с ним, пока любится, пока тебе это в кайф, а если расстанешься, - не бери в голову, потому что никакой драмы нет. От общения с противоположным полом нужно стараться получать максимум положительных эмоций. И это вполне возможно, если не обременять голову ненужными размышлизмами. А стоящего мужика ты со временем найдешь. Главное, что ты уже распечатала свое монашество, и теперь не позволишь приличному мужчине пройти мимо.

В пятницу Лариса Николаевна Ивлева явилась на допрос в сопровождении своего адвоката.

 Вначале Молчанов разинул рот, узнав в адвокатессе свою давнюю приятельницу Наташу Покровскую. Он был хорошо знаком и с ее отцом, имевшим солидный стаж адвокатской деятельности, на днях побывал у него в гостях, там оказалась и Наташа. Геннадий поведал им о сложном деле, в котором сотни свидетелей, а приятельница и ее отец, как более опытные юристы, давали ему советы. Потом Наташа не раз забегала к нему в кабинет по разным надобностям и интересовалась делом Бориса Заграйского.

Ну никак не ожидал следователь Молчанов, что его приятельница придет вместе с Ивлевой! И теперь пожалел о своей откровенности.

Наташа вела себя как ни в чем ни бывало, приветливо поздоровалась, со значением подмигнула и села чуть в стороне. И только тогда Геннадий Павлович перевел взгляд на Ивлеву. Под впечатлением портрета, обрисованного Лайзой, он представлял себе роковую красавицу с дивными очами, но ничего рокового в сидящей напротив женщине не узрел. Довольно красивая платиновая блондинка с высокой прической, таких на улице сотни. Да и взгляд вовсе не “убийственный”, а равнодушный и холодный, никаких эмоций. Да, Ивлева смотрит, не отрываясь, не по-женски, при этом в ее глазах ничего не отражается, и это неприятно. Глаза и в самом деле зеленые и большие, но уж совсем не такие, какими их расписала Лайза. По его мнению, глаза сидящей напротив женщины скорее напоминают бутылочные осколки, стекляшки, но никак не изумруды.

“И чего Мазуркевич так распиналась? - с легким раздражением отметил “крокодил Гена”. - Может, Лайза - лесбиянка? Или это профессиональное - смотрела на Ивлеву взглядом модельера? Ничего особенного в ней нет. Надменная, высокомерная, холеная стерва, глядит на меня, как на вошь”.

В общем, Лариса Николаевна Ивлева совершенно не понравилась Геннадию Молчанову. И стройное здание его женоненавистничества даже не покачнулось.

После предварительных вопросов следователь приступил к главному:

- Лариса Николаевна, что за разговор состоялся у вас с Заграйским во время танца?

Ивлева чуть подняла брови в недоуменной гримасе, чем не понравилась ему еще больше.

- А в чем дело, Ген? - влезла Наташа, а он рассердился от ее тона и приятельского обращения.

- Двое свидетелей утверждают, что слова Заграйского вам были явно неприятны, - проигнорировав вопрос приятельницы, обратился “крокодил Гена” к свидетельнице.

- Разве они слышали наш разговор? - спросила та, по-прежнему глядя на него высокомерно и чуть удивленно.

- Нет, но у них сложилось впечатление, что вы настроены к Заграйскому крайне негативно.

- Я к нему никак не была настроена. - Равнодушный ответ сопровождался таким же равнодушным пожатием плечами. - Мы изредка встречались на светских раутах, обменивались парой фраз, вот и все.

- Однако по вашему лицу было ясно, что вы испытываете какие-то сильные эмоции, - продолжал настаивать следователь, уже понимая, что ничего не добьется, и раздражаясь еще больше.

- Что вы говорите? - Опять недоуменно поднятые брови. Потом губы скривились в язвительной усмешке: - Ваши свидетели, очевидно, хорошие физиономисты?

- Женщины умеют читать по лицу, - пробурчал Геннадий Павлович.

- Не все, - без каких-либо эмоций отметила Ивлева. - Кстати, к вам я не питаю никаких чувств, - ни положительных, ни отрицательных, - однако если бы женщины, которых вы наделяете способностями читать по лицу, видели меня сейчас, у них бы сложилось иное мнение.

Тут Молчанов был с ней согласен. На лице Ларисы Николаевны было выражение безграничного презрения и даже отвращения.

“Чего это она на меня так смотрит?” - еще сильнее обозлился “крокодил Гена”.

Ему было невдомек, что лично к нему Лариса не испытывает неприязни, но более полутора лет назад, когда ей довелось быть подозреваемой в убийстве[76], злобный мизантроп следователь Прохоров часами терзал ее в таком же кабинете. С тех пор Лара “заработала” стенокардию и стойкое отвращение к казенным кабинетам, где даже невинных людей лишают душевного покоя. А заодно презирала и других сотрудников правоохранительных органов, которые обращались с ней хамски, собрали кучу сплетен о ее частной жизни и опорочили в глазах многих уважаемых людей.

- О чем же вы разговаривали с Заграйским? - продолжал Молчанов упорствовать, тем самым вызвав легкое раздражение Ларисы.

- Я обязана отвечать на этот вопрос? - повернулась она к своему адвокату.

- Ген, неужели это так важно? - спросила Наташа.

- Важно, - нахмурился Геннадий Павлович.

- Ответь, Лар, - посоветовала адвокатесса.

- Борис напомнил о нашем романе, случившемся почти два десятка лет назад, но я не пожелала устроить вечер воспоминаний. В те давние времена я была совсем девчонкой, он оказался одним из многих моих поклонников, ухаживал, дарил цветы, у нас было всего одно интимное свидание, вот и все. О чем вспоминать? Борис заявил, что не прочь бы встретиться вновь, на что я ответила: “Не имею ни малейшего желания”. Тогда он спросил, какие у меня отношения с Евгением Ростоцким. Я довольно резко отпарировала, что это его не касается. Борис пытался продолжить эту тему, но я прекратила разговор.

Лариса смотрела на следователя совершенно спокойно, и теперь он не сомневался, что все именно так или почти так и было: Заграйский попытался за ней приударить, она поставила его на место, - так же, как и сейчас, презрительно-высокомерно роняя слова и с той же пренебрежительной миной, - а Лайза зачем-то устроила страсти на пустом месте, красочно расписав, будто происходило бурное выяснение отношений.

“Ох, непростая штучка эта Лайза-Лизавета”, - отметил Молчанов, решив, что непременно выяснит, зачем ей понадобилось придумывать мнимый скандал.

- Заграйский водил вас по своему особняку? - спросил он, чтобы внести ясность и в этот вопрос.

- Да, - все так же спокойно ответила Лариса. - Дом у него красивый, правда, на мой взгляд, слишком большой. Бассейн мне понравился, я бы не отказалась иметь такой же, но на моей небольшой даче для него нет места. Зато я посоветовала своей близкой подруге устроить нечто подобное.

- Из “оздоровительного комплекса” вы поднялись одна?

- Кто-то из гостей изъявил желание воспользоваться сауной, и Борис остался, чтобы показать, как затопить печь, а я ушла.

- Когда вы поднялись в большой холл, на диване под лестницей сидела темноволосая женщина? -”крокодил Гена” решил выяснить, не сочинила ли Лайза и эту сцену.

- Там курила дама, незадолго до этого занимавшая место напротив меня за свадебным столом. Меня немного удивило, что и раньше, и в тот момент, когда я вошла в гостиную, она буквально сверлила меня взглядом. Тогда я подумала - быть может, мы знакомы, просто я запамятовала, кто это? Я улыбнулась ей, надеясь, что дама заговорит, представится, но она молча дала мне прикурить. Вскоре подошел мой спутник, и больше я не обращала на нее внимания.