Фридрих Незнанский - Москва-Сити

– Ну, положим, свое-то время я как раз не теряю… Хорошо, спрошу напрямую, пользуясь фактическим вашим предложением насчет откровенности: вы были заинтересованы в том, чтобы Топуридзе убрали?

– Я? С какой стати? Мы старые друзья, мы замечательно сотрудничаем. У Георгия прекрасная голова. Ему нужны были инвесторы, единомышленники, и я вполне годился на эту роль. И вообще, мы были как братья. Для нас, кавказских людей, это не пустые слова, как для многих! Я за него, извините, любому пасть порву!

– В таком случае позвольте спросить: если вы братья, кто из вас старший брат, а кто младший? Не могло так случиться, что Георгию Андреевичу, например, надоела ваша опека? Ваш диктат, проистекающий из неизвестно откуда взявшегося права старшего?…

– Молодец, дорогой! Хорошо вопрос ставишь, правильно. Но я же не сказал «братья», я сказал «как братья». Мы были равны, говорю это с гордостью. Потому что быть равным с таким человеком, как Георгий, – это даже для меня честь. Большая честь. Нет, я к этому покушению никакого отношения не имею. Я думаю, вам надо искать в окружении мэра.

– Вы не любите мэра?

– В данном случае это не имеет значения, а вот окружение его я точно не люблю. Одно дело лев, а другое – шакалы, которые при нем кормятся.

– А вам? Вам такой лев не нужен? Ну пусть не мэр. Человек вроде Топуридзе?

– Мне? Нет. Я самодостаточен как предприниматель.

– Однако на старте своего предпринимательства, как я знаю, вы не брезговали помощью и даже опекой Георгия Андреевича. Я не прав?

– Думаю, вы ошибаетесь. Мы тогда одинаково были нужны друг другу. По крайней мере, это мое мнение. И вообще, не вижу ничего предосудительного, если человек в своем бизнесе удачно использует отношения с влиятельными или даже одиозными фигурами.

– Ну допустим… Скажите, а вы очень богаты?

– Не скажу! В данном случае это не имеет никакого значения. Считайте, что я просто состоятельный человек, о деньгах уже не думаю.

Ишь ты, наглец! Это он лишний раз дает мне понять, что я для него – тьфу!

– Хорошо, – не стал я спорить, – состоятельный так состоятельный. – Тогда давайте вернемся к главному вопросу. Наш уговор об откровенности все еще в силе?

– Валяйте, спрашивайте!

– Так все-таки что вам известно об этом покушении?

– Отвечу: я знаю о нем не больше, чем все остальные граждане этой страны. Только то, что было по телевизору и в газетах.

– Будто бы… А почему вы тогда сказали в интервью по этому поводу, что если бы Топуридзе продолжал с вами дружить, с ним бы не случилось ничего подобного?

– Я вообще-то не так говорил. Я, кажется, говорил: если бы я был рядом… Ну и что в этих словах крамольного?

– Вы знаете, это похоже на некое скрытое злорадство: вот не стал, мол, со мной дружить – и получил. Или даже на скрытую угрозу, на предупреждение: не порвал бы с другом – и не надо б было тебя убивать…

– Ну вы и иезуит! Я сказал только то, что сказал. Я уже публично пояснял однажды эти свои слова, я имел в виду, что, если бы я был рядом, я бы Георгия защитил.

И снова я подумал о том, что Исмаилов ведет себя не просто уверенно, а даже, может быть, как-то подчеркнуто уверенно. И еще раз прикинул, не пора ли пускать в ход козыри – ну, скажем, стоит ли именно сейчас сказать Исмаилову о том, что потерпевший уже дал показания следствию и что сам Топуридзе как раз считает, что покушение на него устроено именно Джамалом Исмаиловым. Но все-таки это был очень сильный козырь, и я решил пока придержать его – мало ли как еще повернется наш разговор. Я сказал, что хотел, но сказал немного иначе:

– А вот отдельные свидетели по делу утверждают, что вы не только в последнее время серьезно конфликтовали с Топуридзе…

– Да что вы! Господь с вами, как у вас говорится. Мы очень мило посидели с ним в ресторане как раз перед покушением. И вообще, вряд ли можно говорить о каких-то конфликтах между нами… Так, обычные житейские трения…

– Может быть, может быть. А скажите, почему вы в тот вечер так настаивали на том, чтобы Георгий Андреевич поехал ночевать к Величанской?

– Вы имеете в виду, почему я толкал его в объятия любовницы, в то время как у него есть любящая жена?

– Да нет, я не ханжа. Почему вы не хотели, чтобы он ехал домой?

– Вы как-то не так вопрос ставите… Просто я хотел спасти его от неприятностей куда больших, чем семейная ссора… Когда началась эта заваруха, я понял из отдельных возгласов, что на Георгия напали представители какой-то преступной группировки – не то солнцевской, не то таганской, что ли. Я, знаете ли, как человек не вполне местный, не очень в этом разбираюсь. – Исмаилов улыбнулся: извините, мол, сами мы не местные…

Я мысленно потирал руки. Ну вот он, похоже, и подставился. Несмотря на свои миллионы, несмотря на свое тонкое умное лицо и все понимающие улыбочки…

А вот теперь попробуем закатить пробный шар, посмотрим, что из этого получится.

– А вы знаете, уже известно, опять же по показаниям других свидетелей, что драка была затеяна никакими не солнцевскими, а охранниками вашего отеля «Балканская». О том, что эти охранники – ваши, к слову, земляки, чеченцы, – принимали в драке самое непосредственное участие и отнюдь не на стороне Топуридзе, свидетельствует и милицейский протокол, который был составлен тогда же, прямо на месте события. Что вы на это скажете?

Но Исмаилов нисколько не смутился, он был все так же уверен в себе и парировал мгновенно:

– Скажу, что вот и вы, человек, судя по всему, неглупый, обладающий широкими взглядами, решили прибегнуть к привычному стереотипу: раз кавказец, – значит, террорист или бандит. Вы же не просто так давите на этническую педаль – «ваши земляки» и так далее… На моих предприятиях работают тысячи людей. И обвинять меня в чем-то лишь на том основании, что в деле замешаны мои земляки, – я считаю это предвзятым отношением. Заметьте, я не сказал «расизмом» или «национальным шовинизмом». Найдете этих нападавших, спросите у них сами – больше чем уверен, они скажут, что никакой Исмаилов их не подкупал и не науськивал. А скажут они именно так, потому что так оно и есть. Они ведь горцы. А для горца честь – выше всего. Он соврать не может. И вообще, по-моему, вы не там ищете. Драка – это хулиганство, а на охоту на Георгия вышли люди серьезные…

– Несколько минут назад вы утверждали, что уговаривали потерпевшего ехать ночевать к Величанской только потому, что эти самые «хулиганы» могли принести ему очень большие неприятности.

– Да, я говорил это. Я думал, что напавшие бандиты способны мстить Георгию, преследовать его и дома.

– Значит, я вас верно понял. Но тут же вы утверждаете, что устроить покушение на него эти люди не могли. Не находите, что здесь у вас какая-то нестыковочка?

– Ну, может быть, я и алогичен немного… Но не забывайте, что в тот вечер все мы были после серьезного застолья… под хмельком… Может, я что-то и неправильно Георгию посоветовал, а все равно я считаю, что покушение – это дело людей совсем другого уровня.

– Да почему вы так думаете, черт побери? – не выдержал я.

– Держите себя в руках, гражданин следователь, – усмехнулся Исмаилов. – Объясняю свою точку зрения. Мой друг Георгий занимается в московском правительстве очень большими делами. Так что конечно же у него есть и недоброжелатели, и завистники, и просто обиженные им люди, но это не шпана! У большого человека и враг тоже не маленький!

Так, первый мяч он кое-как отыграл. Не очень убедительно, прямо скажем, но отыграл. Хотя, судя по этому разговору, совесть у него все-таки нечиста. Вернее, не совесть – совести у него и вообще может не быть, а как бы это сказать… память о содеянном – вот она его подводит… Короче говоря, что-то этот самоуверенный миллионщик все же скрывает, скрывает. Пожалуй, все же Топуридзе не ошибается в своих предположениях и выводах…

– Так что ищите в окружении мэра, – еще раз настоятельно подвел итог Исмаилов и насмешливо посмотрел на меня. Дудки, больше ты меня из себя не выведешь!

– Да, безусловно, мы ищем и там, – ответил я, выдерживая его взгляд, – но сейчас-то я разговариваю с вами, верно? Давайте-ка на минуточку вернемся к «Стройинвесту», к вашему интересу в строительстве Третьего транспортного кольца. Скажите, Джамал Исмаилович, почему вы принимали такое активное участие в закупке в Германии проходческого щита? Вы так этого добивались, что в нарушение всяких правил продали свой пакет акций Универсал-банка, даже не выставив его, как это обычно делается, на аукцион.

Насчет акций им с Якимцевым тоже объяснил Топуридзе, и сейчас было самое время запустить и этот пробный шар.

– Не понимаю, почему вы с покушения перекинулись на какие-то частности бизнеса, – сверкнул очками Исмаилов, – но раз уж я обещал вам отвечать на все ваши вопросы, отвечу и на этот. Я, честно говоря, не вижу в этой продаже пакета акций ничего противозаконного. Когда я его продавал, у меня был план приобрести «Стройинвест» в собственность. Но когда я, уже в процессе сделки, понял, какими «Стройинвест» обременен долгами, я решил сделать по-другому – я вложил деньги в этот самый щит в надежде, что если он и не поможет очистить «Стройинвест» от долгов, то поможет мне потом приобрести его за цену много меньшую, чем сейчас… А что продал акции не по правилам – ну судите меня, если есть такая возможность. Виноват-с, спешил очень, время поджимало…