Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

– И каков был план вашей сестры? Она вам сама призналась, что обманывала вас, Коваль?

– Частично я начал догадываться, что она что-то мутит, когда Лизка якобы вернулась от соседки с пустыми руками – мол, уехала Светлана Рощина в неизвестном направлении, в квартире чужие люди. Что делать будем дальше? Я попенял ей, что не расспросила соседей, наверняка были у этой Светланы какие-то подружки по дому, можно было бы узнать, откуда родом баба, могла уехать на родину… А Лизка вдруг начал уговаривать меня, чтобы бросить эту, как она выразилась, бессмысленную погоню за призрачным кладом. Нет, вы подумайте, еще вчера она была готова землю рыть в буквальном смысле слова, а тут вдруг уже ничего не надо. Я сорвался! Сказал, что терять мне нечего, один труп уже есть. Она побледнела… а я все понял! Как сдержался и не убил эту тварь сразу?!

– Держите себя в руках, Коваль.

– Да пофиг уже! Она призналась во всем, боли боялась с детства, несмотря на то, что такая вся из себя спортсменка и отличница! Бабушка ею гордилась, а я что – серый хорошист. Только мать меня всегда жалела, а с Лизкой у нее отношения были так себе… Так вот, план она придумала, как считала, гениальный. Она пошла к Анне почти сразу, как приехала в Тюмень. Но та ее прогнала. Однако нужно знать мою сестру – она добилась своего, та впустила ее в квартиру. Как-то ей удалось убедить Шуйскую, что я – последний негодяй, подлец и прочее и нельзя мне позволить единолично завладеть наследством прадеда Адама. Клад, типа, должен принадлежать всем потомкам Адама, то есть всем детям Тихона: мне, ей, Варваре и Дарье. А я делиться с ними не собираюсь. Наверное, Анну подкупила ее искренность, Лизка притворщица еще та… А может, захотелось на старости лет пожить по-человечески в теплых странах, а не в этом клоповнике? Не знаю… Анна поверила ей! И призналась, что куклу подарила дочери этой Рощиной, но девочка умерла, а сама Рощина уехала на родину. И она знает, куда, потому что Варвара замужем за сыном Рощиной от первого брака. Детектив на нее работал дельный, о семье дочери Анна знала все. Кроме точного адреса в Алексеевске. Анна собиралась узнать его у самой Варвары. Лизка с Анной решили, что Шуйская „воскреснет“, явится к родственникам, потом подтянется к семейству и Лизка. Анна уехала, а мне сестрица наврала, что не знает, зачем она поехала сюда. Она просто не подумала, что я могу догадаться о причине.

– Продолжайте.

– Лизка рассчитывала, что я ее не трону, все же мы родные. Но я в любом случае не собирался с ней делиться. Я отправил эту предательницу к новой подружке Анне.

– Подробнее, как вы убили вашу сестру Лизавету Синицыну?

– Так же, как и Шуйскую, ввел большую дозу инсулина. На пять с чем-то утра я взял билет на самолет сюда. Но в Москве при пересадке купил еще один, до Пензы. Оттуда на арендованном авто отправился к Одинцовым, чтобы узнать у Варькиного мужа, откуда родом его мать…»

– Что произошло дальше, вы все знаете. – Строков выключил диктофон. – Ближайшие двадцать лет Григорий Коваль проведет в местах лишения свободы.

– А что там о кольце князей Шуйских он говорил? – задумчиво спросил Родион. Все посмотрели на него с удивлением. – Объясняю, почему спрашиваю. Гендель в последнем разговоре просил меня найти у Дарьи и отобрать какое-то кольцо, которое якобы оставила Катерине мать Лидия. А Катерина Петровна просила похоронить кольцо с ней. И по описанию это колечко очень похоже на перстенек Шуйских. Изумруд и брюлики.

– Ты мне ничего не сказал, Варлей! – возмутилась Дарья. – Почему?

– Потому что я послал твоего папочку с его идиотской просьбой… далеко! Или ты хотела, чтобы я своровал у тебя кольцо и отдал ему? Кстати, а где оно, ты сама-то помнишь?

– Лежит в сейфе с остальными украшениями, которые ты дарил, – равнодушно сообщила Дарья. – Я его забрала из шкатулки матери, когда квартиру перед продажей освобождали, решила, что ценное. Потом забыла о нем… Стоп, а я поняла! Вот какой любовнице подарил Тихон фамильный перстень Шуйских – Катерине, а не Анне, как утверждал Григорий. Любил он мою мать, видимо, по-настоящему…

* * *

– Ба… и эти целуются. – Андрейка ногой толкнул дверь своей комнаты и так и застыл на пороге: у окна, прижавшись друг к другу, стояли Макс и Евгения. – Ну, а другого места, кроме моей комнаты, не нашли?! Блин, дом огроменный, а деться мне, бедному, некуда. Стаська с Костяном в ее будуаре… Дайте хоть поднос поставлю, – уже жалобно добавил он.

Женя и Максим со смехом выбежали из комнаты.

– Не забывайте, дети мои, что половозрелые особи противоположного пола имеют способность к размножению. А оно вам надо? – крикнул Андрейка им вслед, составив с подноса на письменный стол тарелку с куском йогуртового торта и стакан сока.

«С ума все посходили, что ли… любовь у них…» – расстроился на миг он, открывая крышку новенького ноутбука, подаренного Родионом: досмотреть до конца очередной урок одесского учителя физики до прихода домой капитана Строкова он не успел…

– Макс, Женя, давайте-ка к столу. – Дарья смотрела на смеющихся детей, которые застыли на верхней ступеньке лестницы, ведущей со второго этажа.

– Сейчас, мам! – хором ответили те, переглянулись и, все так же смеясь, побежали вниз.

– Нет, ты слышал, Варлей, слышал?! Женька сказала «мам». Это я теперь ей «мам», ты понял? – дернула Дарья за рукав мужа, который торопливо, кусок за куском, поедал торт.

– Мммм, как вкусно, Варька – богиня, я б каждый день ее выпечку ел… Дашка, ну что тут такого? А кто ты Женьке сейчас? Мать и есть. А я – батя.

– Тебя-то она давно отцом называет, а меня впервые. Самое главное, так у нее естественно вылетело: «мам…» – никак не унималась Дарья.

– Ты вот подумай о другом. Вот пройдет год, ну полтора, и твоя внучка будет вопить «баба, деда»… – мечтательно произнес Родион.

– С ума сошел! Женьке с Максом по пятнадцать лет всего!

– Ааа… тоже заметила, как смотрят друг на друга? Но я не о них! Забыла, что наша старшая дочь в интересном положении?

– Не забыла, – облегченно вздохнула Дарья. – А ты уверен, дед, что наша внучка будет говорить по-русски?

– Будет, – твердо произнес Родион. – Потому что Эдвин и Вероника Перкер будут жить здесь.

– Ну, ты фантазер, Родя, – рассмеялась Дарья, но тут же осеклась. – Правда, что ли,