Нора Робертс - Сновидения

– Дык… «Друзья навек», ясен пень. В этом-то вся фишка, нет?

– О’кей. Теперь уходи.

– Да ладно вам. Все тут на цыпочках ходят, будто боятся какого монстра разбудить. Скукотища…

– Иди поскучай. Пибоди! – рявкнула Ева при виде напарницы с большим белым ведром в руках.

– Эй, девочка, тебе тут правда делать нечего.

– Это уже не Тихая комната – после того, что вы тут натворили. Вы что, фонтан осушить хотите? Могу помочь.

– Нет! – твердо отрезала Ева. – Ступай.

– Вот я и говорю: идиотизм.

Она нехотя побрела к выходу.

– Этому кулону должна быть пара. С именем Монти.

– Ого, у них были парные кулоны? Как правило, их заводят девчонки или парочки. Или же пацаны молоденькие.

– Он положил сюда кулон Монти и свой тоже. Таким образом он оставил их вместе, втайне ото всех, но вместе. Может, хотел тем самым облегчить свою вину, символизировать очищение. Попросим Миру об этом поразмыслить. Убери в пакет.

Пибоди взяла в руки кулон, ведро поставила на пол.

– Ты же не хочешь выгрести гальку?

– Дай-ка… Есть! Вот и пара.

Она выудила второй кулон с гравировкой «МОНТИ» с одной стороны и «НАВЕК» – с другой.

– Спереди – имена, сзади – «братья навек». Вместе пришли, вместе уйдут. Но после того, что было сделано, он больше не мог его носить. И брату не мог этого позволить. Но что они спрятаны здесь, он будет помнить. Он мог сидеть здесь, предаваться размышлениям о братишке, убеждать себя, что то, что он сделал, было ради блага.

– Грустно, если подумать.

– Может, и грустно, но одновременно очень глупо. Истинная ответственность подразумевает, что человек поступает как полагается, даже если это и тяжело. А разобраться с братцем самостоятельно, тем ли способом, этим ли? Это потворство самому себе. Все равно как собаку украсть.

– Собаку? А, как Девинтер сделала. Ну хорошо, но собака-то счастлива!

– Собака была бы не менее счастлива, если бы конфликт разрешился по правилам, в соответствии с законом. А чего-то не хватает…

– Не хватает?

– Того, что олицетворяло бы сестер. – Она продолжила рыться в камнях. – И еще. Он же должен был чувствовать ответственность и за кузена. Думать: это я послал его на смерть. И он испытывал бы потребность…

Руки продолжали искать на дне декоративной заводи, а глаза обшаривали комнату. Взгляд остановился на табличке:

В память о Монтклере Джонсе,

любимом брате Сельмы, Нэшвилла и Филадельфии.

Он жив в наших сердцах.

– Он жив, – повторила Ева себе под нос. – Ну-ка, сними доску со стены.

– Ты хочешь снять доску? – Пибоди почесала кончик носа, изучая, с какого бока взяться. – Она привинчена. Надо сходить за…

– Квилла! – окликнула Ева, почти не повышая голоса.

Девица тут же просунула голову в дверь.

– Я просто…

– Неважно. Принеси мне какую-нибудь отвертку.

– Уже бегу!

– Пока все это лишь дополнительные улики, – проговорила Ева. Она встала и принялась выгребать мокрую гальку в ведро. – И они никак не приближают нас к местонахождению Джонса. И не подтверждают, что младшенький жив.

– Нашла! – вбежала Квилла, неся в руках шуруповерт с аккумулятором. – Можно, я откручу?

– Нельзя. Пибоди!

– Ты лучше подержи шурупы, когда я их выверну. – Пибоди принялась за дело. Послышалось тихое жужжание.

– С чего вы вдруг решили снимать ее со стены? Она же здесь спокон веку висит! Шивиц будет метать гром и молнии, когда увидит, что вы тут натворили. Зачем вам…

– Помолчи! Будешь сидеть тихо – я, возможно, сделаю вид, что забыла, что тебе место совсем не здесь.

Квилла закатила глаза у Евы за спиной, но прикусила язык.

– Последний. Эта доска тяжелее, чем кажется. Квилла, придержи-ка с той стороны, чтобы не… Готово!

Пибоди оторвала мемориальную доску от стены.

– Ого, на настоящую бронзу не поскупились! Вес внушительный. Так… Она двусторонняя.

– Спорим, на обороте – кузен? – предположила Ева.

– Не в бровь, а в глаз.

Пибоди повернула доску, и Ева прочла:

С великим сожалением и скорбью – в память о Кайле,

истинно верующем, преданном и чистом душой.

– А кто это – Кайл? – оживилась Квилла. – И почему он лицом к стене? Это не по-честному.

– Тут ты права. Пибоди, упакуй ее. О, у меня тут еще кое-что. – Она выудила маленькое золотое сердечко на тонкой цепочке. – Вещица старшей сестры. На обороте написано: «Сельма».

Пибоди подошла с пакетом для вещдоков.

– Все печальнее и печальнее…

– И не говори, – поддакнула Ева и продолжила рыться в камешках. – А вот и недостающее звено.

Ева подняла перед собой кольцо.

– Ого! И это тоже тут было? А что там еще есть?

– Ни к чему не прикасаться! – рявкнула Ева на Квиллу.

Она рассмотрела колечко. Сплетенные сердца с крохотным белым камешком посередине.

– Красивое… – протянула Квилла, но руки держала за спиной.

Пибоди с пыхтением упаковывала в большой пакет мемориальную доску.

– Такие кольца любимым дарят.

– Да? – С новой догадкой Ева повертела в руке колечко, поднесла к свету. – Верно. Тут внутри гравировка. «Ф+П=1 сердце».

– Надо выяснить, кто этот П. Вали отсюда! – прикрикнула она на Квиллу. – И рот чтоб на замке держала!

– Вас понял, – усмехнулась та. – Круто! Я об этом напишу.

– Все о чем-нибудь да пишут. Вели дактилоскопистам везти все это добро в Управление, а там чтоб приобщили к вещдокам. Эту комнату опечатать!

– Вас понял, – передразнила Пибоди с улыбкой. – Но сначала я цветы запихаю обратно в горшки, пока они не загнулись.

– Давай, только не затягивай.

Ева вышла и поднялась к стойке Шивиц.

– Где мисс Джонс?

– Проводит сеанс.

– Вызовите ее. Немедленно! Не то я сделаю это сама.

– Мне кажется, вы сухой и безжалостный человек. Мне вас жаль!

– Можете думать что вам угодно, главное – приведите ее сюда.

Шивиц, задрав нос к потолку, прошествовала через вестибюль. Через несколько минут Филадельфия Джонс быстрым шагом проследовала тем же маршрутом в обратном направлении.

– В чем дело? Что стряслось?

– «Ф плюс П». П – это кто?

– О мой бог! – На мгновение в ее глазах вспыхнул свет. – Ой, где же вы его нашли? – Все еще сияя, она протянула руку. – Я думала, я его потеряла. Много, много лет назад. Ужасно была расстроена.

– Кто такой П?

– Питер. Питер Гиббонс. Моя первая любовь. Нам еще и двадцати не было, но как же мы были влюблены! Родители не одобряли, конечно. Мы были слишком юными, а он… он был человек науки, человек логики, а не веры. Это был его подарок мне на восемнадцатилетие. Как раз перед моим отъездом в колледж.

Ева молча смотрела, как Филадельфия надевает кольцо на палец и с улыбкой его изучает.

– Он тоже уехал в колледж, но мы поклялись, что когда-нибудь поженимся и у нас будет семья. Конечно, этому не суждено было сбыться. Я вышла замуж с благословения отца. Но брак оказался неудачным. Мы друг другу никак не подходили. Он хороший человек, мой бывший муж, но мы никогда не были по-настоящему счастливы. Вот интересно, бывает так, что любишь кого-то так же сильно, как свою первую любовь?

Она оторвала взгляд от кольца.

– Спасибо вам огромное! Но где вы его нашли?

– Там, куда положил его ваш брат Нэш. Вместе с кулоном вашей сестры Сельмы, в виде золотого сердечка.

– Сельмино сердечко? Но…

– И с парным кулоном, принадлежавшим ему и вашему младшему брату. Все это было зарыто в фонтане под галькой.

– Но это какая-то бессмыслица! – Свет в ее глазах потух. – Зачем бы ему было брать мое кольцо, зачем…

– Где сейчас Питер Гиббонс?

– Я… Мы не поддерживали связь. Он врач, психиатр. У него в северной части штата небольшая частная клиника.

– Где конкретно? – наседала Ева. У нее зазвонил телефон.

– Это в горах Адирондак, недалеко от водопадов Ньютона. Оздоровительный центр «Свет жизни». – Филадельфия прижала руку к сердцу и помассировала грудь круговыми движениями. – Вы думаете, что Монти там? Что Нэш отвез Монти к Питеру?

– Минуточку. – Ева достала телефон. – Что?

– Докладываю, как вы просили, лейтенант. Второй счет, на имя Кайла Монтклера, открыт пятнадцать лет назад. Первоначально на него было внесено восемь тысяч ровно. После этого небольшими порциями он регулярно пополнялся, причем автоматически производились перечисления в пользу…

– Оздоровительного центра «Свет жизни», – закончила Ева.

– Не понимаю, что я суечусь, если ты и сама все знаешь.

– Это на севере штата, рядом с неким Ньютоновским водопадом.

– Я в курсе, – сухо ответил он. – Я свое задание выполнил.

– У меня есть для тебя новое. Мне надо туда попасть, и как можно быстрее.

– Ладно. Вестсайдский транспортной узел, аэродром частной авиации. Через двадцать минут.

– Спасибо. Большое спасибо!

– Я должна поехать с вами, – сказала Филадельфия, когда Ева выключила связь. – Если вы уверены, что это так, мне надо увидеть своих братьев. Мне надо с ними поговорить.