Сергей Валяев - Скорпион

— А ради детей? — спросил велеречивый голос. — Неужели ради будущего своих детей?

— А вот это удар ниже пояса! — заорал я нечеловеческим голосом. Шантажисты вы галактические! Это мы тоже проходили: ради ваших детей, ради детей!.. — Был зол и вне себя: разве можно так поступать — мелко, гадко, корыстно.

— Значит, добром не хотите? — с угрозой поинтересовался интеллигентный голос, он же хитроватый, он же желчный, он же велеречивый.

— Нет! — завизжал, пытаясь вырваться из кресла. Тщетно, невидимые путы держали меня. — Что, рожи лукавые, силой хотите душу взять! Не сметь, суки! — Однако невидимая сила, раздирая мою грудь, проникла в активно сопротивляющийся организм. Я беспомощно корчился на костыледерном кресле и прощался с самим собой. И казалось, спасения нет, как вдруг мои непотребные вопли превратились в осмысленные, молитвенные слова. — «Да будет мир и любовь между всеми, и да будет бессильны козни врагов, внутренних и внешних, злых сеятелей плевел на ниве Твой!»… — И, слыша торжествующий собственный голос, увидел облачную субстанцию, летящую с невероятной скоростью по мглистому, пульсирующему туннелю… прочь… прочь от опасной пуст`оты… И то, что мчалось со скоростью света, очевидно, было мною. Потому что уж больно оно забористо материлось. — …!..……!..

… Кто-то матерился последними словами и хлесткими оплеухами оздоровлял меня. Что за черт? Матовый и мокрый мир качался перед моими больными глазами. Разлепив веки, понял, качается лампочкой родное осеннее солнышко, сам же я валюсь на бережку речушки с фекальными проплешинами, и Сандро поливает меня, бездыханного.

— Эй, свинтился, что ли? — начал отплевываться я. — В чем дело, генацвале?

— Слава Богу, — вскричал тот. — Я думал: умер!

— К-к-кто?

— Ты, идиот!.. Ты!

По его уверениям, я брыкнулся в беспамятство мгновенно, как только заглотил пилюли с коньячком. Через четверть часа принялся покрываться синюшным цветом трупа, а ещё через несколько минут забился, хрипя, в конвульсиях. Пришлось тормозить авто и обновлять живой водицей.

— Да-а, — сказал я на это, оглядываясь по сторонам: природа млела под куполом вечного небесного храма. — Хорошо жить на свете, господа, пошатываясь, вставал на ноги. Должно быть, так чувствует себя скорпион после собственной лечебной инъекции. — Чтобы все так жили, как я летал.

— Где летал-то, чудило?

— Там, — и, неопределенно махнув рукой в сторону, поплелся к машине. Чувствовал, что ещё немного усилий, ещё чуть-чуть и я воочию увижу действия потайных механизмов, с помощью которых поддерживается ход высшей власти. Нужна лишь самая малость. Видение. Толчок, чтобы сложить гармоничный и красивый узор из мозаики последних событий и полетов в запредельные миры.

И это случилось! По скоростной трассе джип приближался к МКАД, закладывающей наверху огромный эллипсоидный вираж: по нему селевым потоком тек транспорт. Запрокинув голову, я истомлено смотрел на небесное поле и ни о чем не думал. И вдруг — на чистенькой вылинявшей страничке свободного свода нарисовались крупные буквы, сложившиеся в лозунг прошлого. Хотя этого я не сразу понял, и поэтому заорал дурным голосом, требуя остановить машину. Боевой товарищ ударил по тормозам. Прыгнув из авто, я побежал по промасленной обочине.

Старый, чудом сохранившийся лозунг «СССР — оплот мира» намертво был прикреплен ржавыми болтами к бетонным скрижалям. Великая страна канула в бездну, скажем так, вечности, а призыв к миру во всем мире остался.

И я, пигмеем стоящий под этим угрожающе-бетонным позабытым монстром, осознал все происшедшие последние события и мистическое видение до самых их потайных глубин, и понял связывающую нить: СССР — 666Р.

От этого открытия у меня перебило дыхание: все, кажется догадываюсь, где находится дискетка. И знать это могу лишь я, прошедший невероятный долгий путь от помоечного сортира с выжженными гашенной известью буквами «СССР», через медицинское ток-шоу, когда впервые услышал о «СССР — 666Р», до эпохального малохудожественного полотна на стене дачи прадедушки Катеньки, изображающего вождя всего народа на брусчатке Красной площади, над головой которого гордо рдеет знамя с золотой вязью «СССР».

Боже, все так просто, я почти уверен — дискетка хранится именно там, в той картине, находящейся над лестницей старой и разваливающейся дачи бывшего наркома. Помнится, сторож говорил, что господин Литвяк, супруг внучки, по случаю навещал старика. Зачем высокопоставленному сановнику нафталиновое прошлое? Чтобы сказать последнее прости восковой мумии?

Надо ли говорить, что мы изменили маршрут и снова помчались в сторону области. Я торопился на дачу бывшего сталинского «сокола», и молил Творца лишь об одном, чтобы строение не сгорело, не затонуло и не ушло в земные недра.

К счастью, никаких природных катаклизмов у нас не наблюдалось: пожары бушевали во Флориде, наводнения — в Бангладеш, землетрясения — в Мехико.

Наркомовская дача по-прежнему обреченно стояла в тишине и соснах, сторож Тимофей, сидящий на солнышке, шкурил дощечку и дымил папиросиной. Меня узнал, хотя и удивился нашему явлению. На шум вышли и бабулечки-сиделки. Я сочинил им о том, что Катенька попросила заехать проведать их и выдать на инвалидную жизнь некую сумму. На этих словах Сандро вытащил портмоне, как мы с ним договорились.

И пока все были заняты материальной проблемой, я проник в дом. Там хранился устойчивый запах смерти. Ее смердящий запах пропитал стены, казенную мебель, накрытую сухой, мышастой по цвету парусиной, пересохшие половицы. Окна, завешенные плотной портьерой, плохо пропускали свет. Картина темнела над лестничным пролетом — я, не чувствуя тела, перемахнул через ступени. Сдвинул раму от стены и принялся шарить по ней. И в то мгновение, когда рука цапнула целлофановый пакетик с твердым характерным квадратиком, из мансарды прохрипел надсадный старческий голос, знакомый мне:

— Дуся, «утку»!

Можно было ожидать, что угодно: земля разверзнется под ногами, косматые кометы падут на голову, антимиры вывернутся наизнанку, как кошелки, но такого анекдота? Я выпал из дачного строения с торжествующим воплем:

— Дуся, «утку»!

И под бытовую суету мы поспешили удалиться, убедившись, что нарком благополучно процветает, если требует под себя предмет первой необходимости.

— Нашел, Алекс? — не верил Сандро и требовал показать вещичку.

Я извлек дискетку из пакетика. Пластмассовый квадратик с как бы металической защелкой. Сандро фыркнул: и за этот пустячок миллион долларов, не смешите меня? А нужен ли нам миллион, задумался я. Ты о чем, Саша?

— О том, что я любознательный, как ребенок, — ответил я. — Чабчало в этом смысле был прав.

— И что?

— Нужен специалист по компьютерам. У тебя есть такой?

— Хакер, что ли? — уточнил Сандро.

… При дневном свете казино уже не казалось столь респектабельным и состоятельным заведением — бывший районный дом культуры, чуть обновленный, с дешевыми гирляндами крашенных лампочек.

Без лишних слов мы прошли в компьютерный центр, находящийся в бронированном подвале. Центр напоминал филиал Пентагона, если я верно его представляю: несколько десятков компьютеров, выполняющих свои неизвестные производственные задачи по обнищанию богатеньких клиентов. Моложавый хакер, предупрежденный нами по телефону, сел за экран одного из светящихся дисплеев, профессиональным движением тиснул дискетку в щель агрегата и принялся «играть» на клавишах. Потом он застопорился.

— В чем дело? — занервничал я, чувствуя, что праздник откладывается на неопределенное время.

И что же выяснилось? По уверению специалиста, дискетка есть главный элемент в разархивации базового пакета. Другими словами, когда много информации её сжимают в компакт-диск, как газ «Черемуху» в баллончике — для удобства. А когда нужно, то, используя дискетку, полностью расшифровывают всю информацию.

— Я понял. Но хотя бы примерно можно узнать, что мы имеем на этой пластмассе?

— Нельзя, — равнодушно ответил хакер. — Дискетка под паролем.

— Так надо найти этот пароль, товарищ хакер, — сдерживался из последних сил.

— Нельзя.

— Почему?!

— Допустим ошибку в поиске пароля, информация самоуничтожится.

Я выматерился — очень витиевато. Сандро обнял меня за плечи:

— Пойдем-пойдем, Саша. Утолим печаль! — и добавил жизнеутверждающе. А что вообще произошло, Алекс? Ты живой и мы живые, а это главное.

И я поплелся за товарищем, понимая, что смертельный бой, наверняка, впереди.

После того, как мы не сумели расшифровать найденную дискетку, у меня возникло ощущение реальной опасности. Не каждый день владеешь вещичкой в миллион долларов. И потом: если заинтересованная сторона узнает, что я скрываю предмет у себя, то головы не сносить — мне. Но это возможно в перспективе, а сейчас главное — угадать пароль проклятой дискетки. А как? По утверждению хакера, это может быть слово или знак. Угадать невозможно надо знать. Пароль скрыт во взбаламученном мозге господина Литвяка. Снова использовать кремлевские таблетки? Боюсь, на этот раз фокус у меня не получится.