Эд Фалько - Семья Корлеоне

— Демон из преисподней, — усмехнулся Вито. — Так как же получается, что я впервые слышу о таком человеке?

— Лука играет строго по-маленькому, — сказал Дженко. — У него банда из четырех-пяти ребят. Грабежи и тотализатор, отобранный у ирландцев. Лука никогда не выказывал желания расширить свою деятельность.

— Где он работает? — спросил Вито.

— В ирландском квартале между Десятой и Одиннадцатой авеню, и в Гарлеме, — объяснил Тессио.

— Ну хорошо, — сказал Вито, кивком показывая, что обсуждение окончено. — Я займусь этим demone.

— Вито, — сказал Дженко, — Лука Брази не из тех, на кого действуют доводы рассудка.

Вито посмотрел на него так, словно перед ним было пустое место.

Дженко обмяк в кресле.

— Что-нибудь еще? — Вито взглянул на наручные часы. — Нас ждут, чтобы начать обед.

— Я умираю от голода, — сказал Клеменца, — но я не могу остаться. Моя жена пригласила своих родителей. Madre’Dio! — Он хлопнул себя по лбу.

Дженко рассмеялся, и даже Вито не смог сдержать улыбки. Жена Клеменцы и габаритами, и характером была полностью под стать ему. Ее родители славились тем, что были готовы громогласно спорить обо всем, начиная от бейсбола и кончая политикой.

— Еще один момент, — сказал Тессио, — раз уж мы заговорили об ирландцах. До меня дошли слухи, что кое-кто из них собирается объединиться. Мне сказали, что братья О’Рурк встречались с Доннели, с Питом Мюрреем и другими. Все они недовольны тем, что их вытеснили из прежнего бизнеса.

Вито отмахнулся от этих слов, тряхнув головой.

— Единственные ирландцы, кого нам теперь остается бояться, — это фараоны и политики. А те, о ком ты говоришь, это простая уличная шпана. Они попытаются объединиться, но все дело кончится тем, что они перепьются и перебьют друг друга.

— И все же, — настаивал Тессио, — от них можно ждать неприятностей.

Вито посмотрел на Дженко.

— Присматривай за ними, — обратился тот к Тессио. — Если еще что-нибудь услышишь…

Поднявшись из кресла, Вито хлопнул в ладоши, показывая, что встреча закончена. Загасив сигару в пепельнице, он допил граппу и следом за Тессио вышел из кабинета и спустился по лестнице. Дом был полон его родных и друзей. В гостиной внизу лестницы Ричи Гатто, Джимми Манчини и Эл Хэтс громко спорили о «Янкиз» и Бейбе Руте.[9]

— Бейбу нету равных! — крикнул Манчини, но тут увидел спускающегося по лестнице Вито.

Он встал, и остальные последовали его примеру. Эл, одетый с иголочки коротышка лет пятидесяти с небольшим, крикнул Тессио:

— Этот cetriol хочет убедить меня в том, что Билли Терри как тренер лучше Маккарти![10]

— Билл из Мемфиса! — воскликнул Дженко.

— У «Янкиз» на пять побед меньше, чем у «Сенаторс»! — крикнул в ответ Клеменца.

— Можно считать, кубок уже у «Джайентс» в кармане.

Его тон красноречиво говорил то, что он как преданный болельщик вечных неудачников «Бруклин доджерс» от этого не в восторге, однако такова была действительность.

— Пап, — сказал Сонни, — ну ты как?

Протиснувшись сквозь толпу, он обнял отца.

Вито потрепал сына по шее.

— Как у тебя дела на работе?

— Все в порядке! — Сонни указал на открытую дверь, соединяющую гостиную и обеденный зал, откуда как раз появился Том с Конни на руках, в окружении Фредо и Майкла. — Смотри, кого я встретил, — сказал он, имея в виду Тома.

— Привет, папа, — сказал Том. Опустив Конни на диван, он подошел к Вито.

Тот обнял его, затем взял за плечи.

— Что ты здесь делаешь? Ты ведь должен учиться.

Кармелла вышла из кухни с большим блюдом закусок, скрученных ломтиков capicol’, обложенных ярко-красными помидорами, черными оливками и кусками свежего сыра.

— Мальчику нужна настоящая еда! — сказала она. — У него голова высохнет от всего того мусора, каким его кормят. Mangia! — приказала она Тому.

Кармелла отнесла блюдо на стол, который на самом деле представлял собой два стола, составленных вместе и накрытых красно-зеленой скатертью.

Тессио и Клеменца извинились и, после многочисленных рукопожатий и теплых объятий, направились к выходу.

Положив руку Тому на плечо, Вито провел его в обеденный зал, где остальные мужчины и мальчики уже занимали места вокруг стола, в то время как женщины расставляли тарелки и подносили блюда с закусками, хлеб и бутылочки с оливковым маслом и уксусом. Жена Джимми Манчини, которой едва исполнилось двадцать лет, возилась на кухне вместе с остальными женщинами. Они варили бурлящий томатный соус с мясом и специями, и каждые несколько минут громкий, гогочущий хохот молодой женщины разрывал смех пожилых женщин, рассказывавших веселые истории про своих родственников и соседей. Кармелла за разделочным столом присоединилась к разговору, нарезая полоски теста, заправляя их творогом, скатывая их и запечатывая края зубцами вилки. Она встала рано, чтобы замесить и раскатать тесто, и скоро готовые равиоли уже должны были отправиться в огромную кастрюлю с кипящей водой. Рядом с ней ее соседка Анита Колумбо молча готовила braciol’, а внучка Аниты Сандра, шестнадцатилетняя девушка с черными как смоль волосами, только что приехавшая с Сицилии, раскладывала подрумяненную жареную картошку на ярко-голубом блюде. Сандра, как и ее бабушка, по большей части молчала, хотя она и приехала с родины, безупречно владея английским, который выучила от своих родителей, воспитанных Анитой в Бронксе.

На ковре в гостиной Конни играла с Люси Манчини, которая была одних с нею лет, но весила уже вдвое больше, хоть и была выше всего на какой-то дюйм. Девочки устроились в углу, тихо возясь с куклами и кукольной посудой. Внимание всех в обеденном зале было привлечено к Майклу Корлеоне, тринадцатилетнему ученику восьмого класса. В простой белой рубашке со стоячим воротником, он сидел за столом, сложив руки перед собой. Подросток только что рассказал всем присутствующим о том, что ему до конца года нужно подготовить «грандиозный» доклад по истории Соединенных Штатов, и он «подумывает» о том, чтобы написать работу о пяти родах вооруженных сил: армии, морской пехоте, флоте, авиации и береговой охране. Фредо Корлеоне, на шестнадцать месяцев и на один класс старше брата, воскликнул:

— Эй, stupido! С каких это пор береговая охрана у нас стала родом вооруженных сил?

Майкл сверкнул взглядом на брата.

— Так было всегда, — сказал он и оглянулся на отца.

— Болван! — не унимался Фредо. Размахивая одной рукой, другой он схватил металлическую застежку подтяжек. — Береговая охрана — это не настоящие военные!

— Очень смешно, Фредо. — Откинувшись назад, Майкл посмотрел брату в лицо. — Я так понимаю, брошюра, которую мне прислали из вербовочного пункта, это недоразумение?

Весь стол взорвался хохотом, а Фредо обиженно обратился к отцу:

— Эй, пап! Ведь береговая охрана не является родом вооруженных сил. Правда?

Вито, сидящий во главе стола, налил себе красного вина из простого стеклянного кувшина. Закон Волстеда еще продолжал действовать, однако в Бронксе не было ни одной итальянской семьи, где по воскресеньям к обеду не подавали бы вино. Наполнив свой бокал, Вито налил вино Сонни, который сидел слева от него. Справа был пустой стул Кармеллы.

За Вито ответил Том, обнимая Фредо за плечо и говоря:

— Мики прав. Просто береговая охрана не участвует в крупных сражениях, в отличие от других родов.

— Вот видишь, — сказал Фредо Майклу.

— Так или иначе, — сказал Майкл, обращаясь ко всем сидящим за столом, — возможно, я напишу доклад о Конгрессе.

Указав на сына, Вито сказал:

— Быть может, когда-нибудь ты сам будешь заседать в Конгрессе.

Майкл улыбнулся, Фредо пробурчал себе под нос что-то невнятное, и тут к столу присоединились Кармелла и остальные женщины, принеся с собой две большие миски равиоли, обильно политых томатным соусом, а также тарелки с мясом и овощами. При виде яств за столом раздались возбужденные голоса, перешедшие в громкий гомон, когда женщины принялись раскладывать порции по тарелкам. Когда все тарелки были завалены горами еды, Вито поднял свой бокал и сказал:

— Saluto!

Все ответили на это приветствие, после чего приступили к воскресному обеду.

За столом Вито говорил мало, что было в его духе. Вокруг оживленно болтали родственники и друзья, а он ел медленно, не спеша наслаждаясь соусом и равиоли, фрикадельками и braciol’, от души потягивая вино, привезенное с родины, чтобы украсить воскресный стол. Ему не нравилось, как остальные за столом, в первую очередь Сонни, жадно поглощали блюда, полностью сосредоточившись — по крайней мере, так ему казалось — на разговоре, а не на еде. Это выводило Вито из себя, однако он прятал свое недовольство под маской вежливого интереса. Он сознавал, что тут он является исключением. Ему нравилось заниматься зараз одним делом, целиком посвящая ему себя. Во многих отношениях Вито Корлеоне отличался от тех, кто его воспитал и среди кого он жил. И он это признавал. К вопросам секса Вито относился трепетно, в то время как его собственная мать и большинство знакомых женщин вели себя грубо и вульгарно. Кармелла понимала мужа и тщательно следила за своими словами в его присутствии, — но как-то раз, проходя мимо кухни, где собралось много женщин, Вито услышал, как Кармелла очень вульгарно высказалась о сексуальных пристрастиях одной из своих знакомых, что беспокоило его в течение многих дней после этого. Вито вел себя сдержанно — и он жил в окружении тех, кто славится неискушенностью своих чувств, по крайней мере в отношении друг к другу, к своим родным и друзьям. Он ел медленно и слушал, обращая внимание на услышанное.