Светлана Алешина - Хочешь жить — стреляй!

Уже дойдя до середины коридора, она вдруг обернулась и, вздымая голову еще выше, со снисходительной полуулыбкой поздоровалась с Ларисой. Скорее всего ей хотелось, чтобы та обратила внимание на ее новый облик. В ответ же Лариса сухо кивнула и перевела взгляд на пол.

Старый паркет явно ждал приложения умелых рук, которые перебрали бы его и заменили отслужившие свое клепки. Милованов заметил взгляд Ларисы и произнес:

— Не волнуйтесь, Лариса Викторовна, сделаем все в лучшем виде, таракан лишний не просочится…

— Очень надеюсь, — ответила Лариса. — Что-нибудь по поводу происшествия не слышали?

— Слышали, — недовольным тоном сказал Милованов. — А вам все-таки надо было бы нас об этом проинформировать!

— Зачем? Вас же это не касается…

— Это не скажите, — погрозил пальцем рабочий. — Вон та зеленоволосая утверждает, что убили именно постороннего человека и именно в этой квартире.

— Это всего лишь совпадение, — парировала Лариса. — К тому же вы такие мастера, я думаю, управитесь со своим делом быстро, получите оговоренную сумму да и покинете это помещение без неприятных для себя последствий.

— Угу, — поддакнул Арчевский. — Ты б лучше чем суетиться, спросил бы у соседей гвоздодер. Я забыл прихватить его сегодня.

— Растяпа, разгильдяй! — обозвал его Милованов. — У кого мне теперь его искать? Я ж никого не знаю!

— А ты пойди да познакомься, прояви свою любознательность.

Милованов набычился и, выйдя в коридор, постучался в дверь к волосатым братьям-близнецам.

— Мужики, у вас гвоздодер есть? — спросил он высунувшегося из комнаты Болека.

Тот поморщил лоб, скривил физиономию, почесал в затылке:

— Не-а…

— А у кого тут может быть?

Болек снова занялся почесыванием своего затылка, который с трудом просматривался сквозь джунгли его «хаера».

— Ну, у этой вообще ничего нет, кроме кофейника да старых газет с глупыми гороскопами, — скептически покосился он на дверь Дебревой. — У Санька, — указал он небрежно пальцем на дверь напротив, — тоже наверняка нет, у него с домоводством проблемы… Руки под двадцать первый палец заточены, — помедлив, добавил он.

Болек с утра пребывал в хорошем расположении духа, вызванном отсутствием похмельного синдрома и тем, что вчера они вместе с братом довольно удачно пощипали родителей на предмет легкого спонсирования их бестолкового и беспутного существования. И поэтому был готов, в отличие от обычного пофигистического отношения к окружающей действительности, откликнуться на чужие проблемы или хотя бы выразить показную готовность к тому.

— Там вообще девчонка проживает, — небрежно кивнул он большим пальцем в сторону двери Маши Соколовой. — Молоденькая…

Милованов, жизненная активность которого была своего рода стержнем, на который нанизывались разнообразные желания и стремления, не был чужд всему человеческому и потому заинтересованно переспросил:

— Молоденькая, говоришь?

— Угу, — согласился Болек. — Только это… Она какая-то тихоня, забитая слегонца… И жених у нее такой же пристебнутый… Во! — неожиданно на лице волосатика возникло выражение, как будто он только что сделал поразительное научное открытие. — Вы напротив сходите, в другую квартиру. Там один мужик живет, он квартиру выкупил и ремонт недавно отгрохал. Наверняка у него эта фигня есть!

— Чего ж ты раньше не сказал? — нетерпеливо воскликнул Милованов. — Голову морочил… соседей порочил…

— Ну, не у всех голова, как «Пентиум», е-мое! — обиделся Болек и посмотрел на Ларису, как бы ища у нее поддержки.

Лариса же, с недоверием относившаяся к молодежи, которая вместо занятий общественно полезным делом прожигает свои лучшие дни, отвернулась.

Болек обиделся еще больше. Его явно задело, что единственный, можно сказать, раз он проявил неравнодушие, а его еще и морально оплевали. Он состроил привычную ухмылочку на лице и, развернувшись на шлепанцах, вернулся в комнату.

— А кто там проживает, напротив-то? — спросил Милованов у Ларисы.

— Вам же объяснили… Идите и познакомьтесь. В общем, я, наверное, пойду, у меня еще куча дел с оформлением квартиры, — сказала Лариса. Внутренне она была благодарна Болеку за его словоохотливость, поскольку он добавил к портретам обитателей коммуналки несколько новых штрихов. Ларису же в силу ее пытливой и неугомонной натуры не оставляла мысль самой докопаться до истинных причин трагического происшествия.

Милованов тем временем вышел на лестничную площадку и позвонил в дверь напротив. Она, в отличие от хлипкого деревянного, видавшего виды затвора коммуналки, была железной, оборудованной различного рода модерновыми украшениями и «глазком».

Спустя полминуты на пороге появился молодой мужчина лет двадцати пяти в безукоризненной белой рубашке, модных летних штанах и с пейджером на поясе. По всему было видно, что он собрался выходить.

— Вы ко мне? — несколько удивленно спросил он, подозрительно оглядывая спецовку Милованова.

— Да… Я дико извиняюсь, у вас гвоздодера не найдется, а то мы здесь ремонт, понимаешь, делаем, а инструмент дома забыли.

Парень помялся, потом в его голове что-то щелкнуло, и, быстро повернувшись, он исчез в глубине квартиры. Спустя несколько секунд вынес Милованову искомый инструмент. И сразу же потерял к нему всяческий интерес, поскольку именно в этот момент на площадке появилась Лариса.

Он впился в нее заинтригованным взглядом и даже слегка вытянул шею.

— Здравствуйте, — поздоровался несколько смущенно. — Это вы ремонт делаете?

— Да, — ответила Лариса.

— Вы… здесь жить будете? — удивился парень, по виду Ларисы сразу прикинув, что такая женщина может выбрать себе жилье в одной из комнат коммуналки разве что в знак протеста против…

— Нет, я купила тут комнату для тети, — успокоила парня Лариса.

— Да? — он внимательнее посмотрел на нее. — В таком случае поздравляю с приобретением. Хороший район, неплохие соседи, да и время вы выбрали очень удачно — лето, ремонт можно сделать…

Парень вновь пронзил Ларису взглядом, как бы желая узнать ее мысли и определить внутреннее состояние.

— Кстати, разрешите представиться, — произнес он, не отводя от нее взгляда. — Владимир Кирсанов, фирма «Виндэкс», продажа и ремонт компьютеров.

Молодой человек вежливо улыбнулся, вынув из кармана визитку, вручил ее Ларисе, закрыл свою железную дверь и стал спускаться по лестнице.

Лариса долго смотрела ему вслед. Ей показалось, что слова насчет квартиры он произнес с ехидцей, будто намекая на то, что ничего хорошего для Ларисы здесь не светит.

Она распрощалась с Миловановым, наказав ускорить темпы работ, так как тетя должна довольно скоро появиться в городе, и, не обращая внимания на его нудное нытье по поводу криминала вообще и в отдельно взятых коммунальных квартирах в частности, энергичным шагом спустилась к своему «Вольво»…

…Адвокат Мышинский, седой говорливый старичок, семейный юрист Котовых, на встречу явился, как всегда, вовремя, минута в минуту. Он гордился своей пунктуальностью и, в отличие от людей, склонных к занудству, не требовал того же от других. Уважение к чужим слабостям было одной из главных положительных черт этого достаточно сухого, лишенного живости субъекта.

Несмотря на то, что Лариса опоздала на десять минут, он приветливо улыбнулся ей и задал несколько дежурных вопросов относительно самочувствия ее и близких. Получив такие же дежурные ответы по всем пунктам, он сразу же перешел к существенному. Говорить по делу он начал, уже поднимаясь по лестнице дома Ларисы, умудряясь не споткнуться, не глядя под ноги и просматривая на ходу какие-то бумаги.

— Итак, Лариса Викторовна, вы хотите оформить эту комнату на вашу тетку, Екатерину Андреевну Лаврентьеву, в настоящий момент проживающую за пределами Российской Федерации… Я правильно излагаю?

— Да. Только будьте осторожны, а то здесь ступеньки…

Она чуть было не прибавила «милорд!» и улыбнулась. Впрочем, если бы эта внезапно пришедшая ей на ум шутка была озвучена, то вряд ли бы ее правильно понял Мышинский. Как и многие юристы, он начисто был лишен чувства юмора.

— Я подготовил все документы, требуемые современным законодательством, — продолжил Мышинский. — Подпись бывшей владелицы Пейсахович Сарры Исааковны я уже получил, необходима теперь подпись новой владелицы недвижимости, то есть вашей тетки. Копии из БТИ прилагаются… И самое последнее… Выполняя все формальности своей профессии, я должен осмотреть эту самую комнату, дабы убедиться и зафиксировать…

— Виталий Оскарович, когда вам будет угодно, — прервала его официозно-напыщенную тираду Лариса.

— Если не возражаете, прямо сегодня.

— Очень хорошо.

Лариса обреченно вздохнула, так как вновь возвращаться в коммуналку ей совсем не хотелось. Она рассчитывала успеть съездить по магазинам и присмотреть стройматериалы, необходимые для ремонта теткиной комнаты, и успеть заглянуть к больной матери. Однако Мышинский заверил, что это всего-навсего формальность, которая не займет много времени.