Леонид Словин - Не живи уныло!

Как дворник она наверняка была доверенным лицом участкового и вела себя независимо. Постоянное общение с милицией не могло не настроить ее в мою пользу. Она что-то чувствовала.

— Мужчина, который опекал старушку… — поинтересовался я. — Он и сейчас тут прописан?

— У нас тут проблема, — соседка снова пожала плечиками. — Сгорела домовая книга. Теперь полная неразбериха. Кто прописан, кто нет… Никто не знает!

Я начал догадываться.

Под сгоревшую домовую книгу можно было задним числом выдать любую справку, любую выписку. Мог этим воспользоваться и бизнесмен, которым интересовался наш иерусалимский заказчик…

Дворник повторила то, что мне было уже известно от соседки сверху «новый русский», «опека», «иномарка», «никогда не оставался ночевать…»

— Между прочим! — Она вдруг замолчала в начале фразы. — Припоминаю… Кто-то приезжал. Интересовался. «Кайнак» вы сказали? Он назвал именно эту фамилию.

Я намеренно принизил значение этого факта.

— Должно быть мой друг заезжал. Какой он из себя?

— Солидный пожилой мужчина… Дня три назад. Пойдемте. Татьяна должна знать. По-моему, он оставил телефон…

Она направилась к лестнице. По дороге я узнал некоторые детали. Хотя в квартире жили женщины, квартиру снял турецкий рабочий для подруги, которую он вызвал из Одессы.

— Татьян! — Моя спутница ткнула в дверь ногой. — Открой! Это я. Дело есть…

Дверь открыл сам квартиросъемщик. Темный, коренастый, с усиками.

— Привет горячий…

Турок сносно говорил по-русски.

За спиной у него я увидел такой же, как у соседей, затейливый холл, коридор и часть помещения. Дверь в комнату напротив была приоткрыта…

Внутри я заметил также второго мужчину. Он лежал на кровати, прикрытый мятой простыней, спиной к дверям — широкоплечий, короткий, одежда его висела на стуле сбоку.

Что-то наводило на мысль о том, что в других комнатах в кроватях тоже люди. Там слышалось скрипение пружин, которое не могли заглушить звуки работавшего в отдалении телевизора.

— Ты где, Татьян? — спросил турок.

Девица появилась сбоку одновременно со стуком спускаемого туалетного бачка, белотелая, крупная. Она одернула на крутых объемистах бедрах халат, под которым ничего не было. Проходя мимо комнаты- с лежавшим в кровати мужиком, девица что-то с порога сказала ему, прикрыла дверь.

Стало ясно. Под присмотром соседки-дворника — под крышей кого-то из ментов тут функционировал небольшой публичный дом для турецких рабочих. Впрочем, Охранно-Сыскную Ассоциацию, которуя я представлял в данный момент, это не касалось.

Я снова попытался навести справки.

— Кайнак…

Турок ничего, вообще, не знал. Это была фигура подставная. Подошедшая девица, выполнявшая при турке роль «играющего тренера», сразу прониклась ко мне доверием. В крепком, даже по виду крупном теле ее была словно сжата упругая пружина, которая только и ждала момент, чтобы стремительно распрямиться.

Лет пятнадцать назад я, наверное, записал бы ее телефон.

Мне — оперу уголовного розыска — казалось тогда, что новую жизнь можно начать с любой физически нормальной молодой блондинкой.

Девица это почувствовала тоже положила на меня глаз.

Моя внешность, не внушившая доверия соседке с лестничной площадки напротив, тут, в бардаке, наоборот, отлично вписывалась в интерьер. Я выглядел как человек принадлежащий то ли к ментам, то ли к криминальной структуре. Худощавый, крепкий, старше своих «хорошо за тридцать», со впалыми щеками, с тусклыми металлическими фиксами в верхней челюсти…

— Тут все в порядке, командир… — У нее был наполненный мягкий приятный голос. — Всем проплачено. Ваши уже приходили…

— Постой, Татьян, — Оборвала ее дворник. — Мы не о том. Помнишь, мужик недавно приходил? Он ведь тоже спрашивал Кайнака. Ты с ним разговаривала. Он свой телефон оставил…

Девица вспомнила.

— Точно: был! Старикан! Разыскивал своего друга. Тот попал в аварию, исчез. Год не видели друг друга…

— Где его телефон? — дворник поправилва волосы.

— Надо поискать… Вы можете подождать внизу, у дома?

Я стоял у машины.

Переулок и соседние дома располагали к обдуманной неспешности. Темп жизни задавала классическая архитектура зданий, среди которых я не увидел ни одного современного.

Прохожих было немного. Двое мужчин восточной внешности неспеша вошли в дом, из которого я только что вышел. Они громко разговаривали и вид у них был такой, словно тайные дома свиданий в России были разрешены Государственной Думой.

Вскорости еще два турка прошли мимо меня к дому и один из него вышел. Это был тот, которого я видел на кровате: у него была короткие ноги и толстая шея. Он оглянулся: кого-то искал… Я махнул рукой.

— Чего она сказала?

— Вот. Нашла.

Девица передала для меня небольшой, вырванный из блокнота, листик бумаги. Самой ей выскочить ко мне не удалось: в бардаке наступил час пик.

Бумага была вырвана из фирменного организера. Две буквы: «Э. А.», обозначали инициалы человека, оставившего свой телефон. Без сомнения, имя гостя было «Эдуард»… Других имен на «Э» я не встречал. Не «Эммануил» же! И не «Эмиль»?!

Я сел в машину.

Судя по начальным цифрам телефон был установлен в Центре. Человек этот, как и я, разыскивал Кайнака в бардаке по Трехпрудному переулку.

Тут же из машины, по «сотовому» я набрал его номер. В трубке послышались долгие гудки. Никто не ответил.

Итак: Кайнак в доме не проживает, домовая книга сожжена, адреса нет. Нет печки, от которой танцевать…

Я вернулся к вырванному из блокнота листку. Теперь по номеру телефона следовало узнать фамилию и местожительства таинственного «Э.А.»

Бывшему милицейскому розыскнику, каким я оставался по жизни, это не составляло труда. Для начала требовался кто-нибудь из прежних корешей по конторе.

Я позвонил приятелю в родное Управление.

— Здоров! Как вы там все?

— А то не знаешь?!

Я все знал. Дел, как всегда, под завязку. Так много, что нет смысла браться за какое-то одно. Лучше уж ждать следующее, которое, может, сделать ненужными все не имеющие перспективы нынешние шевеления. Еще мы прошлись по начальству.

— Только и думают, как нас опустить. Слышал выступление нового этого… Сделать так, чтобы и на зоне, когда мы по его же вине сядем, отбывали бы вместе с уголовниками. Это же надо, чтобы такое удумать…

Мы привычно отвели душу.

— Ты чего хотел? — спросил он.

Я дал ему номер телефона «Э.А.»

— Видимо, живет где-то в центре.

— Позвони чуть погодя.

Очень скоро я уже знал:

«Хомерикин Эдуард Александрович…»

— Хомерикин?! — Я, определенно, слышал эту фамилию.

— И еще: сегодняшний маршрут — «Воркута», — он понимал, что мне не обойтись без сегодняшняго пароля Центрального Адресного Бюро.

— Молодчик. Ты настоящий корефан.

— Ладно, давай.

Мой следующий звонок был в Центральное Адресное Бюро. Мне ответил милый девичий голосок. Было утро и пока еще никто из нашего брата не успел никому помотать нервы.

— «Хомерикин»!..

— Откуда вы?

— «Воркута»!

Через минуту она уже диктовала.

— Москва, улица Серафимовича…

«Дом на Набережной»… — И вдруг я вспомнил: — Генерал Хомерикин! Преподаватель Академии МВД… Мой однокашник, сын бывшего замминистра жил в том же подъезде и мы иногда собирались у него…

Пару лет я находился под сильнейшим влиянием генерала. Он читал нам «Основы оперативно-розыскной деятельности»… Вслед за ним я перестал записывать телефоны: тренировал память. Напрочь отказался от записной книжки.

Генерал Хомерикин говаривал:

«У кого найду записую книжку вытяну язык через задницу»…

Он, вообще, был оригинал. Под стеклом на кафедре у него лежала цитата всемирно известного детектива Дешила Хеммета:

«В 1917 году в Вашингтоне я познакомился с молодой женщиной, которая не произнесла фразу: „Какая интересная у вас работа…“»

Все в жизни перепутано, как в блюде спагетти. Преподаватель Академии МВД едет в дешевый турецкий бардак в центре Москвы, чтобы найти адрес сомнительного бизнесмена, которого отслеживает иерусалимское детективное агентство…

В прихожей Дома На Набережной меня встретил ссохшийся морщинистый старик. Совсем лысый. Китель без погон болтался на нем, как на вешалке. К сорочке был пристегнут форменный галстук-регат.

Я узнал генерала с трудом. Прежде чем открыть дверь он тоже долго рассматривал меня в дверной глазок. Наконец, замок щелкнул.

— Здравствуйте.

За его спиной открылся впечаталяющий размах здешних аппартаментов, колоссальная по прежним размерам площадь, на которой прежняя номенклатура растила себе здоровую смену. Увы! Будущее этого поколения было однажды неожиданно и вероломно прервано демократами — перестройщиками. Однако, судя по всему, не навсегда…