Антон Леонтьев - Шоу в жанре триллера

– Мы еще победим, Марк, – произнесла Понятовская.

Церемония по накатанному сценарию шла дальше.

Михасевич окаменел, было видно, что его самолюбию нанесена смертельная рана. Еще бы, он так давно стремился стать вровень с сильными мира сего и получить свой «Оскар», ради этого, собственно, он и затеял съемку эпопеи, которая так бесславно была отвергнута американской киноакадемией.

– Я с тобой, – сказала Юлиана, чмокнув мужа в щеку.

– Придурки, – прошипел режиссер и добавил несколько непечатных герцословацких слов. – Какие же эти американцы придурки! Они что, не поняли всей гениальности моей картины!

– Марк, прошу тебя, не так громко, на нас смотрят, – с елейной улыбкой на устах процедила Понятовская и тяжело вздохнула.

Значит, их поездка в Лос-Анджелес была напрасной. Марк не терпел поражений и крушения собственных планов. Ну ничего, он им всем еще покажет!

Ни он, ни она и не подозревали, что разыгралось час назад в отеле «Корона-Плаза», где они остановились в номере люкс на сорок шестом этаже.

– Я протестую! – воскликнул Дэни Сазерленд и плавно взмахнул рукой.

Этот его жест был известен почти всем судьям Америки. Сазерленд в течение последних двадцати лет был самым высокооплачиваемым адвокатом страны. Говорили, что иной раз его годовой доход зашкаливал за тридцать миллионов – помимо колоссальных гонораров, он получал процент с тех сумм, которые выбивал по искам умирающих от рака из табачных компаний или парализованных в результате автокатастрофы – из автомобильных монстров. Он не брезговал окунаться с головой в самые зловонные помои юриспруденции, для него не существовало кодекса чести, он мог ради денег и сомнительной популярности браться за защиту мафиози, маньяка, лживого политика и сумасшедшего тинейджера, устроившего в школе бойню при помощи «калашникова».

В этот раз Сазерленд опять был на волне успеха, защищая самого безжалостного представителя организованной преступности, герцословака Сергия Китаевича по кличке Китаец. О том, сколько получал адвокат и какие для этого использовались деньги, умалчивалось. Но раз за дело взялся Дэни Сазерленд, это автоматически означало проигрыш прокуратуры.

– Мистер Сазерленд и вы, мисс Хейли, подойдите ко мне, – произнес судья.

Защитник Китайца и новый заместитель окружного прокурора подошли к судье. Тот произнес:

– В чем дело, мисс Хейли? Почему вы требуете отложить слушание по делу мистера Китаевича?

– Ваша честь, – ответила Хейли, – вы же прекрасно знаете, что наш главный свидетель Томаш Хенрылка две недели назад был убит – самолет, доставлявший его в Лос-Анджелес, взорвался по неизвестным до сих пор причинам. Мой предшественник, мистер Ларкин, застрелен в отеле «Корона-Плаза», когда встречался со свидетелем, который должен был передать ему ценнейшие улики. Убит и сам свидетель, а улики так и не попали в наш офис. Учитывая это, обвинение просит отложить процесс – мы не готовы к нему, нам требуется собрать новый материал и…

– Мисс Хейли, – произнес, усмехнувшись, адвокат Сазерленд.

Черный глаз жемчужины в булавке галстука взирал на заместителя окружного прокурора вызывающе и с превосходством. Сазерленд был известен своим пристрастием к булавкам для галстука. Их у него было несколько сотен.

– Вас мама не учила в детстве, что если не сделаешь домашнее задание, то лучше не врать учителю? – Тон Сазерленда был не просто хамским, а покровительственно-хамским.

– Если ваш свидетель стал похож на пережаренный хот-дог по халатности пилота или головотяпства ФБР, то мой клиент в этом не виноват. Это ваши проблемы. Ваша честь, я нахожу требование обвинения не просто абсурдным, но и противоречащим правам мистера Китаевича. Что же, процесс так и будет откладываться, пока мисс Хейли не разрешит нам его продолжать? Почему бы окружному прокурору сразу не признать: улик против моего клиента попросту нет, и никакие отсрочки не смогут помочь вам избежать грандиозного фиаско.

– Ценю вашу афористичность, мистер Сазерленд, – сказал без тени улыбки судья. – Но прошу не навязывать мне свою точку зрения.

– Ваша честь, вспомните дело Джонсона, – подсказала заместитель прокурора Хейли. – В том случае суд учел пожелание обвинения и отложил процесс для нового сбора доказательств. В итоге убийца трех человек не избежал наказания и был казнен.

– Мисс Хейли, – плотоядно улыбнулся адвокат. – Вам, видимо, неизвестно дело Ле Торна. Конечно, оно рассматривалось Верховным судом, когда вы наряжали кукол и копались в песочнице. Суд отклонил требование обвинения, и был вынесен оправдательный вердикт. Мой клиент не должен страдать из-за вашей нерасторопности. Если нет улик и свидетелей, то попрошу снять с него все обвинения.

– Ваш клиент – глава преступного синдиката, на его совести десятки убийств, торговля героином, сутенерство, – начала Хейли.

– Бездоказательно, – парировал всего одним словом Сазерленд.

За это ему и платили – совершить невозможное и вытащить человека из камеры смертников.

– Прекратите склоку, суд примет решение через час, а пока объявляется перерыв, – сказал судья и ударил молотком.

– Мистер Китаевич, они проиграли, у них нет ни единого свидетеля, сплошные косвенные улики, которые я разнесу в клочья за пару часов, – сказал Дэни Сазерленд, возвращаясь к Китайцу.

Тот осклабился. Эдуард сдержал свое слово. Хенрылка мертв. Теперь этот адвокат, запросивший астрономическую сумму в пять миллионов, спасет его от смерти.

– Кажется, это провал, – вздохнула заместитель окружного прокурора Хейли, подходя к своим помощникам. – Если суд примет решение продолжать процесс, то Китаевича, без сомнения, оправдают. И он станет честным гражданином с незапятнанной репутацией. И продолжит свою мафиозную деятельность на вполне законных основаниях. Даже если нам дадут отсрочку… Квартира фотографа Уорфа сожжена дотла, при его трупе не обнаружено никаких дискет, кассет или фотографий. Что же делать?

Ровно через час процесс возобновился. Судья успел за это время хорошо перекусить и одновременно освежил в памяти дела, о которых говорили адвокат и заместитель прокурора.

– Согласно законам штата Калифорния, – огласил свое решение судья, – обвинение получает возможность провести новый сбор доказательств.

Хейли радостно вздохнула.

– Что он несет? – воскликнул достаточно громко Китаец.

Сазерленд велел ему:

– Заткнитесь и слушайте.

– Но, – судья сделал паузу и оглядел присутствующих. – Дело откладывается до 10 мая. Вне зависимости от того, сможет ли обвинение представить в месячный срок убедительные доказательства вины мистера Китаевича или нет, процесс будет возобновлен – на этот раз без всяких отсрочек. Суд откладывается до десяти часов утра десятого мая!

Удар молотка возвестил о том, что решение вступило в силу. Судья в черной мантии величественно удалился.

– Почему? Какого хрена? Что за отсрочка? – произнес Китаец. – Вы говорили мне, что…

– Я говорил вам, мистер Китаевич, что вытащу вас из камеры смертников, и я сделаю это, – ледяным тоном парировал Сазерленд.

Подошли полицейские, и Китайца повезли обратно в тюрьму.

Он подъехал к дому. Девочка лежала в багажнике. Как и всех предыдущих, он похитил ее очень просто. Подошел в городском парке, когда уже начинало темнеть, разговорился. Несмотря на то что в городке царила легкая паника – все-таки пропало уже четыре девочки и найдено три трупа, – она легко пошла на контакт с ним. Он всегда умел найти с детьми общий язык. Он всегда знал, что взрослые слишком отягощены своими проблемами, чтобы думать о собственных детях.

Детям нужна ласка, но они уважают только силу. Вот и со всеми похищенными им девочками было так – сначала он узнавал о том, в каком они классе, обычно с первого по третий, еще глуповатые и доверчивые. Ему дети всегда доверяли, они не боялись его, он нашел к ним ключик. Особенно к маленьким девочкам.

Они так похожи на его дочь! Однако только похожи, его дочь умерла, когда была такой же юной, еще не успела вкусить жизни, не успела полюбить, не успела ничего понять. Ей было семь. Она перешла во второй класс. А бог отнял ее.

Бог? Разве бог есть? Только глупцы верят в него. Если бы бог существовал, то не убил бы его дочь. Если бы он был, то не позволил бы умереть трем другим. А сегодня он убьет четвертую.

Оказавшись в кирпичном гараже, он заглушил мотор. Варжовцы – маленький город, все рано или поздно выйдет наружу. Но когда люди боятся, они думают хуже, в голове у них образуется пелена, густая каша из собственных страхов, амбиций и предрассудков. В его распоряжении год или даже годы. Очень многие маньяки зверствовали лет по пятнадцать-двадцать, поймали их случайно. Полиция тупа до невообразимого!

Насиловать он не будет. Зачем? Он никогда бы не смог сделать что-то подобное с собственной дочерью, а девочки, которых он похищает, и есть его дочери. Значит, у них не может быть другой судьбы – они должны умереть. И умрут. Но не сразу.