Сергей Таранов - Мстители

Гиви вынул конверт и протянул Ольге. Она взяла его, не пересчитывая денег.

— Кстати, — сказала она, — ты мне обещал новые стволы…

— Будут, будут… На днях привезут.

— Ладно, я пошла…

Ольга встала и направилась к выходу.

— Если что, ты знаешь, где меня найти.

— Отдыхай, — сказал Гиви. — Молодец, сработала профессионально.

Он одобрительно улыбнулся и тут же, убрав улыбку, уставился на нее уже холодными глазами.

— Надолго из города не исчезай. Если соберешься уехать, предупреди.

— Слушаюсь! — с ехидцей, по-армейски отозвалась Ольга.

Однако Гиви, не обратив на выходку никакого внимания, серьезно сказал:

— Возможно, скоро будет еще одно дело.

— Ну вот когда будет, тогда и поговорим.

— Есть просьба, — сказал Гиви, когда Ольга уже взялась за ручку двери. — Третью пулю пускай в глаз.

— Не поняла…

— Треугольник на лбу — это уже фирменный стиль. Не надо, чтобы он стал следом.

Ольга на секунду задумалась и сказала:

— Хорошо, учту…

Гиви нажал на кнопку под столом, и замок в двери щелкнул, освобождая Ольге путь. Она черным ходом вышла из цитадели Гиви, которая служила ему одновременно и домом, и офисом, и отправилась к припаркованной недалеко "Ладе".

Ольга купила ее не так давно, хотя Гиви вполне мог подарить ей что-нибудь и покруче. Но скорее всего она отказалась бы от подарка, чтобы соблюдать подобие дистанции и даже независимости от Гиви. Хотя, конечно, подлинной независимости от работодателя на самом деле не могло быть.

Где-то у себя в тайнике Гиви хранил пистолет Стечкина, которым Ольга три года назад убила майора Шамонина. На оружии совершенно точно до сих пор сохранялись отпечатки ее пальцев.

Это было то самое обстоятельство, используя которое Гиви удалось уговорить ее работать на себя. Во всяком случае, Ольга тешила себя надеждой, что именно "уговорить".

Гиви только ей позволял разговаривать с собой достаточно вольно. Только ей он не приказывал, а убеждал ее делать то или иное. Так сложилось с их первой встречи. Уже несколько позже отстрела майора Ольга узнала, что Гиви, давая приказ своим подручным поймать девчонку, сразу объяснил им, что желает видеть ее живой. Именно он велел спрятать Ольгу от ментов в трансформаторной будке. И в дальнейшем Гиви всячески оберегал убийцу Шамонина, выжидая, пока дело о покушении на майора не спустят на тормозах.

Ольга помнила, как долго и изучающе смотрел Гиви на нее во время первой встречи:

— Ну что, девочка, рассказывай, зачем мента порешила?

Ольга поняла, что терять ей нечего, и рассказала все как есть. Гиви слушал долго и внимательно. При этом он все время следил за говорящей Ольгой пристальным холодным взглядом.

— А где так стрелять научилась? — спросил он, когда Ольга закончила свой рассказ.

— В армейском тире, на стрельбище. У меня отец военный, десантник. Погиб в Чечне.

Ольга потупила взгляд.

— Хорошо он тебя научил, — заметил Гиви. — А ты мне, девочка, сильно жизнь осложнила. Большие потери от тебя. Майор Шамонин моим хорошим приятелем был.

— Что, информацию вам кое-какую подкидывал? На своих стучал, небось?

— Э-эх, как ты просто судишь обо всем, — скривился в усмешке Гиви. — Ну да ладно… У тебя два выхода — или ты начинаешь устранять по моей команде того, кого я укажу, или вместе со своим пистолетом попадаешь к ментам. И тогда я тебе, искренне говоря, не завидую.

— А что ты им объяснишь насчет того, почему спрятал меня?

— А я ничего объяснять не буду. Да ничего и не надо объяснять. Я уверен, что менты дело до суда доводить не будут. Они тебя в камере повесят, предварительно пропустив сквозь строй. Они таких дел не прощают.

— А ты меня не пугай, — взвилась Ольга. — Я уже пуганая. Твой Шамонин сволочь был, и на тебя, его приятеля, работать не буду.

Гиви помедлил и сказал:

— Шамонин, конечно, падлой был. Но за него отомстят.

— Ну и черт с ним! Второй раз я живой не дамся. Зубами себе вены разорву. Но и на такого, как ты, работать не буду.

— Какого? — Гиви пристально посмотрел на нее.

Ольга хотела ответить резко, но потом передумала. Ведь на самом деле Гиви пока ей ничего плохого не сделал.

— Убивать по указанию уголовного авторитета я не буду, — упрямо заявила она.

Гиви еще раз посмотрел на нее, потом нажал кнопку под столом. В комнату вошел один из его людей.

— Отведи ее пока… — кивнул Гиви подручному. — Накормите, пусть отоспится.

Ольгу действительно накормили и заперли в одной из комнат, где была кровать и чистое белье. Она уснула мгновенно, едва коснувшись лицом подушки. Она не знала, сколько проспала до того, как ее разбудили, чтобы снова отвести к Гиви.

На этот раз он весь разговор вел уже по-другому. Он как бы особенно не давил на нее, а просто беседовал с ней. Говорил, что видит в ней честного человека, соглашался с тем, что таким всегда тяжело. А уж коль скоро какой-то мент даже после своей смерти загнал ее в непростую ситуацию, то глупо дергаться. Кроме того, Гиви дал ей понять, что после зоновской жизни ее и женщиной-то трудно будет назвать.

— Для тебя, даже если доживешь до воли, все будет закрыто, — сказал Гиви. — С тобой, кроме урок, и спать-то никто не будет. Кому нужна отсидевшая за убийство? У меня же ты будешь иметь все, а главное — свободу.

— Зачем мне такая свобода? Какой ценой? Я не убийца, я лишь отомстила мерзкому ублюдку.

— Таких много. Хочешь помочь людям избавить их от мерзавцев — я дам тебе шанс.

Такой разговор у Ольги с Гиви происходил не единожды. И в конце концов она согласилась на его предложение:

— Только прошу тебя перед каждым делом серьезно обосновывать необходимость устранения того или иного, как у вас говорят, клиента.

— Хорошо. Считай, что мы договорились.

Со времени той беседы прошло два с половиной года. Отстрел Мохначева был шестым заданием Гиви. До этого она убрала трех уголовных авторитетов, одного рэкетира и одного сутенера. И каждый раз Гиви рассказывал Ольге о том, чем занимались ее будущие жертвы. Об уголовниках особенно и толковать было нечего. Об их "художествах" писали в газетах. Рэкетир представлял собой молодого, но не по возрасту рьяного парня. Он стоял во главе банды своих сверстников, которые пытались оттеснить признанных авторитетов из секторов их неизменного влияния. После его смерти банда распалась. Подельники парня в основном были схвачены на мелочевке.

Иначе обстояло дело с сутенером. Ольга даже сочла необходимым специально сесть в потайной комнате, слушая, как несколько проституток жаловались Гиви на жестокие побои своего "доильщика". С блядями, кстати, Гиви не стал бы возиться, если бы одна из них не оказалась его землячкой. Она знала Ольгиного работодателя еще по Батуми, откуда он был родом. Гиви послал к сутенеру своих людей с предупреждением — мол, поубавь пыл, но тот не отреагировал. Тогда за дело взялась Ольга.

Что касалось Мохначева, то насчет него у Ольги были самые большие сомнения. Но и здесь Гиви убедил ее в правильности своего решения.

Ольга завела машину и поехала во дворец культуры авиастроителей на работу.

Она уже два года руководила здесь секцией каратэ для детей. Поначалу, когда она объявила об этом решении Гиви, тот отнесся к новости весьма прохладно.

Но Ольга настояла на своем: ведь ей же необходимо жить нормальной жизнью, а не пребывать в той или иной форме изоляции, проводя время в неустанных занятиях по стрельбе и рукопашному бою.

Именно так Ольга жила после заключения договора с Гиви, устроившего в одном из пустующих цехов металлургического комбината импровизированный тир и тренажерный зал.

Через два месяца занятий результаты, достигнутые Ольгой, поразили Гиви. Девушка с двух рук на уровне бедер с легкостью могла расстрелять мишень человека, находящуюся на расстоянии десяти шагов, не пустив практически ни одну пулю "в молоко".

Однако обычная жизнь не могла не брать свое. Гиви это прекрасно понимал. С другой стороны, именно этого он и боялся. Ведь оправившись от пережитого в истории с Шамониным и заживя нормальной жизнью, Ольга начнет постепенно выходить из-под его контроля и влияния. А этого допустить он не мог. Поэтому всегда тщательно следил за тем, что происходит с девушкой, какие мысли занимают ее в тот или иной момент.

Но Ольга и в этом не позволяла сужать пространство своей самостоятельности. Она сама снимала квартиры, требуемые конспирацией, лишь информируя Гиви об очередном новом адресе проживания. Кроме того, она сама решала, где ей отдыхать и каким образом. Неизменно было лишь одно: как только являлся нарочный от патрона с сообщением о надобности в ней, Ольга немедленно представала перед Гиви…

За ведение детской секции во дворце культуры ей платили очень мало. Но это не имело никакого значения. Дети, сами того не подозревая, значили очень много в ее жизни. Возиться с ними доставляло ей удовольствие. Это была своего рода душевная релаксация после всех стрессов, которые ей доводилось испытывать в ее второй, тайной от других жизни.