Фридрих Незнанский - Игра по крупному

—    Благополучно закончилось?

—  Восемь человек по лавкам. Связанные. Но веревок больше нет. Что делать, если подтянутся основные силы, не знаю.

—   Кадуев? — спросил Турецкий.

—   Он самый. Народу у него больше, чем мы предполагали. И кровушки моей он жаждет силь­нее, чем мне казалось.

—    По поводу тех документов что-нибудь уз­нал?

—    Никто ничего не знает... тут к нам присо­единился некий молодой человек, как я пони­маю, младший братец. Может, он знает?

—   Вызывай полицию, — сказал Александр Борисович. — Вот все, что могу сказать... Где вы находитесь?

—   Если долго ехать по проспекту Нефтяни­ков, потом свернуть... Впрочем, боюсь, что кроме вас есть еще кое-кто, желающий узнать, где мы находимся.

—   Узнай у этого молодого человека о том, что нас интересует, и сразу уезжай, — сказал Турец­кий. — На этом заканчиваем.

—   Почему они гнались за тобой? — спросил Солонин Рустама. — Отвечай быстро. Времени у нас в обрез. Сейчас сюда примчатся десятки машин, и даже я не смогу тебе помочь.

—   Не знаю, — ответил Рустам.

—   Слушай... — Солонин взял его за подборо­док. — Смотри мне в глаза! Где архивы? Ведь брат сказал тебе?

—    Рустам, — вмешалась Фирюза. — Этот че­ловек только что спас тебя. А я чуть не погубила его. Мы его должники.

—   Брат сказал, только Алекперу, — стоял на своем Рустам.

—  Алекперу так Алекперу... — вздохнул Соло­нин.

Он продолжал смотреть на Рустама. Так это и есть тот самый, про которого говорил Вячеслав Иванович? Которого старший брат вывез из Рос­сии? Была б его, Виктора Солонина, воля...

Впрочем, сейчас не время отвлекаться.

—   Звони в полицию, и уходим отсюда, — ска­зал он Рустаму.

Внизу они сели в одну из машин, на которой приехали бандиты. Так у них появилась возмож­ность выиграть время. Ведь люди Кадуева будут искать машину Фирюзы либо «фольксваген- поло», подарок старшего брата Рустаму...

В морге Фрязина подвели к одному из столов, на котором лежал труп Тимура. Прозектор отки­нул простыню. Тимур лежал, приоткрыв рот.

Володя увидел входное отверстие от пули. Не­большая дырка, запекшаяся от крови. Волоски вокруг раны были немного обожжены.

Гоша тяжело вздохнул.

—   Вот так мечешься, суетишься... И одна только дырочка... Меньше пуговицы...

—   Полагаете, он застрелился? — спросил Во­лодя судмедэксперта.

—   Криминалисты обнаружили следы его соб­ственных пальцев на пистолете системы Макаро­ва, — ответил тот. — Осмотр и вскрытие показа­ли, что выстрел был произведен с близкого рас­стояния.

—   Вижу... — сказал Володя, подойдя к тележ­ке с другой стороны. — Но ведь он был левша. Вы меня поняли? Телохранитель Ахмедов был левша.

—  Разве? — Гоша переглянулся с Артемом. — Стрелял он с обеих рук и всегда точно. В тире ему не было равных.

—   Так то в тире, — сказал Володя. — Но вилку, я видел на фотографии, он держит в левой руке.

—   Я тоже — в левой, — сказал Гоша, — а в правой — нож. Вилку все люди держат в левой руке.

Сам лезет в расставленные силки, подумал Володя, с интересом глядя на него. Гоше очень надо, чтобы Тимур застрелился сам. Зачем?

Чтобы прикрыть убийство? Телохранитель прокололся и потому его следовало убрать. Тут хоть логика есть, по крайней мере. Но если сам застрелился, то тут лишь одни вопросы.

—   Я здесь третий день, — сказал Володя Гоше. — Но кое-что успел разузнать. Про за­держку в аэропорту, между прочим, тоже.

—   Ошибка синоптиков, — сказал Артем. — При чем здесь Тимур?

—   А при том, что он собирался улетать, — ответил Володя. — Но из-за ошибки синоптиков передумал. И вышел из самолета прямо через закрытый люк... Он хотел улететь, а не застре­литься, понимаете?

Гоша и Артем молчали. Вот что значит при­вычка к тому, что здешняя власть смотрит тебе в рот. Она расхолаживает, размышлял Володя. Притупляется чувство опасности. А это чревато...

—   Заканчиваем, — сказал судмедэксперт, на­крывая убитого простыней.

Гоша и Артем вышли. Володя помедлил, он хотел поговорить с экспертом.

—    Когда наступила смерть? — спросил Воло­дя. — На самом деле?

—   В акт все занесено, — ответил тот, глядя в сторону.

Разговор не получился. Мне отсюда скоро улетать, а ему здесь оставаться, подумал Володя. Он приоткрыл ноги Тимура. Огромные ступни. Отбегали ноги в своих необъятных кроссовках...

—  Я в гостинице «Сибирь», — сказал Володя судебному эксперту и вышел из морга.

На улице было теплее, чем там, где лежал сейчас Тимур. Гоша, Артем и пара охранников с явной неприязнью смотрели на Володю.

—   У вас еще есть к нам вопросы? — спросил Гоша.

—   И почему именно к нам? — добавил Артем.

—  Пока вопросов нет, — ответил Володя и до­бавил: — Пока.

—   Мы спешим, — сказал Гоша. — Сегодня открытие первой очереди нового магистрального нефтепровода. Кстати, можете считать себя при­глашенным. Там вы, возможно, увидите много интересных для вас лиц. Можете поехать с нами.

Володя заколебался.

—   Я хотел бы повидать господина Томилина. Он там будет?

—    Олег Дмитриевич? — спросил Гоша. — Должен быть. Приглашен, во всяком случае. Правда, я сегодня его нигде не видел. Ты не знаешь, где он? — спросил он у Артема.

—   Кто его знает... Вроде недавно видел.

Охранники закивали, мол, тоже видели. Воло­дя пытливо вгляделся в них: крупные, крепкие, под стать хозяину ребята. Улыбаются, обнажая золотые фиксы. Крутые, стриженые затылки. Что-то ему в МУРе говорили про здешнюю «де­вятку». Мол, бывшие спортсмены, в основном биатлонисты. Вроде здешний криминал специ­ально направляет в эти секции подающих надеж­ды юнцов. Там хорошо поставлена стрельба и бег на лыжах по пересеченной местности... Еще го­ворили, будто они беспощадно расправились со здешними беспределыциками, от которых стонал весь город. И теперь милиция как бы благодарна им за это.

Охранники тоже разглядывали этого хлипкого мента из столицы. Как бы оценивали — по при­вычке, на всякий случай.

Особняком стоял Артем — рыжеватый, суту­лый, длиннорукий. Похоже, он у них «центро­вой».

—   Володя... — Гоша усмехнулся и положил ему руку на плечо. — Ну что ты смотришь на нас, как Ленин на буржуазию? Молодой совсем, поэ­тому еще плохо разбираешься в людях. Мы рус­ские. Работаем на Россию. И не любим, когда нам мешают это делать. Хотим, чтобы страна поднялась. Стала процветать. А вы, интеллиген­ты, все никак не можете понять. — И хлопнул его по плечу. — Ладно. Поехали. А Томилину, если его не будет на сегодняшнем торжестве, обяза­тельно передам, что его ищешь.

—   Соседи говорят, что его нет уже пятые сутки, — сказал Володя, шагая рядом с Гошей к машине.

—   Они откуда знают? — остановился Гоша. — Он же не в коммуналке живет.

—   Одна женщина ходит к нему убираться... Говорит, что должен был появиться, звонил от­куда-то, но не появился. Дом, правильно, у него отдельный, стоит особняком. Не увидишь и не услышишь, что бы там ни происходило...

—   Ох, и дотошный ты! — засмеялся Гоша. — Уже везде поспел... Загулял, значит, Томила! Он и раньше гуленой был. Теперь он холостой снова, без жены...

...Пуск отрезка нефтепровода, связывающего здешние месторождения с Европой через Бело­руссию, должен был начаться около трех часов дня.

Вернее, не пуск, а опробование, как бы репе­тиция. Гоша объяснил: трубу надо проверить, чтобы ничего постороннего там не было, посмот­реть, как ведут себя швы под давлением, нет ли трещин и свищей...

Их повезли километров за сорок от города, в снежное поле. Здесь уже все было готово. За­ждался духовой оркестр, дымились шашлыки, в палатках откупоривали шампанское.

—   Так где Томилин? — снова спросил Володя.

—   Черт знает, где его носит, — озабоченно ответил Гоша. — Сам уже начинаю думать Бог знает что... Томилу не видел? — спросил он у ближайшего парня.