Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга - Александр Григорьевич Звягинцев

— Ага! Я так понимаю, речь о моих переговорах с господином Нагорным… Но, помилуйте, Валентин Константинович, вы пока не наш сотрудник. И даже не дали ответа на мое предложение… Поэтому, согласитесь, мои руки были развязаны. А железо надо было ковать, пока горячо. Ведь вы сами настаивали на раскручивании дела. А для этого Нагорного нужно было спеленать и упаковать, чтобы он не наделал глупостей, чтобы Милнер ничего не заподозрил. Уверен, вы на моем месте вели бы себя точно так же.

Что ж, тут он был прав. Возразить было нечего.

— Кстати, а знаете, кому предназначался Константиновский рубль?

— Откуда мне это знать?

— Господин Шатунов должен был преподнести его одному очень важному человеку.

— Кто это?

— Это руководитель федерального ведомства. Его фамилия Коротченко, зовут Демьян Васильевич. Он курирует вопросы освоения Арктического шельфа, вокруг которого идет самая настоящая война. Пока еще тайная. Коротченко сейчас защищает интересы страны, защищает жестко, неуступчиво. Ведь это интересы будущих поколений. За это его хотят отодвинуть — например, скомпрометировать с помощью скандала. Они долго искали к нему подходы. Выяснили через Милнера с помощью Нагорного, что он — коллекционер, нумизмат. А коллекционеры, сами знаете, они порой бывают как дети. Ну и потом нежно подсказали Шатунову через Елозина, что Коротченко можно подарить Константиновский рубль. Ведь ему через месяц пятьдесят исполняется и он уже гостей пригласил. В том числе и Шатунова.

— То есть Шатунов ничего не подозревал?

— Разумеется. Просто у него в ведомстве Коротченко были и свои интересы. Так что Милнер, зная об этом, хотел использовать его втемную, тем самым рассчитывая посадить Коротченко на крючок. Ну, а потом, как вы уже сами догадываетесь, в нужный момент начать его шантажировать.

— Как у них все запущено! — уважительно сказал Ледников.

— Профессионалы, — согласился Градов. — Наш мистер Милнер любит длинные комбинации, сложные ходы. Он планировал с помощью Нагорного не просто собирать компромат на ряд наших ответственных товарищей, а подбрасывать им его. Рубль этот, Константиновский, и в самом деле паленый. Его действительно вывезли нацисты из Польши во время войны, и он оказался в коллекции самого рейхсмаршала Геринга. В сорок пятом его уже из Германии вывезла вместе с другими ценностями Геринга английская разведка. Милнер планировал с помощью Нагорного расставить свои сети вокруг многих наших высокопоставленных господ. Кому картину, кому бриллианты, кому документы, считавшиеся пропавшими… За всеми — какая-нибудь неприглядная история. И пока у нас нет другого способа контролировать действия Милнера — только Нагорный. А Милнер человек очень опасный и способен поставить под удар интересы страны. Понимаете, не одного дяди Коли, а всей страны… Кстати, мы же выяснили, кто убил полковника Трубича. И при задержании уголовник Граненый и два его подельника были убиты.

— Ну, понятно, его убрали, чтобы он не потянул за собой Нагорного.

— Ну, почему сразу убрали? Они оказали сопротивление при задержании, отстреливались…

— Надеюсь, перед этим у них взяли показания против Нагорного?

— Шутить изволите, — и не подумал обидеться Градов. — Вы знаете, что мне кажется? Что у вас какие-то личные счеты к нашему антиквару…

— С чего бы это?

— Ну… Согласитесь, я был с вами откровенен, Валентин Константинович?

— В рамках служебных обязанностей.

— Да нет, где-то и за рамками… Так что я надеюсь на взаимность.

— Не знаю, чем еще я могу быть вам полезен.

— Можете, еще как можете.

— Любопытно.

— Как вы понимаете, Нагорный находится сейчас под нашей плотной опекой. Нам нужно знать о нем все. Так вот, ему несколько раз звонила женщина. Говорила о каком-то портрете, который теперь находится у нее. Она хочет вернуть его Нагорному… Такое впечатление, что у них какие-то достаточно близкие отношения. Во всяком случае, она говорила, что теперь им ничто не мешает быть вместе… Валентин Константинович! Что с вами? Вы меня слушаете?

Градов смотрел на него испытующе.

— Вы знаете, что это за женщина? О каком портрете идет речь?

Ледников покачал головой.

— У Нагорного большая клиентура. Он постоянно что-то покупает, продает, кого-то обманывает… А эта женщина… Вы же наверняка уже выяснили, кто владелец телефона?

— Выяснили, — не стал отпираться Градов. — Телефон был куплен на имя… Нагорного.

— Понятно, — усмехнулся Ледников.

Из машины, на которой прибыл Градов, вышел водитель и помахал рукой.

— Мне кажется, вас зовут, — сказал Ледников.

— Да, мне пора, — протянул руку Градов. — Надеюсь, наш разговор не окончен.

Усевшись на скамейку, Ледников откинулся на спинку и прикрыл глаза. Когда он открыл их, мимо него проносилась на роликах совсем еще юная девушка с отрешенным лицом, словно не видевшая никого вокруг. Лицо ее показалось ему вдруг смутно знакомым. Он дождался, пока девушка опишет круг по скверику и снова окажется рядом с ним. И когда она летела мимо, он понял, кого она ему напомнила. Девушку с картины, которую он видел в кабинете Марины. Прекрасную, чистую, недоступную…

Девушка пролетела и пропала, а потом позвонил телефон. Это оказался старик Верхоянцев. Задыхаясь и путаясь в словах, он просил приехать, потому что случилось что-то непоправимое и только Ледников может ему помочь…

Уже ближе к вечеру он заехал во двор дома Апраксиной. Потом позвонил по мобильному и сказал, что надо срочно увидеться и он сейчас подъедет. Чуть подумав, она сказала, что сейчас ничего не выйдет, ей нужно срочно уехать, ждет такси, так что лучше созвониться вечером. Понять по ее голосу, в каком она состоянии, было трудно. Голос звучал спокойно, ровно, можно даже сказать, по-деловому. Настаивать на встрече Ледников не стал, решил действовать иначе. Если она действительно уходит, то он ее дождется внизу, хотя никакого такси поблизости он не заметил. А если нет, поднимется сам, без всяких там предупреждений и договоренностей, не до них.

Она появилась минут через пять. Машину Ледникова она не заметила. Он посигналил, она обернулась, увидела, лицо ее напряглось. Он подъехал вплотную, распахнул дверь:

— Садись. Нам надо поговорить.

Она оглянулась, словно желая позвать кого-то на помощь.

Ледников усмехнулся:

— Садись. Ничего с тобой не случится. Я не собираюсь врезаться в какой-нибудь столб. Просто прокатимся, поговорим.

Она пожала плечами, решительно села рядом. И он невольно вдохнул ее запах. Да, это была женщина, с которой он уже готов был зайти далеко. Женщина не только для постели…

— Что это за сюрпризы? — поинтересовалась она, когда они выбрались на проспект и покатили в сторону Останкино. — Мы же договорились.

— Знаешь, есть такое профессиональное