Аркадий Адамов - На свободное место (Инспектор Лосев - 3)

- Значит, не собирался бежать, - говорю я. - Возможно, его раньше времени решили не пугать. Правильно, кстати, решили, умно. Чтобы никаких подозрений ни у кого не возникло. Но давайте дальше. Значит, зашел он к себе в кабинет, куда-то звонил. Что потом?

- Надел пальто и ушел.

- Ушел или уехал, продавщица не заметила?

- Заметила, уехал. Говорят, машина его на улице ждала. Но какая машина, она, конечно, внимания не обратила. Говорит, плохо видно было.

- Там, рядом с магазином, - вспоминаю я, - мастерская какая-то. Ты туда не зашел? Может, они машину эту видели?

- Туда не зашел, - вздыхает Эдик.

- Я зашел, - почему-то виновато сообщает Давуд.

Ему, по-моему, неловко перед Эдиком, он боится, как бы нам не показалось, что он такой выскочка. Удивительно деликатный человек Давуд.

- Такси его ждало, - продолжает он. - Номера, конечно, никто не заметил. Но заметили, что там еще один пассажир сидел. Видно, Шпринца ждал. Очень крупный такой мужчина, в кепке. Возможно, Ермаков этот, рыночный.

- Не обязательно... - задумчиво говорю я. - Значит, это было вчера. В какое время?

- Около одиннадцати часов.

- Ясно. Значит, завтра утром, пораньше, - обращаюсь я к Давуду, подъезжай в таксомоторный парк. Он у вас один, я надеюсь?

- Зачем один? Три.

- Значит, создашь три группы. И завтра с утра - во все три парка. Там как раз будет работать вчерашняя смена. Надо опросить всех водителей, но найти того, кто вчера вез Шпринца. Договорились?

- Конечно, - Давуд берется за телефон. - Сейчас группы создадим, - но тут же бросает трубку и встает. - Лучше сам схожу. - Он смотрит на часы. Ребята еще все на месте. Значит, три группы надо. Чтобы к шести утра все в парках. Так? Я пошел, скоро вернусь.

Давуд уходит, а мы с Эдиком продолжаем совещаться.

- А что, Гелий Станиславович сегодня на работе? - спрашиваю я.

- Весь день в магазине. "Волга" его во дворе.

- Ты его самого видел, Гелия этого?

- Видел.

- Ну, и как впечатление?

- Делец первой статьи. Современный, умный, опасный.

- Кого еще успел повидать?

- К сожалению, эти двое исчезли. Беседовал еще с Лидой.

- У нее небось все мысли в больнице. Лежит Славка?

- Лежит. Не лучше ему пока. И все-таки Лида кое-что мне сообщила.

- Интересное?

- Вот слушай. Она припомнила, куда транзитом, минуя их магазин, шла пряжа. Это суконная фабрика. Но ей синтетическая пряжа совсем не нужна. Так что если Лида не ошибается, то тут какая-то комбинация проделывается. Завтра с утра я еду на фабрику, а Окаемов едет в банк. Мы с двух концов проведем проверку. Если магазин официально продал пряжу этой фабрике, то он ей через банк выставил платежное требование. И фабрика тоже через банк должна была эту пряжу оплатить.

- И если оплатила, значит, выходит, и пряжу получила?

- Ей с этой пряжей нечего делать. Я уже смотрел их номенклатуру. И пряжа в этом случае ушла куда-то дальше, мимо этой фабрики.

- Но ведь фабрика ее оплатила, - недоумеваю я. - Как же с деньгами?

- Я же тебе говорю, - терпеливо разъясняет Эдик. - Если тут замешана фабрика, то, видимо, осуществляется какая-то афера. Надо только разгадать какая. Поэтому до зарезу нужны документы из магазина. Тогда аферу не только раскроем, но и докажем.

- М-да, - я качаю головой. - Не простая задачка.

- Не зря едим хлеб, - снисходительно усмехается Эдик. - Кое-что делать умеем. Помоги только отыскать документы. Там, в частности, должна быть доверенность фабрики или еще какой организации на получение пряжи. А в доверенности - имя, чье-то имя. И этот человек потом расписался в накладных, когда эту пряжу получал. И накладные эти тоже должны быть в бухгалтерии магазина. Они ей нужны для отчетности.

- А на фабрике разве нет экземпляра этой накладной?

- Там же нет пряжи, значит, нет и накладной.

- Но как же они на фабрике оформляли деньги, уплаченные за пряжу?

- Вот! Если бы я только знал, - Эдик страдальчески морщится, словно у него заболел зуб. - Найди мне эти документы, дорогой. Найди Шпринца, черт бы его побрал! Полцарства за Шпринца! Мало? Ну, чего хочешь проси.

Возвращается Давуд, и мы отправляемся ужинать к нему домой. Дело в том, что у Давуда есть мама. Боже мой, какие национальные блюда она умеет готовить! Можно, говорят, проглотить язык. В первый мой приезд сюда мама была больна. И я пока знаю об ее искусстве только по рассказам. Но сейчас она выздоровела, и нас с Эдиком, видимо, ждет небывалый пир. Правда, Давуд говорит скромно: "Немножко перекусим".

Перед тем как идти ужинать, я спрашиваю Давуда:

- Наблюдение за квартирой Шпринца установили?

- Конечно, дорогой. Неужели нет?

- Кто у него дома?

- Жена, дочь, внук. Мужа у дочери нет, трагедия.

- А за домом Ермакова тоже смотрите, того, рыночного? - спрашиваю я, игнорируя домашнюю трагедию Шпринца.

- Еще бы. Как иначе, а? Ну, пойдем, дорогой. Мама ждет.

- Пойдем, пойдем. А за Гелием смотрите? - не успокаиваюсь я.

- Во все глаза смотрим, что ты! - смеется Давуд. - Очень быстро ездит на своей синей "Волге".

Уже по дороге я продолжаю приставать к Давуду с вопросами:

- Город сразу закрыли?

- Конечно, - кивает он. - Мы обнаружили исчезновение Шпринца через полтора часа после его отъезда из магазина. И сразу закрыли для него аэропорт и вокзал.

- Но за полтора часа...

- Проверили все поезда, все самолеты, которые за это время... Ах, нет! Ни один самолет не вылетел. Погода, понимаешь, - разводит руками Давуд. Слава богу...

Мы идем по темноватым, пустынным улицам в сторону от центра. Нам никто не мешает разговаривать.

- И ты думаешь, он сейчас в городе? - спрашиваю я.

- Ага. Думаю.

- А как ведут себя его жена, дочь?

- Спокойно ведут, совсем спокойно.

- А что говорят, где он?

- Сегодня спрашивал. Не знают. Возможно, говорят, у какого-нибудь приятеля заночевал. Так бывает. В карты играет.

- Он же сегодня на работе не появился?

- Все равно не волнуются. Бывает, говорят.

- Приятелей назвали, где играет?

- Ага. Двух назвали. Мы на всякий случай проверили. Нет, конечно, его там. Ясно, что спрятали. Вместе с его бухгалтерией.

- Куда же, интересно, могли его спрятать? - задумчиво бормочу я, уже ни к кому не обращаясь. - Куда?..

- Ты у Гелия спроси, - смеется Давуд. - Ты же с ним знаком.

Но мне неожиданно приходит в голову совсем другая мысль.

- Нет, - говорю я. - Пожалуй, я кое у кого другого спрошу.

Мы наконец подходим к нужному дому.

Боже мой, какой нас ждет ужин! Описать его я не в силах. Уже не говоря о том, что мы пьем изумительное домашнее вино. Его привез двоюродный брат Давуда, с которым мы, конечно, познакомились.

Утром Эдик ни свет ни заря отправляется на свою суконную фабрику, точнее в ее бухгалтерию, а специальные группы разъезжаются по таксомоторным паркам. Давуд остается в своем кабинете. Безвыездно. Он - штаб всей операции, к нему будут поступать донесения от всех групп, занятых наблюдением и поиском. Ведь каждую минуту от любой из них может поступить сигнал тревоги, и Давуд обязан будет принять все необходимые меры.

Сам я ухожу в город. У меня зародилась одна мысль, которую я хочу попробовать проверить и реализовать. Внешне она выглядит не очень серьезно, и поэтому я не решаюсь рассказать о ней товарищам.

Я хочу повидать Хромого и кое о чем с ним посоветоваться. Кроме того, я даже самому себе в этом не признаюсь, но мне просто хочется с ним встретиться. И это, пожалуй, самое главное. Мне этот молчаливый, упрямый парень почему-то вошел в душу. Своей трудной и не до конца мне ясной судьбой, что ли? Или своей справедливостью, которая рождает взаимную симпатию? Не знаю. Ну, а что касается возможного совета с ним, то это, пожалуй, могло бы выглядеть лишь как предлог для встречи, если бы не смутное мое ощущение, что Хромой знает многое такое, что даже трудно предположить. Дело в том, что он не только умный и наблюдательный парень, но он, как мне кажется, обладает многочисленными и самыми разнообразными, даже неожиданными связями.

Впрочем, все это из области каких-то неуловимых моих впечатлений, ощущений и предположений. И поручиться за точность их я не могу. Но я привык всему этому доверять и все это проверять, как ни противоречивы эти понятия.

Я, в конце концов, уже решительно направляюсь к Хромому, ибо вначале я шел не спеша, словно взвешивая и проверяя свое намерение.

Я иду все дальше и легко узнаю знакомые мне уже улицы, площади, скверы, даже отдельные дома и вывески магазинов. И наконец, выхожу на набережную.

Море все такое же, какое было неделю назад, - шумное, косматое, темно-свинцовое под низким серым небом, далеко-далеко где-то они незаметно сливаются, горизонта почти не видно. Небо здесь совсем особенное, мне кажется. Тучи, клубясь, наползают друг на друга, тяжелые, как горы, и чудится, что они вот-вот упадут в море. Многие жалуются, что бесконечный шум моря бьет им по нервам, что они плохо спят под мерный и яростный грохот волн. Я тоже не отдыхаю рядом с морем, но я как-то внутренне заражаюсь его энергией и мощью и чувствую себя словно обновленным.