Энн Перри - Скандал на Белгрейв-сквер

Питт давно покинул сквер и теперь быстро шел по улице к перекрестку, где надеялся сесть в омнибус. Было еще достаточно рано, и ему вдруг захотелось вернуться домой и поговорить с Шарлоттой.

Омнибуса долго не было, а когда он наконец подъехал, то был переполнен. Питт опять сидел на скамье, зажатый на этот раз между двумя крупными женщинами с кошелками на коленях. По привычке он, не обращая на них внимания, снова предался мыслям о лорде Энстисе и его уязвленной изменой гордости. Да, это было страстное и откровенное письмо. В нем сквозило что-то своенравное, даже властное. Письмо решительно меняло представление Питта о Лоре Энстис. Томас представлял ее хрупкой, женственной, загадочно красивой, а ее самоубийство — свидетельством страданий замкнутой и страшно одинокой женщины. Письмо же было полно здоровой радости чувств, почти повелительное, словно она и помыслить не могла о том, что ей могут отказать; более того, она не допускала этого. Неужели она действительно была просто избалованной светской красавицей? Питт подумал, что, наверное, Лора не понравилась бы ему.

Возможно, Байэм, однажды поддавшись физическому влечению, потом испугался и довольно грубо прервал эту связь. Этим, очевидно, объясняется его чувство вины, не покидающее его уже столько лет. Он предал доверие Энстиса, вступив в любовную связь с его женой, а когда узнал ее ближе, то резко и неожиданно порвал с ней.

Когда Питт наконец добрался домой, эти мысли по-прежнему донимали его. Открыв дверь, он громко окликнул Шарлотту, объявляя о своем приходе. Когда же ответа не последовало, прошел через кухню в сад.

— Томас! — удивленно воскликнула Шарлотта, повернувшись; она обрезала увядшие цветы с розового куста. — Что случилось? Ты здоров?

Питт оглянулся вокруг.

— А где дети?

— В школе, где же им быть. Сейчас всего три часа пополудни. В чем дело, Томас? — Она протянула ему плетеную корзинку для цветов, и он покорно взял ее. — Так что же произошло?

— Лорд Энстис.

Шарлотта по голосу мужа поняла, что он расстроен. Ее рука застыла над увядшим бутоном, и она внимательно посмотрела на мужа.

— Ты думаешь, за твоим секретным обществом стоит он? — Она решительно положила садовые ножницы в корзинку, давая понять, что более розами заниматься не будет. — Возможно, ты прав. Давай вернемся в дом и все хорошенько обсудим.

— Нет, не думаю, — честно признался Питт и, сказав это, вдруг сам засомневался. — У меня есть подозрение, что он мог убить Уимса, но я еще не уверен, что мне известна причина, почему он мог это сделать. Есть детали, но ни одна из них не может быть достаточно серьезным мотивом.

Шарлотта нахмурилась. Она все еще стояла у розового куста.

— Конечно, он не стал бы убивать кого-либо ради того, чтобы дать возможность полиции найти список, порочащий Карсуэлла и офицеров полиции, даже если бы ему хотелось забрать бумаги, бросающие тень на лорда Байэма, его друга и к тому же полезного члена секретной организации. Лорд Энстис достаточно умен, чтобы для решения этой проблемы найти лучший выход. — Она покачала головой. — Менее опасный для него самого и не заставляющий его прибегать к крайностям. Все это кажется мне какой-то истерической выходкой. А Энстису не свойственно впадать в панику, в этом я уверена больше, чем в чем-либо другом. Я считаю его человеком хладнокровным и умеющим владеть собой при любых обстоятельствах. А как ты считаешь?

— Пожалуй, я о нем тоже такого мнения. Но мы можем ошибаться. Иногда спокойное лицо и отличные манеры умело скрывают бурю страстей.

Томас последовал за женой в дом. В кухне он поставил корзинку на стол. Шарлотта молча налила чайник и поставила на огонь, затем достала чашки и фарфоровый чайник для заваривания чая.

— Лорд Байэм может впасть в панику, — продолжила она размышлять. — А Энстис — нет. Я в этом уверена. Но ничего бесспорного, увы, не бывает, это я хорошо знаю. Однако, чтобы решиться на такой безумный шаг, нужны очень веские мотивы.

— Знаю, — согласился Питт и сел за стол.

— Ты ел что-нибудь в полдень?

— Нет.

Шарлотта тут же почти автоматически стала ставить на стол все, что было под рукой, — хлеб, масло, сыр и даже аппетитные домашние соленья, вынув их из буфета.

— Байэма по-прежнему шантажируют, — произнес Питт, раздумывая.

— Требуют деньги? — спросила Шарлотта, намазывая хлеб маслом.

— Не так прямолинейно, насколько я знаю. По словам леди Байэм, его вынудили радикально изменить свое мнение относительно правительственной политики займов некоторым малым странам Африки. Один из его близких друзей и коллега по работе на днях был обвинен в измене своим принципам. Лорд Байэм очень плохо себя чувствует, потерял сон и стал похож на привидение.

Руки Шарлотты, что-то делавшей в эту минуту, замерли в воздухе.

— Питер Валериус… — неожиданно промолвила она.

— Ты хочешь сказать, что его шантажирует Питер Валериус? — не веря своим ушам, воскликнул Питт.

— Нет, нет! Валериус рассказывал мне о том, что такое ростовщический капитал.

— О чем ты, Шарлотта? Почему тебя интересует ростовщический капитал, да и что это такое?

— Меня это совсем не интересует, Томас, — категорически возразила Шарлотта и, сняв вскипевший чайник с огня, заварила чай. — Он рассказал мне об этом потому, что, кажется, готов был рассказывать об этом всякому, кто будет достаточно вежлив, чтобы выслушать его, или попросту не успеет вовремя убежать. Речь идет о деньгах, которые дают в долг под большие проценты, — ну как у ростовщиков, в тех случаях, когда никто другой тебе их дать не хочет, а они тебе нужны и положение просто отчаянное. Я имею в виду промышленное предприятие или страну, а не отдельных личностей. — Шарлотта повернулась к мужу и посмотрела на него. Ей нелегко было объяснять ему то, о чем она сама едва знала. — Например, у тебя большое промышленное предприятие, а капитал истрачен. Обычный банкир, как, скажем, Байэм, отказывает в кредите, и тебе приходится обращаться к кому-то другому, который согласен дать деньги на ростовщических условиях, под высокий процент и вдобавок получить третью долю твоего предприятия, причем навечно. Вот где может появиться лорд Энстис. Возможно. А ты — маленькая страна, положение твое отчаянное, ты можешь все потерять, твои торговые связи ограничиваются только экспортом, народ голодает…

— Хорошо, — перебил ее Питт. — Я все понял. Но я понятия не имею, замешан ли Энстис в этих делах с ростовщическим капиталом.

— Если Байэма шантажируют именно по этому поводу, то не может же быть, чтобы в этом никто не был замешан!

Питт откусил солидный кусок от бутерброда со свежим огурцом — что бы там ни было, а голод давал себя знать. Однако мысль его работала бесперебойно и быстро.

— Мне следует побольше разузнать об Энстисе, — буркнул он с набитым ртом.

— Где он был в тот вечер, когда убили Уимса? — поинтересовалась Шарлотта, наливая мужу чай.

— Не знаю, но, кажется, пришло время встретиться с ним. — Питт доел бутерброд и протянул руку к кружке с чаем.

Покончив с чаепитием, он тут же решил отправиться на поиски Питера Валериуса. Ему не терпелось узнать, выиграл ли Энстис от того, что Казначейство, возглавляемое Байэмом, изменило свое решение.

— Где работает Валериус? — справился он у Шарлотты. — Я полагаю, он должен где-то работать?

— Понятия не имею. Но Джек, должно быть, знает. Можешь спросить у него.

Томас поднялся.

— Я так и сделаю. Спасибо, — сказал он и поцеловал жену.

Наняв кэб, Питт направился к Эмили. К счастью, Джек был дома. От него инспектор узнал, где найти Питера Валериуса. В половине пятого он и Валериус уже шли по Пикадилли, обгоняя прогуливающихся прохожих, но пропуская спешащих, для чего им то и дело приходилось сходить на мостовую, да с оглядкой, чтобы не угодить ненароком под колеса проносившихся мимо экипажей.

— Разумеется, вам понадобятся доказательства, которых мне не достать, я слишком мелкая сошка, — весело предупредил инспектора Валериус. — В качестве доказательств вам нужны документы, не так ли?

— Если я окажусь прав в своих предположениях, то затребую их, — заверил его Питт, убыстряя шаг, чтобы не отставать от Валериуса, а тот опять едва увернулся от колес экипажа. Кучер разразился бранью.

— Приношу извинения! — крикнул ему вслед Валериус и, улыбнувшись, снова повернулся к Питту. — Энстис — фигура крупная, стоит за многими финансовыми сделками, главный держатель акций в нескольких торговых банках. Он и его дружки рассчитывают на солидный куш, а не на какую-то мелочишку, если ряд африканских предприятий перейдет в собственность ростовщического капитала. Достаточно одного года для того, чтобы обеспечить себя на всю жизнь. А чего стоят тридцать процентов акций в любой из таких компаний и все дивиденды с них… — Лицо Валериуса стало суровым, в глазах появилось что-то, похожее на ярость. — Им плевать, что они грабят слабую и малую страну, попавшую в тиски долгов, возросших цен и постоянных торговых войн. А она слишком неопытна и не готова к ним.