Джеймс Чейз - Том 15. Саван для свидетелей. Лапа в бутылке

— Какие вопросы?

— Проверял мои показания. Я избежал очевидных ловушек, но если бы он не был так уверен в моей слепоте, мне пришлось бы трудно. — Он провел рукой по волосам. Джуди еще никогда не видела его таким взволнованным.

— Я чувствую себя неспособным работать сегодня вечером, все это вывело меня из колеи. Поедем куда-нибудь, развлечемся…

Но Джуди беспокоилась о себе.

— Доусон сказал, что я могу попасть в беду, если буду скрывать улики. Я хочу знать, что это означает. Не хочу из-за кого-то попасть в беду.

— Боишься за себя, да? С тобой ничего не сделают, пока ты не заговоришь. Беспокоиться не о чем.

— Все это очень хорошо, но если они узнают?

— Как они могут узнать, если ты им не скажешь? И, ради бога, перестань ныть. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы выслушивать еще жалобы о твоих проблемах. Переодевайся и идем.

Джуди вспыхнула.

— Ты нисколечко не думаешь обо мне. Я устала от того, что со мной обращаются, как с прислугой.

— Ты должна винить только себя, — спокойно ответил он. — Ты не должна была здесь оставаться.

— И от всего отказаться? Я не такая дура.

— Боюсь, Джуди, что ты безмерно прожорлива. Едва получаешь одно, как сразу хочешь другое. Ты никогда не бываешь удовлетворена, боюсь, никогда и не будешь.

— Что ты про меня говоришь? — со злостью крикнула она. — Это неправда! Неправда. Я никогда такой не была!

Уэсли рассмеялся.

— Ты безнадежна, Джуди. Не сердись, переодевайся и поедем.

— Я никуда с тобой не поеду! Я тебя ненавижу! Убирайся и оставь меня в покое!

Она бросилась на кровать и зарыдала.

Счастье ушло от Джуди, и жизнь с Уэсли превратилась в сплошной конфликт, в столкновение двух враждующих сторон, в котором она всегда оставалась побежденной.

Он все время был занят, допоздна работал на фабрике, а иногда и ночи напролет дома. Она же скучала, чувствовала себя заброшенной и постоянно думала о Гарри. Ей казалось, что к ней пришло бы счастье, вернись она к самостоятельности, к работе, но у нее не хватало силы воли, чтобы отказаться от полученных благ. Сейчас она имела все, что можно было купить за деньги, кроме счастья, и это не давало ей покоя. Джуди много думала о Бланш, и до нее медленно доходил ужас содеянного. Уэсли — убийца! Хотя прошло больше недели, тот факт, что Уэсли убил жену, начал доходить до нее только сейчас. А начав думать о нем как об убийце, она стала бояться. Уэсли сказал, что она держит его жизнь в своих руках. Стоит ему от нее избавиться, и никто никогда не сможет доказать, что Бланш убил он. Джуди нервничала, просыпалась ночью, боялась оставаться с ним в комнате. Ночью запирала дверь и старалась никогда не поворачиваться к нему спиной, следила, чтобы он не подсыпал ей яд.

Джуди как-то подумала, что она могла бы продать драгоценности, которые он ей дал, и уйти от Уэсли. Но, подсчитав, убедилась, что этих денег ей хватило бы ненадолго… А потом опять стало бы худо.

Когда Гарри после своего заключения предстал перед судом, Джуди вызвали в качестве свидетеля обвинения. Она пришла в ужас от того, что ее связь с полицией получила широкую огласку. Уэсли, обнадежив, ничем не помог.

— Нельзя совместить несовместимое, — сказал он ей. — Что говорить, решай сама. Если считаешь, для тебя будет лучше сказать им, что это сделал я, то знай, я не собираюсь оказывать на тебя давление, — и он улыбнулся, похоже, забавляясь выражением ярости, отразившемся на ее лице.

Хотя Джуди и не хотела себе в этом признаться, мысль о том, что он так точно разгадал ее характер, ее бесила. Он совершенно не сомневался, что она не посмеет его выдать, и был уверен в своей безопасности. Вновь и вновь выведенная из себя этой уверенностью, она решала позвонить в полицию, и каждый раз вновь и вновь откладывала, перед телефонной трубкой бессильно опускала руки.

Стоя на свидетельском месте, под взглядом сотен глаз, Джуди пылала от стыда. Когда она взглянула на Гарри, у нее внутри будто что-то оборвалось. Она едва узнала его. Он похудел, лицо было измученным. Глаза хранили выражение затравленного зверя. И он даже не взглянул на нее. Это доконало Джуди.

Обвинитель изложил события быстро и осторожно. Он представил Джуди в очень выгодном свете, нарисовав перед судьей портрет объятой ужасом, неопытной девушки, попавшей в сплетение обстоятельств, контролировать которые у нее не было сил. Джуди подумала, что он переигрывает, и страстно желала, чтобы он перестал плести о ее невиновности. Что мог думать о ней Гарри? Она покосилась в его сторону, но он по-прежнему не смотрел на нее.

Но когда ее начал допрашивать адвокат, дружелюбная атмосфера вокруг нее, созданная обвинителем, быстро рассеялась. Он, казалось, задался целью испортить хорошее о ней впечатление, возникшее у суда, и дискредитировать ее настолько, насколько это возможно. Адвокат преуспел в своих намерениях. Он в лоб спросил, верно ли, что она была любовницей Гарри. Джуди пыталась уклониться от прямого ответа, но он не оставил ее в покое, пока она с пылающим лицом не призналась. Так вот какова ее неопытность. Верно ли то, что она попала в услужение к Бланш добровольно? Знала ли о готовящемся ограблении? Она горячо отрицала это, но видела, что ей никто не поверил. Что делает сейчас? И адвокат насмешливо сморщил нос, когда она сказала, что ведет хозяйство мистера Уэсли. Как прислуга? Как домоправительница, с трудом выпуталась она.

Она оставила свидетельское место, понимая, что не помогла ни Гарри, ни себе. Адвокат выставил ее неким подобием Иуды в женском одеянии. После этого оставаться в суде было для нее невыносимым. Вечером Уэсли сообщил ей, что Гарри намечено судить на ближайшем заседании.

Все газеты кричали об этом деле, и она читала и перечитывала сообщения, вздрагивая от стыда, когда натыкалась на замаскированные намеки о ее отношениях с Уэсли.

Она поняла также, что у Гарри нет ни малейшего шанса. Хотя никто не видел, как он стрелял в Бланш, полицейские, ворвавшиеся в квартиру, подтвердили, что он пытался убежать. В квартире были только он и Джуди. Она, как осведомительница полиции, не имела мотива для убийства, а Гарри его имел. Он попал, по словам обвинителя, как мышь в ловушку. Приговор, казалось, уже был предрешен.

Вот тогда Джуди и встревожилась уже по-настоящему. Белое, с загнанным выражением лицо Гарри преследовало ее. Она постоянно уверяла себя, что все будет хорошо, что Уэсли явится с повинной. Но когда в мыслях возвращалась к безнадежному положению Гарри, то начинала бояться, не случилось бы с Уэсли чего-либо. Вдруг он попадет под машину и погибнет? Тогда Гарри ничто не спасет. Мучимая этими мыслями, она пошла к Уэсли.

— Ты думаешь, я совсем бессердечный? — сказал он, откладывая бумагу, которую читал. — Я давно уже подумал об этом. В моем банке лежит написанное мною сообщение, вскрыть которое можно только после моей смерти. Так что он не пострадает.

— Как я могу знать, что ты говоришь правду?

— Тебе следует умерить свою подозрительность, Джуди. Думаю, ты не веришь, что я спасу Глеба, это так?

— Если ты так говоришь, то я думаю, что это так и есть, — мрачно ответила она.

Как-то за неделю до суда Джуди пришла домой вечером. Уэсли позвал ее, едва она переступила порог. Она не видела его два дня.

— В чем дело?

— Я видел Доусона, и тот мне сказал, что Дана Френч будет проходить по делу как свидетель защиты.

— Но ее же арестуют! — воскликнула Джуди, меняясь в лице.

— Очевидно, она влюблена в Глеба.

— Что ты хочешь этим сказать? — сердито спросила Джуди.

— Она пошла на это, наверное, надеясь, что может его спасти.

— Но как?

Уэсли пожал плечами.

— Она присягнет, что пистолет принадлежит Тео и что именно Тео стрелял в Бланш. Она не догадывается, что ее показания все равно не помогут Глебу. Но я подумал, что тебя это может заинтересовать. Оказывается, еще есть на свете бескорыстные люди.

Джуди сжала пальцы. Она едва держалась на ногах от злости и отчаяния. Подумать только, эта расфуфыренная дура-собирается выручить Гарри.

— Ты меня ненавидишь?! — крикнула она, глядя Уэсли в лицо.

— Нет, Джуди, но ты меня по-настоящему интересуешь. Ничто меня так не обрадовало бы, как если бы ты отправилась в полицию и рассказала всю правду. Это доказало бы мне, что я полностью в тебе ошибался.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

— Да, ты не понимаешь. Даже теперь, когда эта девушка показала тебе пример, ты не хочешь рисковать, чтобы не потерять свое.

— Тебе просто нравится говорить мне гадости. Гарри не повесят. Ты мне обещал. Так почему же я должна от всего этого отказываться? Это ты жестокий эгоист. Ведь ты не собираешься допустить, чтобы его повесили?