Наталья Андреева - Огненная лилия

Надо напиться и полезть в воду голышом. Испытать сильный стресс, вышибить клин клином. Это не больно и не страшно.

Вот Женька… Той бы следовало опасаться быстрой реки. Женька плохо плавает. Подруге надо бы подумать о маленькой Лизе, прежде чем пьяной лезть в холодную воду…

Фу ты! Опять эти мысли! Искушение велико, как тут перед ним устоишь?

– Хорошо! Женя, Денис! Мы переносим барбекю на вечер! Напьемся и полезем купаться!

Денис с Женькой переглядываются. Само Совершенство кощунствует! Что-то с ней случилось, не иначе! Потом подруга идет к ней, обнимает за талию и говорит на ухо:

– Нам надо пошептаться.

Так, обнявшись, они и идут к коттеджу. В их Городе, как и во всех небольших провинциальных городках, обожают сплетничать. Это любимое занятие горожан, особенно тех, кому больше здесь нечем заняться. Домохозяек и пенсионеров, которые часами сидят у дома на лавочке, а в остальное время смотрят бесконечные сериалы. Они обсуждают эти сериалы вперемешку с последними городскими сплетнями, и уже непонятно, где правда, а где вымысел, где живые люди, а где придуманные.

Про них с Женькой сплетничают, что они лесбиянки. Видели бы их сейчас городские кумушки! Как они, обнявшись, идут к коттеджу! Вот была бы пища для пересудов!

Они не лесбиянки, они просто подруги. Хотя грань между этим двумя понятиями такая тонкая, что подчас, во время доверительной беседы или же обычной женской болтовни, особенно если под вино, взгляд, который бросаешь на близкую подругу, вдруг становится задумчивым. Ведь вот же он, самый близкий тебе человек! Которого ты любишь! Который тебя понимает, как никто другой! И он, надо заметить, красивый! У него гладкая кожа, шелковистые волосы, мягкие губы! Вкус их так знаком, вы часто чмокаете друг друга и в щечку, и в губки без всякой задней мысли, просто по-дружески. Этого человека хочется обнять в порыве чувств, и даже расцеловать! И это, должно быть, очень приятно! И, главное, он на тебя смотрит такими же глазами, его, видимо, обуревают те же чувства!

У мужчин все по-другому, им не свойственны нежности. Но у женщин… Хорошо, что есть барьер, природная брезгливость. Понятия о том, что можно и что нельзя, воспитанные другой женщиной, матерью. Она, Слава, слишком правильная для того, чтобы переступить черту между дозволенным и недозволенным, тем, что естественно и что противоестественно. Хотя она и холодна с мужчинами. Женька же, напротив, слишком с ними горяча. Поэтому они не лесбиянки и никогда ими не будут. Просто подруги.

Что же касается сплетен… Денис им не верит. Мало того: он над ними смеется, хотя никогда и не опровергает, не кидается, горячась, на защиту жены. Для этого он слишком умен. Болтают – и пусть себе! Им всегда нужен повод, Слава слишком заметная в Городе фигура, ее всегда будут обсуждать.

– Ну, говори, что ты там придумала? – улыбается Женька.

– Ты умрешь, так это здорово! Идем в мою спальню, я тебе покажу! Но сначала закинем твои вещи! Денис! – Она останавливается.

– Денис! – тоже кричит Женька.

– Неси наши вещи!

– Да, неси наши вещи!

И муж, улыбаясь, подхватывает сумки. Он всегда говорит, что ему хорошо, когда хорошо его Славе. А ей сейчас очень хорошо. Она улыбается.

Сначала они с Женькой поднялись в комнату для гостей. Слава называет ее «зеленая» комната, потому что в отделке использованы все оттенки этого изумительного цвета, начиная от нежнейших фисташковых обоев с мелким рисунком и заканчивая изумрудными гардинами на окнах. А из них открывается вид на заросший деревьями и кустами берег реки, летом тоже зеленый. Гостей здесь, надо заметить, кроме Женьки не бывает, да и та нечасто. И совсем уж редко с Лизой, хотя Славе хочется, чтобы они побыли здесь обе. Погостили бы недельку-другую, пока тепло, хорошая погода…

Хорошая? Только не этим летом!

– Переодеваться будешь? – спросила она у Женьки.

– Нет, я по-походному. – На подруге узкие джинсы и футболка с ярким рисунком, натянувшаяся на высокой груди. Женька обожает подчеркивать формы.

– Тогда идем ко мне!

Славе не терпится. Ее тонкий художественный вкус требует поскорее перенести придуманный рисунок на реальный объект. Денис прав: Славе и впрямь нечем заняться. Она давно могла бы уехать из этой глуши и дать волю своей фантазии. Денег у нее достаточно, недвижимости, которую можно продать или обменять с доплатой, тоже хватает. Да хоть в саму столицу! А там занятие найти проще простого! Для Славы, поклонницы импрессионистов и любительницы классической музыки, в Москве просто раздолье!

Но она боится, что затеряется в большом городе, особенно в Москве. Там ее совершенство будет не так заметно. Вот здесь, в глуши, таких как она больше нет. Ярослава Филатова избранная, и это знают с самого первого дня, как она появилась в Городе.

– Женька, смотри!

На кровать лег белоснежный купальник, на каждой чашечке – огромный подсолнух. Рисунок расшит пайетками, лепестки цветов желтые, а листья зеленые.

– А почему не лилии? – улыбнулась Женька.

– Потому что… – взмах руки, и на роскошный купальник опустилось не менее роскошное белоснежное парео. На нем рисунок – тоже подсолнух. Огромный! И тоже пайетки, ручная вышивка.

– Какая прелесть! – закричала Женька.

– Как только я увидела, сразу подумала – хочу!

– Где?! Где ты это взяла?!

– В каталоге, – улыбнулась Слава. – А заказывала в Москве, но вообще это сделано в Италии.

– Ты можешь себе такое позволить, – с завистью сказала подруга.

– Хочешь, мы и тебе что-нибудь подберем?

– Откуда у меня такие деньги?

– Ты же неплохо зарабатываешь!

– Да, но я одна тяну всю семью! Отец спившийся безработный, мать все время болеет, да еще Лиза… Ты знаешь, что я не хотела этого ребенка, но сейчас… Я не представляю, как буду жить без моей малышки! Я все для нее сделаю!

– Я тебя понимаю, – серьезно сказала Слава и внимательно посмотрела на Женьку. Нет, момент еще не настал. – Ты спрашиваешь, почему не лилии, а подсолнухи? Потому что, увидев этот купальник, я сразу подумала о Моне! Ты знаешь, как я люблю Клода Моне! Это мой любимый художник!

– Да? – без особого энтузиазма сказала Женька, которая к живописи была равнодушна. «С таким-то талантом, и не ходит в картинные галереи! Вот что значит дочь уборщицы!» Слава запрещает себе эти мысли, но они все равно приходят, как непрошеные гости.

– Вот смотри, – она достала из прикроватной тумбочки толстенный альбом. «История живописи. Импрессионисты». И стала торопливо листать его, ища нужную репродукцию. – Вот она, эта картина! Называется «Подсолнухи»!

– Я что-то об этом слышала, – наморщила лоб Женька. – Но разве «Подсолнухи» – это не Ван Гог?

– В том-то все и дело! «Подсолнухи» Ван Гога у всех на слуху! Это его визитная карточка! А ведь он написал их, вдохновленный шедевром Моне! И я люблю именно его картину, а не Ван Гога!

– Ты хочешь, чтобы я изобразила это на твоих ногтях? – Женька кинула оценивающий взгляд на репродукцию.

– Просто изобрази, – улыбнулась Слава. – Ты же не Моне. На руках, – она вытянула ладони и растопырила пальцы. – И на ногах. Нарисуй мне подсолнухи, чтобы было похоже!

– Трудновато будет, – прикинула Женька. – Особенно на ногах.

– Полноценный рисунок сделаешь только на ногте большого пальца. На остальных можно просто поставить цветные точки. Зато представляешь, как я с таким педикюром и маникюром появлюсь на пляже? – возбужденно сказала Слава. – И в купальнике с подсолнухами!

– И в парео! – подхватила Женька. Потом задумчиво сказала: – А это не перебор? Там подсолнухи, тут подсолнухи.

– Поэтому я и хочу попробовать. Посмотреть, как это будет выглядеть?

– И куда ты собралась? – ревниво спросила подруга.

– Наверное, в Италию. Потом на Мальдивы. Поедешь со мной?

– Там видно будет, – отвела глаза Женька. – С деньгами у меня туго.

– Я тебе одолжу.

– Слава, я тебе и так кругом должна! Я еще за машину не рассчиталась!

– Ничего, я подожду. Куда-нибудь нам обязательно надо съездить вместе. Я хочу, чтобы ты была рядом, когда люди будут рассматривать твой шедевр.

– С чего начнем? – деловито спросила подруга.

– Я думаю, с педикюра.

– Надеюсь, Дэну ты об этом рассказала? – улыбнулась Женька.

– Он не поймет, – поморщилась Слава.

Это имечко… Дэн… Так вульгарно! Впрочем, и сама Женька вульгарна, надо признать. У подруги тоже идеальный маникюр и, разумеется, педикюр. Исполнение великолепное, но суть… На взгляд Славы, слишком вызывающе. И безыдейно. Женька обожает алые ногти, как на руках, так и на ногах. И алую помаду, которая ее старит. Еще Женька французскому вину предпочитает пиво, с ее губ то и дело слетает «прикольно» и «офигеть», если мужчину зовут Сашей, то он непременно Алекс, Максим только Макс, а Денис, разумеется, Дэн. Сокращать мужские имена на иностранный манер сейчас модно, особенно среди молодежи. Но Славин Денис не Дэн. Ему это имя не идет. За двадцать лет совместной жизни она так и не придумала мужу ласкового прозвища, ни разу не назвала ни Дениской, ни Динькой. Что там еще может быть? Он – Денис. А она – Слава. Так и живут.