Саманта Хайес - Пока ты моя

— Ну что ж, пойдем.

Мы с Пип ковыляем к двери, где ждем остальных. Это стало чем-то вроде ритуала после занятий — объедаемся морковным кексом с капучино в кафе, расположенном чуть дальше по улице. Даже несмотря на то, что я сильно загружена по работе, позволяю себе задержаться еще на полчаса и почувствовать себя настоящей матерью.

— Мне нужно привести к тебе Лилли поиграть после школы и выведать всю подноготную этой няни, — продолжает Пип. — Я могу стать твоей шпионкой.

— К тому же ты будешь видеть ее в школе по утрам. Не могу подобрать слов, чтобы передать тебе, как я рада тому, что она будет подвозить мальчиков. Теперь я могу добираться до офиса к восьми.

Пип хмурится. Подруга ушла в декрет месяц назад и продолжает настаивать, что мне тоже следует оставить работу. Разумеется, я собираюсь последовать ее примеру, просто пока не готова это сделать.

— И что она будет делать целыми днями, пока не родится ребенок?

— Я оставила ей список. Всегда найдется, что сделать по хозяйству, если она умеет шить, а еще требуется делать покупки, мыть мальчиков и гладить белье. Все должно быть достаточно тихо до «дня X», но потом ей придется сбиться с ног. Я рада, что у нее есть немного времени, чтобы обжиться. — Я держусь за свой живот, как, пожалуй, делает это каждая беременная женщина, когда речь заходит о ее ребенке.

— Вы уже выбрали имя?

Мы вчетвером неспешно бредем по улице к кафе «Варево ха-ха», каждая из нас — на разном сроке беременности. Нам с Пип достается первый приз в этом соревновании. Мы с ней примерно на одном сроке, плюс-минус неделя-две, и обе ждем девочек.

— Сейчас мы подумываем об Элси или Эден. Перебираем имена на букву Э.

Мы смеемся. Сегодня холодно, и я кутаюсь в свое пальто с капюшоном. Обычно я жалуюсь, что мне слишком жарко.

— Какие прелестные имена! — восхищается Пип, открывая и придерживая для меня дверь. Из кафе доносится аромат кофе.

— Итак, что же нового мы узнали на сегодняшнем занятии? — спрашиваю я нашу маленькую группу, как только все мы рассаживаемся с внушительными порциями кексов и количеством кофеина, достаточным для того, чтобы спровоцировать всеобщие схватки.

— Эти техники меня смущают, — признается Бисма. — Даже не представляю, как сконцентрироваться на дыхании, при этом выталкивая из себя ребенка, всасывая газ и воздух, да еще и вырывая свою руку у мужа!

— И не забудь, что одновременно придется вопить, чтобы сделали эпидуральную анестезию, — вставляет Фэй.

Она, похоже, боится родов больше всех нас. Фэй совсем юная. У меня по крайней мере в запасе хоть немного жизненного опыта. К тому же она собирается стать матерью-одиночкой. Я всей душой сочувствую ей, поэтому и пригласила как-то с собой на наши посиделки за кофе. До этого момента Фэй, кажется, не знала никого из группы. Я с радостью подружилась с ней.

— Как страшно думать, что не позднее чем через пять месяцев у нас всех будут детки, — замечаю я.

— Клаудия, я думаю, ты разродишься первой, — говорит Пип. — До родов тебе осталось меньше, чем любой из нас. По сравнению с прошлой неделей у тебя, несомненно, опустился живот.

Надеюсь, это хороший признак. Я смотрю на красивый животик Пипы. Она явно не сильно от меня отстанет.

— Надеюсь, мы все сможем по-прежнему дружить и после того, как родятся наши дети, — произносит Бисма. — Мне бы хотелось поддерживать отношения.

Она берет кусочек кекса, и ее длинные ногти вонзаются в его сочную мякоть. Теперь пальцы Бисмы того же самого карамельного цвета, что и глазурь.

Мне кажется, что из всех женщин, посещающих занятия для беременных, я, скорее всего, буду и дальше общаться с Пип. Она — учительница, и так уж совпало, что ее муж тоже много времени проводит вдали от дома. Хотя, конечно, не так много, как Джеймс. Мы приглашали Пип с мужем на ужин еще в самом начале моей беременности, вскоре после того, как я познакомилась с ней в предродовой группе йоги. Мы провели замечательный вечер, но общение между парами, как правило, вещь ненадежная. Последовало ответное приглашение, и мне пришлось объяснять, что Джеймс сейчас — глубоко под Атлантикой и не выкроит свободного вечера для ужина еще пару месяцев.

— А ты уже знаешь, будет ли с тобой муж? — спрашивает меня Бисма. — Во время родов?

— Точно знаю, что его не будет, — отвечаю я. — Забеременеть было достаточно сложно, поэтому мы даже не заботились о том, чтобы планировать даты и пытаться подгадывать так, чтобы он был в увольнении во время рождения дочки.

— Это тяжело, — расстраивается за меня Бисма.

«Да, тяжело», — думаю я, с жадностью вгрызаясь в свой кекс.

Коллеги рады видеть меня в офисе и все же не скрывают легкого разочарования.

— А мы думали, ты уже пошла и родила, — бросает Марк. Проходя мимо моего стола, он кладет на него папку-файл. — А между тем, пока мы все ждем этого от тебя, Кристина пошла и родила еще одного. Думаю, ей пора нанести внеплановый визит.

Я пристально смотрю на папку и размышляю, что же не так с женщиной, которая продолжает производить на свет детей только для того, чтобы избавляться от них спустя несколько дней после их рождения. За исключением первенца, Кристине Лоу не удалось удержать у себя ни одного из своих отпрысков больше чем на неделю.

— Это уже восьмой, — задумчиво произношу я, изучая папку, которую и так знаю чуть ли не наизусть. Я пытаюсь помочь им, правда пытаюсь, но Кристина никогда не изменится. Я всегда знаю, когда бессильна что-либо предпринять. Единственное, что я могу сделать, это позаботиться о том, чтобы ее дети получили самый лучший старт в жизни, который мы только можем предложить. — Она все еще с тем самым мужчиной?

Я забыла его имя.

— Кристина подтвердила, что он — отец, но он — снова в тюрьме, — деловито сообщает Марк.

— Как ты думаешь, у нее есть шанс исправиться, если его сейчас нет рядом?

Марк несколько раз дергает бровью вверх-вниз — это его излюбленная манера, так он обычно многозначительно дает понять, что мы все идем в паб в пятницу вечером. Я понимаю, что он имеет в виду.

— Хорошо, — глубоко вздыхаю я.

Мы знаем, что ситуация безнадежная. Нас ждут телефонные звонки, требующие оформления документы, еще один ребенок, которого нужно забрать у матери. Иногда быть социальным работником — все равно что играть в Господа Бога.

В доме тихо. Остатки завтрака все еще на столе, а воздух наполняют запахи кофе, детей и любви. От всего этого мне становится дурно. Собираю посуду и нерешительно загружаю ее в посудомоечную машину. Хотелось бы знать, а это входит в мои обязанности? Клаудия говорила, что уборщица приходит как ее душе угодно, но до тех пор, пока эта домработница трудится десять часов в неделю, никого не заботит, как или когда она приводит в порядок дом. Кажется, ее зовут Джен. Интересно, поладим ли мы, не будет ли она мне мешать. Мысленно делаю себе памятку о том, чтобы поболтать с домработницей и выяснить, когда она обычно сюда приходит. Я не хочу, чтобы что-нибудь пошло не так.

— Что ж, мне пора.

Оборачиваюсь на внезапно раздавшийся рядом голос. Я и забыла, что Джеймс все еще здесь. Похоже, ему некомфортно в своем собственном доме. Клаудия уже предупредила меня, что муж — в своем кабинете, занимается запущенными бумажными делами. Когда Джеймс на минутку вышел, я просунула голову в дверь и заглянула в кабинет. В комнате я увидела стол с поверхностью из кожи и повсюду — книжные полки. Здесь полно всякой всячины на морскую тематику: картины с изображением судов, фотографии членов команды в мундирах, дипломы в рамках на стенах и белая фарфоровая голова с френологической схемой на черепе. Мои губы невольно расплылись в улыбке, когда я увидела красующиеся на черепе солнечные очки. Кроме того, в комнате обнаружился сделанный из штурвала стол, по обе стороны которого стоят два кресла. Я представляю, как Джеймс и Клаудия сидят здесь, потягивают чай и обсуждают жизнь. Клаудия говорит, что муж проводит в кабинете много времени, и это может всерьез осложнить ситуацию, пока он не уедет.

— До свидания, — отзываюсь я, лихорадочно придумывая, что бы еще сказать. На ум ничего не приходит, и я просто улыбаюсь.

Джеймс немного ждет, потом кивает и уходит. Думаю, он чувствует себя так же неловко, как и я.

Откидываюсь назад, прислонившись головой к стене. Пора приступать.

Днем я заблаговременно отправляюсь в школу. Знакомство с ближайшими подругами Клаудии может оказаться полезным, и поболтаться по школьной детской площадке — наилучший способ их встретить. К тому же именно это и следует делать няне. Я иду пешком, хотя Клаудия разрешила мне пользоваться скрывающимся в гараже маленьким «фиатом» или машиной Джеймса, после того как он уедет. Но я предпочитаю приятную прогулку. Солнце тускло светит сквозь плавно бегущие по небу облака, а резкий холодный ветер пробирает до костей. Пока все идет так, как и должно быть.