Александр Форш - Янтарный ангел

– Прощай мой друг. – Марина погладила старый аппарат. Она решила, что удар об асфальт сильно повредил телефон и пора подумывать о замене. Но сначала нужно будет купить осеннее пальто, погода портится слишком стремительно.

Ане она перезвонила сама. Механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. У Марины опустились руки. Теперь она снова боялась идти домой. А ведь для кого-то дом – его крепость. Марина не могла отнести себя к числу этих счастливчиков.

Но делать было нечего, не в подъезде же ей ночевать, ей-богу!

Лифт не работал. Плохо. Очень плохо. До шестого этажа еще нужно добраться, а площадки освещены только на первых двух. Сколько раз Марина говорила себе, что нужно носить с собой фонарик, но купить его все было некогда. Тусклый свет от малюсенького экранчика ее допотопного телефона вряд ли поможет, и Марина, собрав всю волю в кулак, сделала первый шаг.

На пустых лестничных пролетах шаги звучали гулко – отбивали сперва четкий, слаженный ритм, а потом вдруг бросились врассыпную: то убегали вперед, то едва слышно шуршали где-то за спиной.

Раздавшийся в полной тишине стон, перешедший в тяжкий вздох, заставил шевелиться волосы на затылке. Вдоль позвоночника скатилась холодная капля пота.

Марина, не помня себя от ужаса, преодолела последние три пролета в рекордно короткий срок, перескакивая сразу через несколько ступеней.

Она уже отыскала в сумочке ключ, когда кто-то потянул ее за край плаща.

Девушка вскрикнула от неожиданности и обернулась.

Никого. Только что-то белело в темноте.

Она наклонилась и подняла с пола бумажного журавлика. Какой-то ребенок потерял свою игрушку. Наверное, это он напугал Марину. Как же все просто.

Страх тут же лопнул, как мыльный пузырь. Девушка даже испытала что-то вроде чувства радостного облегчения. Нет никаких монстров и быть не может.

Страх темноты имеет свои корни и логически вполне объясним. Большинство преступлений совершается в темное время суток. Отсюда складывается стереотип: темнота таит опасность. И поэтому совершенно нормально бояться темной подворотни, где, возможно, тебя подстерегает злодей.

В квартире стояла тишина. Марина часто встречала в книгах упоминание о «неправильной тишине», но никогда не могла понять, что бы это значило. Теперь вот поняла. Тишина была абсолютной, от того и казалась неестественной, инфернальной. На кухне не капала вода из крана; не скрипел старый паркет; кажется, она не услышала даже щелчка закрываемого замка.

А еще Марина буквально кожей почувствовала, что в квартире она не одна.

Радость быстро сменилась предчувствием беды. Если Аня все же была дома, то уже выглянула бы из комнаты. Значит… а что, собственно, это может значить? Ни одной конструктивной мысли в голову не шло.

Рука потянулась к выключателю. Вопреки ожиданиям свет не вспыхнул.

Марина подумала, что в фильмах в такие моменты обычно звучит тревожная музыка, камера отъезжает от лица главной героини и показывает какой-нибудь дальний угол, где притаился преступник.

– Лампочка перегорела, – нарочито бодро произнесла она, хотя коленки предательски задрожали.

Неожиданно в лицо подул холодный ветер, отчего Марина едва не закричала. Ей вдруг показалось, что чья-то ледяная рука коснулась щеки. Воздух сразу стал будто плотнее, окутал девушку душной дымкой.

Еще эта проклятая тишина, будь она неладна.

На кухне тоже не было света. Зато было открыто окно, из которого ощутимо тянуло холодом.

– Так и до психушки недалеко. – Марина закрыла створку и зябко поежилась. – Вот уже и разговариваю сама с собой.

Пользуясь подсветкой мобильного и уже в который раз дав себе обещание обзавестись фонариком, Марина нашла в кухонном шкафчике белую хозяйственную свечу, сгоревшую примерно на треть. Не бог весть какое освещение, но все же лучше, чем ничего. Тело уже начало чесаться от грязи и пота, надо бы пойти в душ, но вот как это сделать в темноте. Марина разозлилась на саму себя. Ей почти тридцать лет, а она боится того, чего никогда даже не видела. И почти сразу накатило удушающее чувство жалости к себе самой. Всю жизнь Марине приходилось рассчитывать только на себя. Мама вечно была занята работой, почти не уделяя времени дочерям. Может быть, именно поэтому Марина получила целый набор фобий и комплексов, самым безобидным из которых был именно страх темноты. Может быть, поэтому она до сих пор одинока. Разумеется, мужчины не отказывают ей во внимании, и в ее жизни бывали ухажеры. Вот только не было среди них того, кто стал бы для нее каменной стеной и на чье плечо она смогла бы опереться. Скорее мужики были готовы усесться Марине на шею и ножки свесить.

Уже почти год Марина не подпускала к себе ни одного мужчину ближе чем на расстояние вытянутой руки. Она всегда считала себя самодостаточной девушкой, не нуждающейся в чьей-то опеке. За что Аня обзывала ее махровой феминисткой.

– Не понимаю, почему ты подменяешь понятия, – говорила младшая сестра тоном школьной учительницы. – Опеку вполне можно назвать заботой, а некоторые слабости мужчин сойдут за тонкую душевную организацию.

Вот только самой Марине не нужен лирик и поэт. Не те времена, чтобы слушать серенады. Выйдешь замуж за такого рыцаря – и вскоре умрешь с ним в один день. От голода. Под забором.

Мужчина должен обеспечить себе и своей женщине нормальное существование. Нет, Марина не содержанка и никогда не мечтала найти «папика», который осыпал бы ее бриллиантами и возил бы по выходным на Сейшелы; она хотела видеть рядом того, с кем можно не думать о дне сегодняшнем и не страшно заглянуть в день завтрашний. Вот только права была их бухгалтер – мужик нынче пошел хилый, как карась на отмели. Хорошо, если просто слюнтяй, а то ведь находятся отдельные экземпляры, которые способны поднять руку на женщину.

Взять хотя бы хама, который сбил ее сегодня. Вместо того чтобы просто извиниться за причиненный ущерб, он ее оскорбил и едва ли не выставил виноватой в случившемся. А ведь должен был отвезти пострадавшую в больницу. Что, если Марина получила травму? Он сам был виноват в аварии, но выкрутился, ушел от ответственности.

От воспоминаний о громиле с грубым каменным лицом у Марины засосало под ложечкой. Правая рука вспыхнула огнем, словно вновь ощутила колючую щетину. С чего бы ей вообще думать о нем? Здоровенный, грубый, неотесанный мужлан. На павиана похож.

Вот именно – павиан и есть! Промелькнула и угасла предательская мыслишка, что павиан все же красивый. Вот только Марина навсегда для себя уяснила: довериться красивому мужчине все равно что войти в клетку с голодным тигром. Удовольствие от созерцания будет коротким, а боль от острых клыков не забудется никогда.

История ее любви была хрестоматийной, оттого еще более обидной и унизительной.

Тогда она, молодая и амбициозная студентка истфака, Марина Соломатина, мечтавшая совершить переворот в современной археологии, даже не думала, что может произойти нечто, что перевернет привычный уклад жизни. Среди преподавательского состава Марина слыла студенткой, подающей большие надежды, завистливые же сокурсники навесили на нее ярлык зубрилы и синего чулка. Только сама девушка мало обращала внимание на то, что думают о ней другие. Она знала, чего хочет добиться, была готова преодолеть любые препятствия на своем пути. Марина и подумать не могла, что существуют вещи, способные вывести из равновесия даже самых стойких, самых упорных энтузиастов своего дела. Разве что случится глобальная катастрофа, после которой земля превратится в безлюдную, голую пустыню и останется только один стимул – выжить во чтобы то ни стало.

Но настоящей катастрофой для Марины оказался Максим Макаров: широкоплечий атлет с белоснежной улыбкой античного бога. Он все перевернул с ног на голову, она влюбилась и забыла обо всем на свете, отдавшись новому, еще неизвестному чувству целиком и полностью.

Через две недели к ней домой пришел секретарь из деканата: очкастый сутулый паренек, усыпанный прыщами, как спелый подсолнух семечками. Смущаясь и заикаясь, он спрашивал у Марины, почему та перестала посещать занятия, и тут же сам предлагал версии:

– Ты, наверное, заболела? Или что-то случилось с родственниками? С мамой все хорошо?

– Корышев, можешь передать декану, чтобы он готовил мои документы к отчислению. Я поняла, что ошиблась в выборе вуза. – Марина не понимала, откуда в ней взялось столько раздражения и злобы на хорошего в общем-то парня, но в тот момент ей было плевать на него: зашуганного, дерганого и такого некрасивого. Она без сожаления вытолкала его за дверь и вернулась в комнату, где на нее смотрели карие глаза античного божества.

Их роман продлился чуть дольше месяца и закончился печально. Марина пришла к своему возлюбленному, не позвонив заранее, как было условлено между ними. Она не шагала, а буквально парила над землей, ведь у нее была заготовлена потрясающая новость. Девушка уже представляла, как сильные руки заключат ее в объятия, как закружит ее Максим, осыпая поцелуями и словами о любви.