Светлана Алешина - Неотразимое чудовище (сборник)

Она сжала губы, чтобы не расплакаться.

— Если бы я пришла к вам раньше, Саша, может быть, ничего этого не случилось. Поэтому я чувствую свою вину перед ней. Тем более что мне все последнее время казалось, что она должна погибнуть. Что они хотят ее убить…

— Рита, вы уже второй раз говорите «они хотят убить…». Кого вы подразумеваете под «они»?

— Всех, — подняла она на меня глаза. — И никого. Я не могу вам объяснить, почему у меня рождается эта фраза.

— У Лизы были конкретные враги?

— Да, — едва слышно проговорила она. — Были. И много. И самой первой в этом черном списке, пожалуй, займет место Валера.

— Постойте, Рита! Как это — Валера?! Это же ее сестра!

— Давайте я вам расскажу о Лизе с самого начала. То есть с того момента, как я с ними познакомилась. Потому что иначе вы не сможете понять их отношений. К тому же, когда я говорю, что Валера возглавляла список Лизиных врагов, это совсем не означает, что именно она убила ее! Наоборот, в ком я уверена на сто процентов, так это в ней! Просто их отношения были неровными. Валера ведь очень нервная особа, и она постоянно самоутверждается. Правда, у них есть общие враги. Но об этом — потом. Сначала все-таки Лиза…

Она задумалась, достала сигарету. Повертела ее в руках и засунула обратно в пачку.

— Мы поступили в театральное все вместе. Я, Лиза и Валера. Лиза и Валера — двойняшки, но они ужасно разные! Лиза — женственная, хрупкая, а Валера… Не зря же ее никто не называет Лерой. Она была резкая, угловатая и начисто лишена сексуальной привлекательности…

— ?!

— Ну, да… Все так и было. Но на третьем курсе что-то с ней произошло. Валера очень изменилась. Мы с Лизой подозревали, что она просто влюбилась, но скрывает предмет своей страсти, и мы оказались правы. Потому что однажды мы их видели. Он показался нам очень красивым мужчиной, но… Весь этот роман был обречен на полное Валерино фиаско. Он был в возрасте, и у него была семья. Банальная история. К тому же очень скоро он просто уехал из Тарасова. И Валерочка осталась одна… Правда, она уже обрела эту свою «женственность», которая теперь стала агрессивной. Мне даже некоторое время казалось, что она просто держит себя в руках, стараясь не показать, как сильно сломала ее жизнь. Но мужчин она теперь ненавидела. А Лиза жила в другом мире, у нее была масса поклонников, каждые полгода кто-то в нее страстно влюблялся, — в общем, нормальная, обычная жизнь хорошенькой девушки. Сама же она никого и ничего не любила — только театр. Нет, не буду вас обманывать — ей нравилось, что в нее влюбляются, она и сама периодически испытывала это, по ее выражению, «щенячье чувство», но серьезных отношений у нее ни с кем не возникало.

— А Донатовский?

— Да вы что, Саша? — округлила глаза Рита. — Никогда! Донатовский такой же «помешанный». Кроме того, он любит свою жену, и Лиза была для него не больше, чем талантливая актриса. Впрочем, в его устах это был лучший комплимент. Талантливая актриса… Про Лизины «романы» я вам не смогу ничего рассказать — увы… Лиза скрывала их так же тщательно, как и Валера. Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Нет, в последнее время Лиза ни с кем не была.

— А когда она так изменилась?

— Около полугода назад. Что тогда произошло, лучше спросить у Валеры. В тот вечер они были вместе. Ходили к родителям.

Она задумалась снова, стараясь припомнить тот день в деталях.

— Кстати, именно их родители и были «общими врагами», — сказала она. — Так что сначала я отнесла перемены, происшедшие с Лизой, именно на их счет. Но потом оказалось, что дело совсем не в этом. То есть в тот вечер они все там действительно перессорились, но это у них происходило постоянно. Родители ругаются с девочками, потом ругаются между собой, потом девочки собачатся… Милая семейка! Так что к делу это не относится. Но именно в тот вечер отношения между Валерой и Лизой дали трещину, которой уже не суждено быть склеенной… Но вот о причинах ссоры я не знаю. Опять же лучше поговорить с Валерой. Мне она ничего не скажет — я для нее всю жизнь только глупенькая пустышка, на которую не стоит обращать внимания.

— Я непременно это сделаю, — пообещала я. — Если вы мне поможете, Рита.

— Конечно, — кивнула она. — Я устрою вам это знакомство.

— И не только с Валерой.

— Да, я поняла.

Мы долго разговаривали. Не могу сказать, что наша пространная беседа пролила свет на происшедшее с Лизой, но все-таки я сумела кое-что понять.

Как в игрушечном калейдоскопе, разноцветные стекляшки вертятся перед глазами, а потом из них образуется картинка. Сейчас «стекляшки» еще хаотично двигались перед моим мысленным взором, но я все больше и больше погружалась в это их «броуновское движение», испытывая интерес, что же за «цветочек» из этого получится?

История была загадочной, не оставила меня равнодушной.

Судите сами — очень спокойная, веселая, радостная девушка двадцати двух лет от роду, идет на встречу с родственниками (пусть даже они там и собачатся, по Ритиному выражению!), и вдруг ее жизнь резко меняется! Она становится угрюмой, замкнутой, постоянно чего-то боится, перестает общаться с подругами и, как сказала Рита, производит впечатление «человека одержимого манией преследования»! Никто ничего не знает, хотя все видят, что с Лизой что-то не так. Более того, именно в тот вечер они насмерть поругались с сестрой, с которой, как я поняла, до этого их связывали достаточно близкие отношения. Если принять во внимание род занятий Валеры и предположить, что ссора произошла именно по этому поводу, то почему раньше это не беспокоило Лизу? Сама Валера тоже не объясняла, что случилось. А спустя некоторое время Лизу находят в парке задушенной! И в связи с тем, что у девушки были рыжеватые волосы, все радостно списывают это на маньяка!

— А вот мне все-таки кажется, что он тут ни при чем, — пробормотала я, глядя, как за окном все больше и больше сгущается туман. — Так что мне ужасно хочется поговорить с Валерой. И как можно скорее!

Мы шли по улице, растворяясь в тумане, и, когда наконец Рита остановилась и сказала: «Это здесь», — я не могла понять, какое отношение к театру имеет этот выплывавший из тумана бункер, куда более похожий на овощной склад или…

Ну да. На склеп.

— О-о, — высказала я вслух свое удивление.

— У Донатовского немного странное видение жизни. И такого ее проявления, как театр, — вздохнула Рита. — Но, если вы войдете внутрь, может быть, ваши ощущения изменятся…

Она потянула на себя тяжелую дверь, вполне достойную «театра-гробницы», и мы вошли.

Старушек с программками, непременный атрибут любого нормального театра, здесь заменил крутолобый амбал, который немедленно отреагировал на наше появление тяжелым и недовольно-вопросительным взглядом.

«Какого черта», — говорил этот взор.

— Вова, мы к Донатовскому, — сразу объяснила Рита, немного съежившись.

Похоже, громоздкий Вова был тут одной из самых уважаемых личностей!

— А это кто? — подозрительно посмотрел он на Пенса и меня. Наверное, мы не казались ему достойными доверия. Оно, конечно, и правильно…

— Это мои знакомые, — терпеливо пояснила Рита. — Может быть, мне удастся устроить их к нам.

Он осмотрел нас с Пенсом, и в его взгляде было нетрудно определить скепсис — поэтому в том, что нам тут «не обломится» и звездами данного театра мы не станем, сомнений не возникало. Однако, видно, он решил, что чашу позора нам нужно испить до дна, и великодушным жестом указал на ведущий в глубь здания коридор.

— Проходите.

Мы двинулись в указанном направлении.

«Чем дальше в театр, тем становится мрачнее», — отметила я про себя, с любопытством разглядывая стены, окрашенные в адское сочетание красного и черного, от чего сразу становилось ясно — ничего хорошего в будущем нам не дождаться.

Наконец Рита остановилась перед еще одной тяжеленной дверью, украшенной, как вы и сами догадались, теми же любимыми режиссером Донатовским цветами, и робко постучала.

— Войдите, — раздался веселый голос, и Рита толкнула дверь, впуская нас в «святая святых» великого маэстро.

Сам маэстро сидел за столом и напряженно писал что-то на листе бумаги. Правда, вид у него был виноватый, будто он до этого ковырял пальцем в своем носу.

Но к нашему приходу он постарался создать имидж трудолюбивого человека, углубленного в творчество.

— Рита? — вопросительно посмотрел он на нас.

— Костя, познакомься. Это Александра и Сергей. Они…

Она оглянулась на нас, ища поддержки.

— Мы детективы, — решилась я на откровенность, наблюдая за его реакцией.

Кстати, о Донатовском…

Он совершенно не соответствовал созданному мной образу. Более того, я была вынуждена в данном случае признать, что «действительность намного пошлее и банальнее воображаемого мной типажа».