Эрика Картман - Justitia – est… Часть 1

"Я с ними поговорил, и они ушли…" Таня вздрогнула. Теперь ее уже просто знобило.

– А недавно тебя по телевизору показывали! Танька, ты конечно глупости поешь, но я за тебя рад. А мамка разозлилась страшно. Кричать начала. Засранка, мол, вылезла…

– Максимочка, – девушка обняла брата.

– Тань, а в Киеве хорошо? Ты уехала, ни весточки от тебя…

– Я заберу тебя к себе, – она прижалась к мальчишке, закрыла глаза. – Только решу некоторые проблемы и заберу сразу, слышишь? А ты как раз школу закончишь…

В университет поступишь столичный.

Он кивнул.

– А мать говорит – в армию!

– Слушай ты ее…

Из сарайчика вышла подавленной. Максимка умчался домой, ливень начал утихать, превращаясь в прежнюю морось. Дом старого Мирта весело выглянул из-за угла.

– Мирт! – Таня не выдержала, помчалась бегом к знакомой калитке, застучала в дверь. – Мирт, ты дома? Мирт?!

– Чего расшумелись? – выглянуло в щелку старческое лицо, не мужское – женское, незнакомое. Отшатнулась Татьяна от порога, оборвалось что-то внутри. Неужели…

– А-а-а, – старуха задумчиво оглядела гостей. – Заходите уж, коли пришли!

Таня неуверенно попятилась.

– Да заходи, не боись! В доме Мирта никого не обидят… – и пошаркала внутрь.

Мирт лежал в постели и, казалось, никак не реагировал на гостей. Вкусно пахло травяным чаем. Трещали поленья – старик никогда не признавал электрического отопления. В общем, все, как раньше… (Лето, яркое солнечное лето, девушка с крепким высоким дедуганом сидят у небольшого пруда, свесив ноги в прохладную воду: "Скажи мне, Мирт, почему тебя люди не любят?", "Они никогда того не полюбят, кого понять не в силах…", "Но ты ведь им помогаешь!", "И они мне этого никогда не простят…").

Все как раньше. Вот только хозяин дома что-то здоровьем не пышет…

– Мирт, ты… заболел? – девушка робко застыла на пороге комнаты. Андрей остался в сенях.

– А, это ты Лия… – заговорил медленно, будто каждое слово давалось ему с трудом. – Заходи, заходи… Раз пришла…

– Нет, же! Не Лия! Это я – Таня! – она сорвала промокшую бейсболку, растрепала волосы, подбежала к старику. – Забыл меня?

– Не забыл, Лия. Как же забудешь, у меня-то с памятью все отменно, – закашлялся, присел на кровати.

Таня пожала плечами – Лия, так Лия. Была Нюшечкой, была Мириам и Лией побуду.

Трудно, что ли? По глазам же видно – узнал ее. Ни с кем не путает. Она придвинула к себе старенький стул, присела у кровати. Ждала вопросов. Не дождалась. Да и ни к чему они, видимо.

Пожевал губами дед, заговорил тихонько.

– Всю жизнь я помогал людям. Как мог. А ты… ты была такой… Не такой, как все.

Я ведь не зря тебя тогда выбрал.

"Для чего?" – чуть не брякнула Татьяна. Вовремя язык прикусила.

– Сейчас вот старый совсем стал. А люди они… Помнят меня, приходят, приносят разное. Хотя и не задерживаются надолго. Боятся чего-то. Эля вот, одна помогает, – помолчал немного. – Зря ты уехала тогда… Таня. Зря ко мне не пришла. А теперь уже поздно. Я семью твою оградил – несправедливо это, чтоб невинным людям за чужую вину мстили. А тебе уже вряд ли помогу.

– Мирт! – девушка схватила старика за руку. – Расскажи мне про массаж! Я должна вспомнить. Помоги мне!

– Вспомнить… – дед сжал ее ладонь. – Попробуй.

Осень – глубокая, промозглая. Маленькая Танюша заболела очень сильно, кашляла уже неделю. Лекарство не помогало. Доктор бормотал что-то про двусторонний бронхит и выписывал новые таблетки. А Таня все кашляла и кашляла… Наконец мама решилась – понесла Танюшу к деду Мирту. До сих пор помнит Таня, как болела спина от Миртового массажа. Зато уже в ту же ночь легче стало… …

Зима. Детвора носится по улицам. Валяется в снегу. Кто-то предложил обстрелять снежками дом Мирта. Не хотела Танюша туда идти. И не потому, что несколько лет назад вылечил ее старик – из детской памяти этот эпизод практически стерся.

Боялась она деда, как и большинство односельчан. Странный он дед, нелюдимый.

Живет один. Днем почти из дома не показывается, ночью костры жжет и сидит у пруда до утра самого. Хоть зимой, хоть летом. Боялась, но от компании отбиваться не хотела. И только полетели первые снежки в окна и стены, вышел на порог Мирт.

Глянул на ребятишек спокойно, без злобы, а тех как ветром сдуло. Одна Танюша стоит, смутившись, мнет запоздалую снежку в руках. Улыбнулся ей Мирт. …

Каникулы школьные. Вся детвора на речке или в садах на ветки за грушами-яблоками недоспелыми карабкается, а Таня – огородами, пока никто не видит (засмеют ведь!), к Мирту крадется. "Дед, а дед, покажи фокус! Ты ведь шаман! Это все знают!" Улыбается Мирт. "Что ж, смотри", – говорит. И ушибленную недавно лодыжку пальцами сжимает, мнет. Перестала болеть лодыжка, спасибо, дедушка, но… "Разве ж это чудо? Это просто массаж…" Улыбается Мирт. Предлагает лучше в домино сыграть. …

Лето. Татьяна вернулась из Киева. Невеселое было возвращение… Пять лет прожила в столице. Два последних класса там закончила и три года в университете отучилась. На экономическом. Очень уж мама за нее переживала. Одна растила, без отца. Хотела, чтобы дочка достойное образование получила и жила в нормальном городе. На две фирмы киевские сразу работала бухгалтером, чтобы только ребенку обожаемому учебу оплатить, квартиру однокомнатную на двоих снимала ("Не будет же моя Танюша в общагах прозябать!"). Золотое было время! А потом – приговор врача – лейкемия. Не стало матери, за полгода сгорела. Уже перед смертью самой в родное село приехала. С Татьяной. Обещание взяла с дочки, что не бросит она начатое, вернется в Киев. Вернулась. Только несколькими годами позже. …

Лето. Все то же яркое солнечное лето. Татьяна с Миртом сидят на берегу пруда.

Месяц прошел после смерти матери. Хорошо, что Мирт был рядом. Не дал упасть в депрессию, остановил у черной бездны. "Скажи мне, Мирт, почему тебя люди не любят? Ты ведь им помогаешь…" Улыбается Мирт. Поди пойми его…

С тех пор частой гостьей стала Татьяна в стариковской хате. Тем более что в родной не особо-то и радовались ей. Еще бы! Тетка с мужем уже привыкли в одиночку в доме хозяйничать, а тут – на тебе! Вернулась! Один Максим ей рад был, но разве он сравнится с Миртом? Этим могучим (всемогущим?) стариком с волшебными руками! Дни напролет крутилась подле него, по дому помогала, наблюдала, как он людей от болезней избавляет. Таким простым, казалось бы, массажем! "Как это у тебя получается?" "Я людям добра желаю!" "И все? – растерянно разводит руками девушка. – Другие тоже желают, но их массаж – не волшебный…" "А у них потребности такой – помогать ближнему – нету. Исцеление, как и душегубство, это ведь не минутный каприз, это – смысл жизни…" И немного подумав, протянул ей черную костяшку домино: "Держи. Может, однажды напомнит тебе о главном…" "Это из игры?", – она удивленно разглядывала блестящую доминошку. "Да не из игры, глупая! Бери, потом поймешь…" …

Осень. Золотая. Прекрасная.

Она поняла. Спустя полтора месяца. Схватил радикулит тетушку Галину прямо посреди огорода. Ни вздохнуть, ни разогнуться. Стрелой бросилась к ней Татьяна.

Сжала на груди черную доминошку – с подарком Мирта она ни на день не расставалась, на цепочке на шею подвесила. Добежала. Стала рядом на колени. И вдруг поняла, что надо делать. Руки сами нащупали нужные точки на спине, через минуту полегчало тетушке. Смягчилась она к племяннице с того дня. Или вид сделала, что смягчилась.

Закашлялся Мирт. Ладонь Татьянину выпустил. Эх, дед, дед, что ж ты так? Другим помогал, а сам – лежишь, задыхаешься. А может…

– Мирт, давай я помогу. Я массаж сделаю. Я ведь умею! Ты же знаешь!

Покачал головой старик.

– Мое время выходит, это уже бесполезно. А ты зря мой подарок выбросила… И вот еще что, – он посмотрел куда-то за ее плечо, – однажды ты узнаешь – он поступил справедливо!

– Кто? Кто он?

– Идите. Идите отсюда! Утомили вы его ужо сегодня! – Таня обернулась.

Оказывается Андрей уже какое-то время сидел в комнате, за ее спиной. – Идите!

Видите, заснул он, – старушка по имени Эля суетилась вокруг задремавшего вмиг Мирта. – Мало помогал он вам? Идите, дайте человеку отдохнуть!

Татьяна слушала ее краем уха. Поблагодарила душевно. Не оглядываясь, вышла прочь из дома.

– Ты его знал? – уже на улице спросила у спутника.

Андрей пожал плечами:

– С чего ты взяла?

– Хватит! – она вцепилась в его куртку, закричала прямо в лицо. – Хватит строить из меня дуру! "Он поступил справедливо!" Кто ты? Кто ты, черт тебя раздери???

Андрей, вырвавшись, молча пошел в сторону вокзальной станции.

Светлана Гектор был цел целехонек. Во всяком случае, не похоже, чтобы за последние сутки из него выпало хоть одно перо. Ну ладно, может, одно и выпало, но не больше. Так откуда же эта красота взялась, которая по подъезду разлетелась? Еще раз придирчиво осматриваю Гектора. Окончательно отметаю версию тотальной линьки.