Марина Серова - Опасная связь

Устинов-младший задумался.

— Тетя! — донесся из кухни умоляющий голос Леры. — Давайте не будем…

— Нет будем! Будем! — радостно возражала ей уверенная в своей кулинарной правоте Дремлюга.

— Знаете что, — предложил Сергей, — вы похожи на человека, которому можно доверять.

Кажется, мне удалось его разговорить.

Теперь главное — чтобы рыбка не сорвалась с блестящего крючка.

— Мне, честно говоря, все равно, кто убил Раису, как это ни жестоко звучит, — продолжал Сергей. — Но для того чтобы снять подозрение с отца, я готов ответить на ваши вопросы.

Он мельком посмотрел на часы и снова перевел взгляд в окно.

— Но не сейчас, — неуверенно проговорил он. — Мой обеденный перерыв заканчивается… Может быть, сегодня вечером? Скажем, часов в семь, в скверике напротив дома?

— Вон на той лавочке.

Я кивнула подбородком на ветхую скамейку, одиноко стоящую среди деревьев бульвара через дорогу.

На двуногом деревянном сооружении сиротливо вырисовывался силуэт девушки.

Наверняка ждет своего возлюбленного.

Очень сложно, наверное, любить кого-то в таком грустном городе…

— Идет, — сердечно пожал мне руку Сергей. — Тогда, до встречи?

И он ускакал на работу. Раиса — так он назвал свою мать. И, думаю, в этой отчужденности не было его вины.

Я продолжала смотреть в окно.

А с кухни продолжали доноситься громкие голоса спорящих родственников.

Теперь полемика велась на предмет лучшего сохранения шерстяных вещей.

Похоже, по любому вопросу Калерия и Дремлюга имели прямо противоположные точки зрения.

Но, говорят, противоположности сходятся.

Во всяком случае, им есть о чем поговорить.

Хотя, наверное, все семейство Устиновых с облегчением вздыхало, когда Анна Андреевна отбывала на родину, за границу.

Впрочем, если, как говорится, Польша — не заграница, то что же тогда — Украина?

Сквозь промытое стекло я могла видеть, как Сергей Устинов быстрым шагом выходит из подъезда.

Вот он переходит через улицу, пережидая, пока проедет огромный «КамАЗ»…

И… направляется в сторону той самой лавочки на бульваре.

Меня разобрало любопытство.

Я подскочила к стене и сорвала с гвоздя цейсовский бинокль.

Настроив окуляры на нужную резкость, я стала внимательно наблюдать за молодым человеком.

Размытое изображение стало четким.

Прямо перед моими глазами сначала мелькнула нога Сергея с нечищенным ботинком.

Потом, когда я навела окуляры чуть повыше, — белокурый локон.

А вот и лицо.

Лицо девушки, которая радостно вскочила со скамейки, когда к ней приблизился Сергей.

Я чуть не ахнула от удивления.

Какой тесный город!

Кругом одни знакомые.

Дело в том, что это была Валя Багрицкая собственной персоной.

Очевидно, обеденные перерывы у Сергея и Вали совпадали по времени.

Еще больше я удивилась, когда Валя бросилась на шею младшему Устинову.

Обвив его руками, девушка запечатлела на губах Сергея долгий поцелуй.

Молодой человек не остался в долгу и нежно обнял Валю за талию.

— Ничего себе! — невольно вырвалось у меня восклицание.

— Оперативная слежка? — послышался голос у меня за спиной.

Я обернулась.

Глеб Богданович Устинов подошел так неслышно, что я, увлеченная наблюдением за парочкой на бульваре, не заметила, как в комнате появился кто-то еще.

— С детства люблю бинокли, — ответила я, возвращая цейсовский бинокуляр на загнутый кверху гвоздик на побеленной стене.

Устинов спросил:

— Вам удалось наконец поговорить с Сережей?

— Почти нет. Но, кажется, мы найдем общий язык, — заверила я Глеба Богдановича. — Скажите, а почему ваша сестра решила в этом году посетить вас в начале лета, а не осенью, как всегда?

Глеб Богданович нахмурился.

— А черт ее знает! Должно быть, пронюхала о случившемся. Ведь до сих пор непонятно, есть ли завещание. А если есть — то кто является наследником.

— А если завещания нет?

— Значит, я, — тяжело вздохнул Устинов.

С кухни уже слышались крики.

Кажется, дело дошло до обсуждения проблемы Черноморского флота.

— Наверное, вам лучше зайти в другой раз, — предложил Устинов.

Я тяжело вздохнула!

Так хотелось домашних щей!

Но семейный скандал, честное слово, может отбить любой аппетит.

…Любопытное семейство!

Я пересекла проезжую часть и устроилась на той самой лавочке, где была назначена вечерняя встреча с Сергеем Устиновым.

Надо произвести необходимый хронометраж оставшейся половины дня.

Хм, похоже, у меня намечается насыщенная программа.

В пять — Валя Багрицкая, в семь — Сергей Устинов, в девять — Федор Конев, секретарь покойной, уволенный за ненадобностью.

Время близилось к часу.

Что ж, пора уточнить, чем же мы располагаем на данный момент.

Я раскрыла свой пакет и запустила руку в мешок с молотым кофе.

Мои пальцы тут же уперлись во что-то твердое и металлическое.

Я раздвинула пакет и, опустив голову пониже, заглянула внутрь.

Какой-то странный предмет длинной продолговатой формы в резном футляре.

Вынув футляр на свет божий, я осторожно потрясла его возле уха.

Что-то тихо брякало внутри.

Раскрыв футляр, я извлекла наружу предмет, толщиной сантиметров в пять и длиной — в пятнадцать.

Он ослепительно, совершенно ошеломляюще блестел в лучах солнца, причиняя боль глазам.

Внизу, у самого основания загадочной штуки, стояло клеймо пробы.

Чистое золото!

А назначение данного дорогостоящего предмета было весьма любопытным.

Это был золотой фаллос.

А если точнее — вагинальный вибратор со встроенным механизмом.

Я держала его у самого лица, не в силах оторвать удивленного взгляда.

Проходящий по аллее бомжеватого вида мужчина даже зажмурился от блеска.

Потом на секунду остановился, хихикнул и быстро-быстро и весело зашагал прочь.

Спрятав фаллос в футляр, я обследовала пакет с молотым кофе и обнаружила еще кое-что.

А именно: фаллоимитатор с ремешком для крепления на бедрах.

Также имелась небольшая записная книжка, в которой были отмечены числа, с проставленными напротив них буквами «Ал, Аль, Аг».

Вдобавок к этому в пакете лежала видеокассета без опознавательных знаков.

Поджав губы, я барабанила пальцами по шершавой поверхности облупившейся скамейки, обдумывая значение своей находки.

Наконец я отыскала взглядом телефон-автомат.

Зайдя в кабину, нашарила в кармане обрывок с объявлением из рекламного листка и набрала указанный номер.

Диск заедал на возвратном движении, но меня все-таки соединили.

Ответил пожилой женский голос.

— М-м… — замялась я, имитируя неуверенность. — Тут ваше объявление…

— Да-да-да, — радостно подтвердила трубка. — Фирма «Все для вас». Мы готовы выполнить ваше любое, слышите — любое, даже самое необычное желание. Вы можете к нам подъехать?

— Конечно, — осторожно ответила я, слегка удивленная такой пылкостью в старческом голосе. — А как же мне вас разыскать?

— В офисе сейчас ремонт, — извиняющимся голосом поведала трубка, — но это ни в коей мере не служит препятствием для наших клиентов.

Понятно.

Летучая контора.

Это нам знакомо…

— Знаете что, — продолжала трубка, — подходите через полтора часика к центральному входу в городской сад. А в руке держите нашу газету.

— И что дальше? — осведомилась я.

— Там вы встретитесь с нашим представителем и обговорите все условия. Конфиденциальность и безопасность гарантируем.

— Замечательно, — радостно ответила я. — Обязательно буду.

И повесила трубку.

Что и требовалось доказать.

Всюду жизнь, всюду любовь.

Даже в замшелых райцентрах.

Я посмотрела на часы и прикинула, что временем еще располагаю.

Снова подняв трубку, позвонила в «Рамиус».

Когда соединили, попросила к телефону Романа Геннадьевича Веретенникова.

— Это вы?

Судя по голосу, коммерческий директор был искренне удивлен.

— Но каким образом вам удалось выйти из закрытого помещения?

— Обстоятельства, — загадочно ответила я. — Давайте поговорим об этом попозже, скажем, завтра утром. А теперь, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу?

— Разумеется.

Я четко продиктовала номер телефона, указанного в рекламном объявлении.

— Вы говорили о том, что у вас прекрасные отношения с милицией, не так ли? Узнайте, пожалуйста, кому принадлежит этот номер. Я перезвоню вам через пять минут.

Ожидание заняло у меня ровно одну сигарету — девять неглубоких затяжек.

Снова набрав номер «Рамиуса», я узнала у Веретенникова, с кем я только что беседовала.

Указанный в объявлении телефон принадлежал гражданке Марине Ивановне Котельниковой, проживающей по такому-то адресу.