Николас Блейк - Личная рана

Мы кувыркались и боролись на молодой травке. Наша возня незаметно перешла в невинное состязание, кто кого пересилит. Руки у Гарри были крепкими, но в конце концов я взял над ней верх, натянул джемпер, прикрывая ее гибкое тело, и уселся рядом. Она смеялась вместе со мной, нисколько не огорчившись. Мы словно стали детьми, беспечно барахтающимися среди зелени,я даже не поцеловал ее. Но я понимал, что эта прогулка станет началом наших отношений. Не сомневаюсь, что жена Фларри Лисона думала точно так же.

- А ты сильный, Доминик! Для писателя, конечно,- ехидно заметила она.

- Мне не нравится, когда меня насилуют,- ответил я, улыбаясь.- А у тебя красивые волосы.

- Красивее, чем у Филлис?- Гарриет эффектно встряхнула головой.

- Гораздо красивее.

Я сказал это без всякой задней мысли. И я даже на мгновение не почувствовал вины перед Фларри, пока мы с его женой продолжали болтовню, обмениваясь намеками и двусмысленностями. Вот что странно. Вероятно, синяки Гарриет глубоко тронули меня.

Помню, я спросил мою спутницу о семействе Кевина Лисона.

- Майра выводит меня из себя,- резко произнесла миссис Лисон.- Она такая зануда, буквально по любому поводу спрашивает совета у святого отца, когда способна оторваться от детей, конечно. Их у нее уже шестеро! Это просто неприлично!

Я рассмеялся. В моменты веселья Гарриет была очаровательна. Даже ее злоба была невинной, не похожей на ядовитую критику моих лондонских литературных знакомых.

- А сам Кевин?- поинтересовался я.

- А вот Кевин - темная лошадка.- Гарри загадочно взглянула на меня, словно испытывая, а потом добавила: - Похоже, он подбивает ко мне клинья.

- Неудивительно,- заметил я.- И насколько удачно?

- Ты действительно хочешь знать?- насмешливо проговорила она.

- Я бы сказал, что тебе тут скучать не дают. Ты - роковая женщина этих мест.

- Майра не спускает с него глаз,- пояснила моя собеседница.

- А он не спускает глаз с других,- съязвил я.

- Я бы сказала,- безразлично заметила Гарри,- он воображает себя маленьким Наполеоном Шарлоттестауна. В каждой бочке затычка.

- Но почему ты считаешь его темной лошадкой, не только из-за привычки приставать к тебе?

- Я не упоминала о привычке,- возразила миссис Лисон.- Я знаю о его загадочных поездках, о которых он никому не упоминает, даже Фларри. А в прошлом месяце я подслушала его разговор с каким-то мужиком в кабинете за магазином. И знаешь? Этот человек говорил с немецким акцентом!

- Ну, это пока еще не преступление,- заявил я.- И о чем же они говорили?

- Если бы знать! Я не сумела расслышать. А потом этот старый Пэдар начал лезть ко мне со своими придирками.

Я поднял голову. Начинался прилив: волны уже бились под утесом, на котором мы сидели, и ручей стал заметно глубже.

- Нам лучше идти, как ты думаешь?- спросил я у Гарри.

- Если хочешь,- отозвалась женщина.- О, мы позабыли выпить виски!

- Мне не хочется.

Я помог Гарриет подняться. Мы какое-то мгновение стояли совсем рядом, глядя в глаза друг другу. Внезапно она улыбнулась каким-то своим мыслям и упала в мои объятия.

Ее губы были неправдоподобно мягкими, с привкусом морской соли, а дыхание сладким. Язык, словно маленькая рыбка, скользил и трепетал у меня во рту. Я прежде не испытывал такого наслаждения. Мы, должно быть, целовались довольного долго. Я пришел в себя, когда женщина, покосившись через плечо, легонько оттолкнула меня.

- Если мы собираемся переходить через потоки, то надо спешить.

Мы неловко спустились на песок. Речка стала еще глубже.

- Ты не мог бы перенести меня на спине, дорогой?- улыбнулась моя спутница.

Вода доходила мне до бедер, а на середине дно напоминало зыбучие пески. Мы благополучно перебрались, и я опустил Гарри на землю.

- У тебя брюки промокли,- заметила она.

- Наплевать! Боже правый, что это еще такое?

По холму справа от нас двигалась процессия. Посреди тихой и уединенной пустой бухты это шествие казалось чем-то неестественным.

Когда процессия вышла к побережью, я насчитал около двадцати мужчин, одетых в черное. Предмет, движущийся перед ними, который я ошибочно принял за обтянутую кожей лодку, был гробом. Во главе процессии, перестроившейся у кромки моря, встал отец Бреснихан. Гарриет, задрожав, больно вцепилась в мое запястье. Я разглядел прямо над нами домик, наполовину скрытый холмами, а вдалеке, кроме моей машины, виднелось еще одно транспортное средство катафалк.

- Почему они несут покойника этой дорогой?- произнес я изумленно.

- Я думаю, другой дороги нет,- пояснила Гарриет.

Мы разговаривали шепотом.

- Но река!- Во мне нарастало беспокойство.- Неужели они решили ее переплыть?

Должно быть, неподалеку был брод, потому что цепочка людей прошлепала по берегу и направилась к потоку, медленно шагая по песку. Не было произнесено ни слова. Я не мог даже расслышать поступь мужчин. Шествие выглядело нереально и причудливо, безмолвные фигуры напоминали группу призраков.

- Ирландцы обожают похороны,- пробормотала Гарри, все еще цеплявшаяся за мою руку.

Процессия обогнула мелкое блюдцеобразное углубление среди песка в сотне ярдов от нас. Удаляясь от нас все тем же размеренным шагом, молчаливая группа прохлюпала через речку в том самом месте, где мы переходили ее по камням, и остановилась у катафалка, в который поднимали гроб, опустив головы. Позади нас шум прибоя усилился, заглушая говор руки.

- Как ты думаешь, отец Бреснихан нас видел?- спросил я, заботясь о репутации Гарри, ведь мы стояли рука об руку.

- Не хнычь!- оборвала меня женщина.

Катафалк загрохотал по каменной тропе. Траурная процессия неспешно выстроилась следом и двинулась вверх по склону холма. Мои глаза следили за одетыми в черное фигурами до тех пор, пока шествие не скрылось за последним поворотом. Послеполуденное солнце клонилось к закату и золотило зазубренные каменные стены на зеленых холмах.

- Ты боишься святого отца?- Внезапный вопрос хозяйки поместья сбил меня с толку.

- Нет, но...

- Он такой же человек, как и все!- с непонятной горячностью воскликнула жена Фларри.- Такой же мужчина!

- А ты разве не католичка, Гарри?- удивился я.

- Нет. Наши дети были бы католиками, если бы...

- Нам лучше пойти, не так ли?- поспешил я сменить тему.

- Если ты хочешь тащиться за ними следом,- фыркнула моя спутница и пояснила: - Они растянулись как раз по всей ширине дороги. В Ирландии не принято перегонять похоронные процессии. Это проявление неуважения к покойнику.

Мы медленно перебрались через речку. Ранец болтался на руке Гарриет, а поднявшийся ветер скрывал ее лицо темными прядями, чуть-чуть рыжеватыми в ярком солнечном свете. Ее правая рука все еще сжимала мою ладонь.

Мы обогнули углубление в песке и оказались на твердой поверхности дюн, покрытой разрозненными клоками похожей на проволоку травы, пятнающей песок вместе с полузасыпанными костями испустившей дух овцы. Где-то у кромки моря плескалась стайка крачек, кружившихся на одном месте, словно компания спятивших автоматов. В небе слышались тоскливые крики чаек.

Гарри обвила мою шею руками и соскользнула на землю одним плавным движением, словно морская нимфа, увлекая меня за собой. Как хорошо я помню эти ее тягучие, податливые, неповторимые движения! Они так резко отличались от ее обычно неуклюжей, лишенной изящества походки. Вслед за ней я опустился на землю так мягко, будто на облако.

Шафрановая юбка задралась, обнажая бедра. Под ней ничего не было надето.

- Я люблю тебя,- промурлыкала женщина, закрыв глаза.

- Не здесь.

- Почему нет?- Она грациозно потянулась.

Я почувствовал мгновенное отвращение, теперь окончательно убежденный, что она затеяла эту поездку лишь для того, чтобы соблазнить меня.

- Пляж - прекрасное тайное место, но здесь вряд ли кто обнимается вместе...- пробормотал я ей на ушко.

- О господи! Стихи!- воскликнула эта насмешница.

Ее тело задвигалось подо мной.

- Ты меня не хочешь?

- Конечно хочу!- Я не собирался отрицать очевидное.

- Ну, значит... ты... холоден, как рыба!- надулась она.

- Я хочу, чтобы ты была обнажена.

- Тогда сними с меня одежду!- Моя нимфа вновь потянулась ко мне.

- Нас могут увидеть.- Теперь я действительно этого опасался.

- Кто? Ты же сам сказал, что тут славное уединенное местечко.

На ресницах ее полуприкрытых глаз снова засверкали слезы. Я осушил их поцелуями, но вскоре появились новые.

- Ты меня не любишь!

- Люблю,- мои губы с трудом произнесли заветное слово.

- Тогда повтори!

- Дорогая Гарриет, я тебя безумно люблю!

Мой голос дрожал, и я едва совладал с ним. Я чувствовал, что вот-вот и сам заплачу.

Это невозможная женщина открыла глаза и улыбнулась, заглянув мне в лицо. Уголки ее накрашенных красной помадой губ язвительно изогнулись. Я скатился на траву и положил голову ей на колени. И почувствовал, что она вся горит, как в лихорадке. Я уловил запах пота, показавшийся мне восхитительным. Все в Гарри казалось мне восхитительным. Ее пальцы, растрепавшие мне волосы, с силой вцепились в них.